Александр Юм - ОСКОЛ. Особая Комендатура Ленинграда

Поочередно мы проверили все палаты. И там, где по восемь, и там, где по четырнадцать, и еще три комнаты на десять, женские. Стрелка РУНы все так же торчала в нуле, а Матвей разбег только усиливал. «Здесь он, голубчик, — можно было прочитать на его обычно унылой физиономии, — ищщас схватим!»

Когда подсел аккумулятор, мы уже обошли все палаты, докторскую, чердак и спускались проверить подвал.

— Замени! — Максимов отдал мне прибор, а сам принялся налаживать карабин, вставив в уши гапроновые [48] Гапрон — спецматериал, не пропускающий ультразвук. предохранители; мне приказал сделать так же.

Рюрик испуганно покосился на старшину.

— Я, может, пойду?

— Да, доктор, идите. Спасибо!

Он резво удалился, сказав, что подошлет медсестру с ключами от подвала.

— В саду я все осмотрел. Нормально, — скривился Максимов, загоняя в обойму термопатрон. — Только доходяга какой-то возле флигеля терся. Что у них во флигеле?

— Товарищи! Товарищи, — сверху донесся хрусталек медсестринского голоса. — Вы проходите, а я сейчас поднесу ключи.

В этом доме скорби стук каблучков по лестнице молодой и красивой сестрички звучал патефоном в морге.

— Меня прислал Рюрик Евгеньевич… ой, а что это? — Она свесилась через перила и тронула пальчиком раскрытый блок асинхронизатора.

— Фонарь это, — нагрубил старшина, закрывая прибор. — Ну, чё стоишь? Ключи неси.

— Несу, товарищи командиры, несу! — Каблучки опять зацокали, и сверху донеслось: — Ой, умора. Фонарь! Ха-а-ха-ха!

Мы поднялись на пару ступенек в ожидании ключей.

— Ты заряд сменил? — шипел Максимов, нервно дергая переключателем. — Не сменил! Чего тогда на эту фифу пялиться, товарищ лейтенант?!

Укусив меня понижением в звании, он выставил стрелку на шкале.

— Так что, говоришь, во флигеле?

— Ледник. Для временного хранения трупов, пока не заберет спецфургон.

Старшина сразу напрягся.

— Мы здесь всех посчитали?

— Всех. По списку сходится. А сколько тел у них в леднике?

— По журналу одно. Больного Скачкова, смерть в результате рожистого воспаления.

— Тогда проверим ледник. Пошли через коридор.

Коридор был гол и пуст. Лишь в самом дальнем углу замаячил какой-то дистрофик в больничной пижаме.

— Эй, малый!

Больной полуобернул к нам голову и отмахнулся. И пошел к кипятильному баку, стоявшему неподалеку. Шаркая по полу босыми ногами, парень бормотал, прижимая обмотанную грязной ветошью руку.

Скорее, не парень даже, а подросток, годов пятнадцати. Шея у него раздулась, и опухоль наплывала на лицо.

Из бокового коридорчика выбежала медсестра и столкнулась с доходягой.

— Скачков?!

Упав на спину, она закричала и, быстро перебирая ногами, поползла назад на локтях. Доходяга что-то сказал. Вернее, хотел сказать — открыл рот, но вместо звука вылетела оттуда гнилая зеленая кашица.

— Вали его, Саблин! Это кисляк!

Я выхватил оружие и в секундном повороте, когда метнулся к парню-дистрофику, взгляд зацепил цвет «рубин», которым полыхал ручной наблюдатель: ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!! ОПАСНОСТЬ!!!

Бахнул тяжелый карабин старшины.

Заряд попал в Скачкова, выбив из него едкие зеленые брызги. Из-под больничного халата ручьем полилась бурая дымящаяся жидкость. Тут же сверлящий вой сквозь гапроновые затычки хлестанул через уши прямо в мозг и хрупнулась на подбородок соленая каша в кровяных пятнах.

— В подвал! — тонким фальцетом нявкнул старшина, содрогаясь в отдаче. Выстрел отнес кисляка метра на два. Старшина бросился к подвальной двери и сбил прикладом замок, а я прыгнул к медсестре и стащил ее по ступеням в подвал.

КИСЛЯК

Симбиотический организм. Соединение человека с псевдобелковой субстанцией Altina Suprefekta (Альтин), в котором Альтин выполняет роль патогентного рецепиента. Человеческое тело используется для передвижения и в качестве инкубатора. Момент заражения не установлен. Структура Альтина до конца не выяснена, так как до последнего времени удалось получить лишь отмершие фрагменты субстанции. Латентный период не установлен. Характерными признаками поражения является набухание кожных покровов, трансформация некоторых человеческих органов (описательно), функциональные изменения в деятельности желез и органов внутренней секреции (предположительно). Мозговая деятельность в режиме щадящего угнетения.

Действенные профилактические и лечебные мероприятия не выработаны. При нейтрализации данного типа объектов эффективным способом является только поражение антропоидной части симбиотика фугасным боеприпасом.

Утилизация кисляка затруднена в связи со стойкостью патогенной части, т. е. самого Альтина, к воздействию большинства тканерастворителей, огня и др. терминаторов. Наиболее подходящим способом захоронения является цементирование фрагментов трупа в кислото-упорной емкости с предварительной их обработкой хлоралбутангидратом.

Проф. Нечаев «Учебник прикладной патофизиологии ».

Помещение было совсем крохотным, похоже, бывшая «слесарка». Верстак, оббитый жестью, тиски, наковальня, и в углу шкаф для инструментов. Максимов разбил стекло в зарешеченном окне и пустил в небо сигнальную ракету.

— Подорвать эту сволочь надо, — сказал Максимов, поправляя в ушах гапрон. — Пока народ не сбежался.

— А что с ним?

— Слизень внутри сидит. Как вызреет — полезет наружу. Я в деревне на Еремином болоте такое видел.

— А…

Старшина отмахнулся.

— Человек, что его носит, умирает. Думают, что лихорадка или рожа. Хоронят. Ну, он потом выходит… В земле эта тварь живет, — он повернулся к медсестре. — Слышь, как тебя?

— Таня. Марвич.

Медсестра Таня не сводила стеклянного взгляда с двери, за которой возился кисляк.

— Скачков этот, давно умер?

— Да, умер.

— Давно, говорю? Ау!

Сестричка повторила:

— Умер.

Максимов приподнялся, чтобы шлепнуть ее по щеке, но бить не стал. Вместо этого надел перчатку и повернул Танину ладонь. Рассматривая зеленое пятно, старшина досадливо крякнул:

— Недели две уже, как подцепила…

Медсестра, тонко закричав, лихорадочно встряхивала рукой, будто могла избавиться от проникшей в её организм дряни, как от прилипшей паутины с дохлыми мухами.

— Тихо, дочка, тихо. — Максимов обмотал пятно влажным бинтом и, подождав, когда я крепко схвачу медсестру, ловко приладил провод из ЭТРа к бинту. Хлопнул разряд и 190 вольт из электротерморазрядника прошили Таню Марвич с головы до пят.

Тело напряглось, дернулось и обмякло. Мы вздохнули было облегченно, однако через секунду на белом Танином халате проклюнулась и стала расплываться зелень. Тут же из-за двери раздался вой боли.

Существо рвалось в комнату, прожигая дверь остро пахнущей дрянью. Оббитое железом полотно скоро превратилось в мешанину из потеков и дыр. А долбящий звук пробивал гапрон, отчего вовсюхлестала из носа кровь и прыгали в глазах красные черти.