Андрей Лях - Челтенхэм [litres]

– Я хотел бы, чтобы вы с Мэриэтт жили в одном из этих домов, – сказал Ричард. – Выбирайте любой. Я бы остановился вон на том, наверху. У него уютный вид. Но это дело вкуса. Кстати, отсюда вам будет удобнее ездить на работу.

– Ричард… Я не могу принять такого подарка, – оторопела Джулианна.

Стэнфордский профессор только повел бровями.

– Прекратите. Это же не дворец, это обычный дом. Я вполне состоятельный человек, и у меня только одна внучка. Я делаю это для себя. В любом случае давайте зайдем и посмотрим.

Сопротивление бесполезно, заметил как-то Георг Ом. Именно так он бы и выразился в этом случае. Джулианна поняла, что противиться напору подобного соблазна нет никаких сил, – они вновь сели в машину, подъехали, она прошла по дорожке между можжевеловых кустов, поднялась на широкую веранду, прошла по коридору и оказалась в гостиной, обставленной мебелью, которую ей захотелось назвать музейной. Огромное окно дарило панораму озера и леса на противоположном берегу. Джулианна повернула ручку – исполинская рама темного дерева, обнажив многослойную инженерную анатомию, повернулась со сказочной легкостью, будто сама собой. «Так, – подумала старшая сестра, – мой дом не стоит столько, сколько одно такое окно.

Тут только она обратила внимание, что на двухэтажном шестиногом столе лежат бумаги. Она подошла и взглянула.

– Просто распишитесь здесь и здесь, – кивнул Ричард.

Она пробежала документы глазами.

– Ричард, откуда вы все знаете?

– Я наводил справки… когда разыскивал вас.

– Гарри был прав, – пробормотала Джулиана, – вы дьявол. А вот скажите – а если бы я выбрала другой дом?

Она бы ничуть не удивилась, если бы Ричард ответил: «Ты выберешь тот дом, который я велю», но он, слегка шевельнув плечом, сказал совсем иное:

– Пожалуйста. Здесь в каждом доме на столе точно такой же договор. Видите ли, на всякий случай я купил весь этот район. Как бы все ни обернулось, у вас будут очень приличные соседи. Джулианна, вспомните о Мэриэтт и подписывайте. Гараж внизу.

Тут настал час закаленного невзгодами байкера Клэнси. «Надеюсь, вы будете добры к моей внучке». Ричард говорил спокойно и доброжелательно, но и Клэнси почему-то вдруг тоже ощутил в себе дефицит сопротивляемости этому голосу. Сцена задела за живое его независимую свободолюбивую натуру.

– Да что за дьявольщина, – сказал он Джулианне уже ночью. – Мне не сегодня завтра пятьдесят. Я двадцать лет не был в церкви, не кланялся никакому начальству. Какое наваждение понесло нас просить благословения у твоего профессора? Кто он такой? Гипотизер он, что ли? Взгляд у него, надо признать… Я чувствовал себя зеленым новобранцем. Что на нас нашло?

– Мы поступили правильно, – твердо ответила Джулианна. – Сама не знаю почему, но мы сделали правильно.

– Помрачение ума, – проворчал Клэнси. – Надеюсь, его свадебный подарок будет этого стоить.

Вот тут старый байкер не ошибся.

Впрочем, он был умным человеком. Неразумно пренебрегать пожеланиями человека, который вылезает из такой машины, которого окружают такие телохранители и который просто ради знакомства дарит внучке без малого поместье.

Дом под монорельсом на Коллфакс-стрит так и остался для Мэриэтт тем самым единственным родным домом, хотя формально он теперь принадлежал бабушке, у которой постоянно кто-то гостил. Мэриэтт любила его неповторимый запах, его скрипы и шорохи, свою старую получердачную комнату и железную колыбельную вагонов, исполняемую колесами, рельсами и тормозными башмаками. Отзвуки этой песни она различала даже на Лисьей Горке. В тот день Мэриэтт как раз и сидела у бабушки, старательно управляя миксером, на улице было прохладно и ветрено, подступающая зима вела пока еще ленивый торг с осенью, в дверь постучали, и Мэриэтт пошла открывать. На крыльце стоял, как она для себя определила, красивый старик с голубыми глазами и длинными волосами, а позади – большая черная машина, какие часто показывают в новостях по телевизору.

