Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

– Вот ты где. А я тебя ищу.

Ее светлость герцогиня Норфолкская появилась в джинсах, в туфельках на устрашающих шпильках и мохнатом свитере.

– Как я тебе? А что ты такой букой?

Не вставая, он привлек ее к себе и обнял, зарывшись носом в пахнувшую духами мягкую шерсть свитера.

– Неважные дела, киска. Что-то ни черта у нас не выходит.

– Что-нибудь с Гарри?

– Нет. Врачи говорят, что физически он вполне здоров.

– А, так это твоя драгоценная. Отбыла-таки наконец в монастырь. Только ее там и не хватало. А вот послушай-ка.

И Урсула, наклоняясь к самому его уху, тихонько пропела, демонстрируя наличие недурных слуха и голоса, а также вполне узнаваемо копируя манеру оргинала:

Ричард невольно улыбнулся, потом вздохнул и посадил ее к себе на колени.

– Все бы ничего, Ула, но, боюсь, мы вывалились из сценария. Куда нас теперь черт занесет, никому не ведомо.

– А ты наплюй на сценарий. Ты же говорил, что это возможно. Ты великий король. Сделай все по-своему. Создай прецедент. У тебя получится. У тебя уже все получается. И кстати, ты теперь снова завидный жених. Как думаешь, у меня есть шанс?

Ричард снова невесело засмеялся.

– Ула, ты же знаешь мою жизнь. Впрочем, теперь, если все погибло, и я свободный человек, то могу располагать собой, как мне в голову придет. Не гони лошадей, разумеется, я женюсь на тебе, дай только разобраться со всей этой дьявольщиной.

Он повернулся вместе с ней и креслом и взял со стола давешнее компрессионное кольцо.

– Дай-ка руку… о, почти впору. Прости, ничего другого у меня сейчас нет. Во всех смыслах этого слова.

– А мне другого и не надо, – ответила Урсула. – Знаешь, я не так уж и рвусь стать королевой. Я рвусь стать твоей женой. Но даже если и это не получится, я прошу тебя об одном – не гони меня. Как бы все ни сложилось, я хочу быть рядом, вот и все. Хотя, не буду врать, думаю, королева из меня получилась бы неплохая. Я гораздо красивее, чем твоя лепеха, – ужас, как она выглядела последнее время, я тоже из Шотландии – правда, никогда там не была, кроме того, я единственная женщина в Англии, которая разбирается в хоккее – между прочим, «Листья» играют в субботу, – и, в конце концов, я тоже сестра Бэклерхорста.

– Что за ерунда, – насторожился Ричард. – Какая ты ему сестра?

– Ну как же. У нас с ним общая бабка – Эйлси Дэррисдир.

Ричард почувствовал, как по спине у него пробежали ледяные коготки.

– Погоди. В роду Стюартов семь ветвей, две английские…

– Да при чем тут Стюарты! Мою бабушку, Эйлси, когда она была еще совсем девчонкой, выдали за Дугласа, великого героя, он был старше ее на сорок лет, и она родила ему Рыжую Гитри, будущую мамашу твоего приятеля Шелла. Потом Дуглас умер, и бабушкина родня перевезла ее в Англию, в Беруик, потому что дугласовская родня – это что-то. В Шотландию она так больше и не вернулась. В Беруике она встретила Брюса Кэмпбелла, он принялся утешать ее, и доутешал до того, что она вышла за него замуж. Так родилась моя мама, Дэйвин Кэролайн, первая красавица южных графств. У нее была туча ухажеров, но она всем отказывала, и, наверное, так бы зачахла в Беруике, но тут Алан Стюарт прослышал про дедушкину коллекцию и приехал на нее посмотреть. Там вышла сложная история, всех подробностей даже мне не рассказывали, но итог перед тобой. Можешь его поцеловать. Папа и мама дико любили друг друга. Да что с тобой?

Знаменитая губа уехала вниз и в сторону, открыв нижние королевские зубы до самых десен, глаза Ричарда сделались пустыми и бессмысленными. Он вдруг встал – изумленная Урсула едва не слетела на пол, сказал: «Сиди здесь» – и быстрым шагом пошел к книжным полкам. В письме Роджеру он потом писал: «Помнишь лестницу на втором ярусе библиотеки – ту, что катается вдоль полок на рельсах? Клянусь Богом, я пролетел на ней половину этажа!»

Выхватив нужный том, он бросил его на перила, шумно разомкнул застежки и свирепо принялся листать. Да, вот оно, то самое место, замявшийся нижний уголок страницы с ромбовидным языком, конец строчки с непропечатавшимися словами.

– Двоюродная сестра, – сказал он. – Господи, вот оно что… Ты ему двоюродная сестра!

– Ну конечно, – изумленно подтвердила Урсула. – Да что такое? Я всегда знала, что у меня в Шотландии полно родственников, но кто мог ждать, что один из них станет королем!

Ричард перевернул страницу и уставился на герб.

– Боже, какой идиот… Четыре трилистника, красный лев на желтом поле с двойной каймой… Не единорог, а лев!

– Ну естественно, – ответила Урсула, еще не утратившая боевого накала. – Это же на английском гербе! Или ты собрался сделать меня шотландской королевой?

Ричард по-птичьи склонил голову набок, вновь выставил губы и вперил взгляд в пространство.

– Боже мой, – повторил он тихо. – Боже мой. Ула. А вот теперь скажи мне. Какое у тебя второе имя?

– Джингер. Дедушка все жизнь звал меня Джин… Да что случилось?

– Джинни, – прошептал Ричард, потом захлопнул книгу, задвинул ее на место, спустился обратно к столу, и некоторое время они с Урсулой молча смотрели друг на друга. Затем Ричард хрюкнул, потом хмыкнул и дальше затрясся от странного смеха, переходящего в хрип и стон.

– Может, позвать кого-нибудь? – спросила Урсула. – С тобой все в порядке?

– Не обращай внимания, – ответил Ричард. – У меня истерика.

Герцогиня Норфолкская покачала головой.

– Ничего не понимаю, но, кажется, я вхожу в шорт-лист.

На это Ричард ничего не сказал, а вновь прижал ее к себе, запустив руку к ней под свитер и уложив мизинец в тот желобок на ее жаркой спине, где эта спина отчасти уже переставала быть спиной и уже разделялась, но еще не разошлась надвое.

– Урсула Джингер, как глава церкви и мужчина, перед Богом и людьми спрашиваю: ты согласна стать моей женой и королевой Великобритании?

– Ну-у-у-у… – будто бы в сомнении протянула Урсула. Взгляд ее временно утратил всякую осмысленность. – Это так неожиданно, мессир, я должна все обдумать…

И дальше она издала крик, от которого в Хэмингтоне повскакала с мест вся стража.

– Да-а-а-а-а-а!!! Я согласна, сукин ты сын!!!

На сей раз король захохотал уже от души.

– Значит, так. Венчаемся в Вестминстере. Фотерингей я тебе дарю уже сейчас, а что ты предпочитаешь из драгоценностей? То же, что и раньше? Самоцветы?

– Да ничего мне не надо, – фыркнула Урсула Джингер. – Ты лучше скажи, что же ты там вычитал, в этой своей книге. Насколько я понимаю, ты перепутал сестер?

– Венчаться будем по всей форме, перед тем самым алтарем, на той самой мозаике – на которой стоял Эдмунд Горбун с Эделиной де Ферц. Я бы даже на один денек вернул католичество, чтобы обряд совершил папа римский, но ладно, обойдемся епископом Кентерберийским.