Александр Юм - ОСКОЛ. Особая Комендатура Ленинграда

Надо сказать, что в ОСКОЛе на обмундирование и военную выправку смотрели как-то облегченно. Я часто дежурил у телефона и все построения дозоров имел возможность созерцать лично. Балаган! Пыльники, брезентовые курточки, железнодорожные полушинели. Один даже приперся в юнгштурмовке [43] Юнгштурмовка — куртка или рубашка особого покроя, популярная среди молодежи СССР 1920-30-х годов. и морской фуражке.

Словом, кто во что горазд, как в гражданскую войну. И ведь не «рогожа» это из запасного дорожного батальона — спецы высокого класса.

Вот и Максимов имел вид партизана, выдернутого из-под елки в ближайшем лесу. Правда, вооружился строго по уставу: 12,7мм карабин с термохимическими патронами, ЭТР — электроточечный разрядник и две гранаты «эфки», что в переводе на технический язык — энергофугас малый, переносной, ЭФ-1. У меня тоже был ЭТР — легкая изящная вещица для нейтрализации призраков и прочих параэнергетиков. Вместо карабина мне полагался тяжелый термопистолет «ТТ», а «энергофугасов малых переносных» я не получил ввиду их дефицитности.

На очередной крыше мы сделали привал. Старшину так и тянуло в темные пространства: чердаки, подвалы.

— Сейчас пивка б, а Максимов? Через мост на летнюю площадку и к ларю. Бахнул бы пивка?

— Да. С рыбкой.

— Не, лучше с колбасой. А рыбку удочкой. Помнишь, как тут сетями корюшку ловили? Артелью!

— Я не местный… Станция Дно, до войны машинистом состав а водил.

— Нравилось?

— Нравилось!

Мы помолчали, глядя на тусклые блики уходящего солнца.

— А вы, товарищ старший лейтенант, чем на гражданке занимались?

— Историю преподавал в средней школе.

— Ученый человек! — он поправил что-то в сапоге и добавил зло: — У меня в техникум было направление. Прямо в субботу, двадцать первого, товарищ Якименко вручил. Не довелось. — Максимов дробно стукнул каблуком по железу и поднялся. — Пора идти.

Я направился к пожарной лестнице, рога которой высовывались за парапет, но Матвей уловил меня за пояс и потянул в чердачное окно.

— Зашел с крыльца, вышел с оконца, запоминайте, товарищ Саблин. В спецшколе, наверное, учили?

— Учили.

Старшина подбодрил:

— Ничего, это как на передовой: если в первом бою не убили, считайся бывалым.

— А ты на фронте был?

— У меня бронь энкапээсовская была. Я у райвоенкомата сутки торчал, чтоб из очереди забрали. В депо крик, визг — дезертир, мол, трудового фронта. Спасибо милицейскому начальнику, сади, грит, Якименко, человека на паровоз и не дергай, он не к теще за грибами ходил — на войну просился. Ну вот, сделал я два рейса, а в третий немцы эшелон раскокали. Прямо возле станции, километра за два. Всех «безлошадных» путейцев хотели в желдорбат собрать, но не успели — танки к самой станции подошли. Дали нам тогда карабины, по одному на троих, да учебный «Максим». Из деповских только я и Сашка Ребров из того боя вышли. Остальные ребятки у вокзала полегли, по месту, так сказать, работы.

Максимов опять уныл и дальше топал молча. Небо затянули серые тучи, плеснул дождь, и, накинув плащпалатки, мы еще несколько часов таскались по задворкам.

Иногда старшина звонил в управление, для этого использовались жилкомхозовские телефоны. Но раза два телефонировали с укрытых в смотровых колодцах узлов связи. И если в домоуправлении Максимов ограничивался всякими там «эхами», «вотами», либо другими полуопределенными местоимениями, то в секретных точках доклад шел по всей программе.

После одного такого разговора пришлось галопом скакать через ямы к Гренадерскому мосту. На воде ждали чего-то серьезного, но, слава богу, обошлось.

Только в конце уже, когда во всем разобрались и все утрясли, возникла небольшая перепалка между старшими дозоров, речниками и уж совсем непонятно почему вызванными к мосту людьми из ОР-9 [44] ОР-9 — особая розыскная группа, использующая животных. .

Дозорные обложили водников, комиссар дивизиона «Шторм» Прокудин орал с палубы катера, что у него есть инструкция и «буде чего, он этой инструкцией заткнет пасть любому», а ордынцы [45] Ордынцы — в/служащие отряда ОР-9 (жарг). тщетно пытались унять подшефный зверинец.

Редкие прохожие стягивались к пятачку, где вооруженные мужчины спорили до крика, и выяснение отношений перенесли на потом. Запыхтел старым дизелем катерок, унося красного и злого Прокудина, оттянулись в глубину дворов пикеты сторожевой охраны и только забытый служебный песик долго чесался на тротуаре, пока не обступили его недобрые граждане. Барбос испуганно надулся и, визжа, понесся к своим. Вдогонку свистнули, кто-то вздохнул: «жирный, подлец, какой», а серо-зеленый автобус с крестом на задней дверке остановился на углу и впустил в себя забытую штатную единицу.

Несколько дней прошли в подобной текучке. Однажды вечером нагрянул Берендей и объявил, что ждут важного субъекта со стороны Шафировской дороги. Народу собрали много, подогнали технику, а толку чуть. Бегали, микишились, обесточили район, держа под напряжением ультра-пушку, без толку перекидываемую с места на место. В конце концов порвали толстый кабель, питающий боевую часть орудия, на подстанции что-то замкнуло, и пока переводили «универсального наблюдателя» из сети на батареи, примчался разъяренный Берендеев.

Товарищ майор поставил весь личный состав в известность, что мы есть мудилы гороховые, что ОРВЕРы [46] ОРВЕР — организм, враждебный естественному разуму. невредимо проскочили сквозь наши раскоряченные заграждения и что «на башнях» уже есть потери — четверо убитых.

Просрали. Самым натуральным образом просрали. Надежда ведь была на нас, что не пропустим. Не кто-то, а именно ты должен был задержать нечисть. А стоящий за тобой должен знать, что может делать свое дело без оглядки.

— Сколько там людей, Вова? — полушептал высокий сержант, сидевший спиной к нам. — Двое, ну трое, вместе с оператором. Охрана после госпиталя. РУН нет, тяжелых карабинов нет, только перделки эти вот карманные. Охо-хо, — сержант потер подбородок. — Говорил же я тебе, Вова. Ставь банки на параллель. Вова поставил. Вова умный…

На Максимова упал острый луч света.

— Кто там фонарем махает?! — зло крикнул старшина.

— Ты поговори мне!

Старшина прищурился, закрываясь рукой, и медленно встал.

— Виноват, товарищ майор, — скис Максимов.

— Еще и как виноват, — голос начальника дробился сердитыми камнями. — Ладно, техники проспали, но ты…

— А что, я этот, как его… — Максимов извлек из памяти подходяще значимое, как ему казалось, определение, — вундеркинд, что ли?

— Нет, Матвей, ты ундербунд — маленький усатый раззява. Тебя чего сюда поставили, а? Смотреть, наблюдать, предотвращать. А ты пальцем ковыряешь в ж…