– Ты кто? – спросила Мэриэтт.

– Здравствуй, Мэриэтт, – ответил старик. – Называй меня Ричард, так будет проще. Вообще-то, я твой дедушка – отец твоего папы.

Мэриэтт призадумалась, переваривая это сообщение. Неизвестно почему, но она сразу поверила незнакомцу, сомнения ее были другого рода.

– Папа сказал, что ты злодей.

Дедушка сокрушенно поднял брови смешным уголком, собрав кожу на лбу в глубокие морщины, и печально кивнул:

– Да, наверное, он был прав – я и есть злодей.

– Он сказал: «Надо было убить его, и пусть моей желчью склеили бы щит Джан-бен-Джана».

Дедушка пожал плечами. Губы он держал так, словно вот-вот собирался произнести: «О-о-о-о-о-о-о», и, когда говорил, нижняя губа шевелилась особенно выразительно.

– Возможно… Не знаю, помогло бы ли это.

– Ты не похож на злодея.

– Ну, тут уж я поделать ничего не могу. Мэриэтт, может быть, ты впустишь меня, а там уж мы обсудим, какой я злодей?

Вытирая руки полотенцем, из кухни вышла бабушка:

– Мэрти, с кем ты там разговариваешь? Боже мой, Ричард! Вы снова в наших краях? Надолго?

– Здравствуйте, Барбара, – кивнул дедушка, заходя. – Да, у меня здесь дела, филиал кафедры, но главное, я хотел увидеть Мэриэтт.

– С удовольствием предложу вам чашку чая, но Мэриэтт скоро уходить – у них сегодня детский праздник.

– Как же, как же, – невозмутимо отозвался дедушка, – день рождения у Кольриджей, я только что видел фонарики, когда проезжал. Мэриэтт, если ты не против, я тебя подвезу.

Но Мэриэтт насупленно продолжила свой допрос:

– Почему ты не был здесь, когда умер папа?

Ричард вздохнул:

– Я знаю, что виноват. Но я был в очень дальних странах и никак не мог приехать.

– Тебя мучает чувство вины? – упорствовала дотошная внучка.

– Конечно мучает. Еще как, – признал дедушка.

– А где ты работаешь?

– В Стэнфордском университете, у меня там кафедра.

– Общей морфологии?

– Верно.

– Туда улетел папин дракон… У тебя там есть дракон?

– Да, пара штук найдется. Там вообще много интересных вещей, и я хочу, чтобы ты и мама на них посмотрели, – надеюсь, они тебя заинтересуют.

– А где ты живешь?

– В Англии, очень далеко отсюда.

– Ты говоришь с акцентом.

– Да, в Лондоне произношение не совсем такое, как в Чикаго.

В итоге Мэриэтт все же сменила гнев на милость, и ее прибытие на день рождения в машине, при виде которой у чикагских мальчишек захватило дух, произвело фурор – юная леди вполне это оценила.

Надо сказать, что Ричард довольно скоро выполнил свое обещание и отвез Мэриэтт с Джулианной на экскурсию к себе в Стэнфордский университет. Нечего и говорить, что летели они на личном самолете Ричарда, по такому случаю под завязку забитому всевозможными сладостями и соками. Мэриэтт все понравилось. Поначалу, увидев столько людей в медицинских халатах, она оробела и насторожилась, но люди оказались очень молодыми, веселыми и доброжелательными, все были очень ласковы, ей показали удивительные сверкающие приборы, разные штуки и картинки, забавных экспериментальных зверюшек, среди которых и вправду была пара больших ящериц, похожих на драконов, и вдобавок везде Мэриэтт щедро угощали мороженым. Под конец дедушка дал ей посмотреть в самый главный микроскоп.