Роберт Хайнлайн - Двойная звезда. Звездный десант [сборник litres]

Глубоко вздохнув, я проговорил:

– О’кей, Родж. Постараемся.

– Постараемся, шеф, – он поднялся, – собрание скоро начнется. Как решим с этим?

Он указал кивком на список по «надежным» округам. Я задумался. Может, Бонфорт и впрямь хотел наградить Билла, подарив ему право добавлять к фамилии «Достопочтенный»? Просто чтобы его успокоить. Бонфорт в таком не скупился – не заграждал рта волам молотящим. В одном эссе о политике он писал: «Не то чтобы у меня был такой уж высокий интеллект. Весь мой талант в том, что я нахожу способных людей и не мешаю им работать».

– Родж, давно Билл у него работает? – внезапно спросил я.

– Года четыре. С лишним.

Значит, его работа Бонфорта устраивала.

– С тех пор одни всеобщие выборы уже прошли, так? Почему же Бонфорт еще тогда не ввел Билла в Великую Ассамблею?

– Почему… Не знаю. Не поднимался как-то такой вопрос.

– А когда Пенни стала Достопочтенной?

– Три года назад. На дополнительных.

– Ну что ж, Родж, вот вам и ответ!

– Не понимаю.

– Бонфорт в любое время мог сделать для Билла место в парламенте. Однако не стал. Так что ставьте в список кого-нибудь, кто при необходимости согласится подать в отставку. Если мистер Бонфорт сочтет нужным, всегда успеет назначить дополнительные выборы после выздоровления.

Выражение лица Клифтона не изменилось. Он взял список, сказав лишь:

– Хорошо, шеф.

В тот же день Билл уволился. Наверное, Родж сообщил ему, что фокус не удался. Но, узнав о его уходе, я чуть инфаркт не схватил: только теперь сообразил, что своим упрямством поставил под удар всех. Я сказал об этом Роджу. Тот мотнул головой.

– Но он же знает все! Это с самого начала был его план! Он же столько грязи в лагерь Партии Человечества может приволочь.

– Забудьте вы о нем, шеф. Тля он, конечно, раз бросил все в разгар кампании, и слова-то другого не подберу. Вы, человек посторонний, и то так не поступили. Но – не шакал же! В его профессии не принято выдавать тайны клиентов, даже если навсегда распрощались.

– Ваши бы слова да богу в уши.

– Увидите. И не волнуйтесь понапрасну, работайте себе спокойно.

Следующие несколько дней прошли тихо. Я уже решил, что Клифтон знал Билла лучше, чем я. О нем никаких вестей не было; кампания близилась к концу и становилась все напряженнее. На разоблачение – ни намека. Я начал забывать об инциденте и с головой ушел в составление речей, выкладываясь целиком и полностью. Иногда мне помогал Родж, иногда я сам справлялся. Мистер Бонфорт шел на поправку, однако док Чапек прописал ему полный покой.

Началась последняя неделя кампании. Роджу понадобилось слетать на Землю – некоторые дыры издалека не залатать. Голосуют как-никак в округах, и работа на местах значила теперь больше речей. Тем не менее надо было произносить речи и выступать на пресс-конференциях. Этим я и занимался, а помогали мне Дэк с Пенни. Конечно, с опытом стало легче – на многие вопросы я отвечал не задумываясь.

Роджа ждали назад как раз к очередной пресс-конференции, проводившейся раз в две недели. Я надеялся, он поспеет к началу, хотя справился бы и сам. Пенни со всем необходимым вошла в зал первой и тихонько вскрикнула.

Еще в дверях я увидел, что за дальним концом стола сидит Билл, но, как обычно, оглядев присутствующих, сказал:

– Доброе утро, джентльмены!

– Доброе утро, господин министр, – отвечали многие.

– Доброе утро, Билл, – добавил я, – вот уж не думал вас здесь встретить. Кого вы нынче представляете?

Воцарилась мертвая тишина, все ждали его ответа. Каждый здесь знал, что Билл ушел от нас, а может, его ушли. Он же, ухмыляясь, ответил:

– Доброго утречка, мистер Бонфорт. Я – от синдиката Крейна.

Я уже понял, что за этим последует, но изо всех сил постарался унять тревогу и не дать ему порадоваться моему испугу.

– Что ж, неплохая компания. Надеюсь, они оценят вас по достоинству. Итак, к делу. Вначале – письменные вопросы. Пенни, они у вас?

С этим я разделался в два счета, ответы были обдуманы заранее; потом, как обычно, опустившись на стул, сказал:

– У нас есть время, чтобы еще немного поболтать, джентльмены. Есть еще вопросы?

Задали еще несколько вопросов, и лишь один раз мне пришлось ответить: «Без комментариев». Любому уклончивому ответу Бонфорт предпочитал честное «нет». Поглядев на часы, я заметил:

– На сегодня – все, джентльмены, – и начал подниматься с места.

– Смайт! – крикнул Билл.

Я выпрямился, даже не взглянув в его сторону.

– Эй, «мистер Бонфорт»! Я к вам обращаюсь, мистер дутый Бонфорт – Смайти!

Билл был зол и кричал в полный голос.

На сей раз я взглянул на него с изумлением, как и полагалось важному политическому деятелю, которого оскорбили на людях. Билл ткнул в мою сторону пальцем; лицо его цветом напоминало свеклу.

– Ты самозванец! Актеришка! Жулик!

Представитель лондонской «Таймс», сидевший справа от меня, шепнул:

– Сэр! Может, мне за охраной сбегать?

– Не нужно, – ответил я, – он не опасен.

Билл нехорошо заржал:

– Ага, так я, по-твоему, не опасен, да?! Сейчас поглядим!

– Так я сбегаю все же, сэр, – настаивал «Таймс».

– Сидите, – резко ответил я. – Довольно, Билл. Уйдите лучше по-хорошему.

– Ага, разбежался!

И он взахлеб принялся излагать основные детали всей истории. О похищении, равно как и о своем участии в подмене он ни словом не обмолвился, зато ясно дал понять, что его не уволили, он сам ушел, не желая участвовать в наших махинациях. Подмена, по его словам, была вызвана болезнью Бонфорта. Затем он прозрачно намекнул, что мы сами ее вызвали, посадив Бонфорта на наркотики.

Я слушал терпеливо. Репортеры поначалу смотрели с таким видом, будто невольно стали свидетелями бурного семейного скандала, однако вскоре некоторые начали делать заметки в блокнотах либо вытащили диктофоны.

Когда Билл замолк, я спросил:

– Билл, у вас все?

– А тебе мало?!

– Более чем достаточно. Весьма сожалею, Билл. Это все, джентльмены. Теперь мне пора работать.

– Минуту, господин министр! – выкрикнул кто-то. – Опровержение будет?

– А возбуждение судебного преследования за клевету?

Первый вопрос я решил обсудить позже.

– Нет, никакого преследования. Не хватало на старости лет судиться с больным человеком!

– Кто, я больной?! – Билл так и взвыл.

– Успокойтесь, Билл. Что касается опровержения – не понимаю, что мне следует опровергать. Я видел, некоторые из вас делали записи, однако сомневаюсь, что ваши издатели опубликуют такую дичь. А если и найдется такой издатель – от моего опровержения весь этот анекдот станет только еще смешней. Вы, может, слышали о профессоре, потратившем сорок лет жизни, чтобы доказать: «Одиссею» написал не Гомер, а другой грек, его тезка?