Гай Орловский - Охота на полузверя

— Кажется, мне нужно отдохнуть. Нельзя столько читать об эльфах. Тем более, о темных.

В небе зашелестело. По звуку эльфы и так поняли, что это хлопает крыльями птеринг — только он делает такие паузы между взмахами. Но Каонэль все же подняла голову. Керкегор действительно неспешно летит от ее Дерева, словно до этого кружил над ним и подслушивал, хотя у птерингов слух — не самая сильная сторона.

— Нужно обезопасить резиденцию и с воздуха, — проговорила серая, глядя, как удаляется пернатая фигура.

— Даже от горгоны и гарпии? — уточнил темноволосый эльф.

Каонэль дернула самыми кончиками ушей.

— С ними мы дружим, — сообщила она. — Но даже в этом случае надо сделать какой-то ключ, пароль… Не знаю. Птеринг вроде умный, но у меня от него затылок теплеет. Чую, он тот еще гусь. Все время порхает, высматривает. На днях с самого утра в башню к мелкинду летал. Эвриала любит взмывать повыше, она все сверху видела.

Темноволосый воин-эльф уточнил:

— Эвриала, это маленькая, с белыми волосами?

— Нет, — отозвалась Каонэль. — Маленькая — это Аэлло, она гарпия. А Эвриала со смоляными волосами, горгона.

— В цитадели много крылатых, — заметил эльф.

Серая хмыкнула кивая.

— И некоторые суют клюв в чужие дела. Что очень утомляет.

— Позвольте сопроводить вас, госпожа Каонэль, — предложил воин. — Король Сильвирела мне отрежет уши, если с нашим Хранителем что-то случится.

— Ваш король очень заботлив, — отозвалась серая, направляясь к входу в Дерево.

— О, да, — согласился воин. — Хотя не со всеми.

Вельда пару мгновений таращилась на витиеватую клинопись, которая все еще подсвечена магическим сиянием осколка. Потом топнула так, что эхо разнеслось под своды и, ударившись о выступы, убежало в темноту коридора.

— Это все ты! — выпалила она полурыча, полувсхлипывая. — Ты затащил нас сюда! Я говорила! Говорила, надо вернуться! Какой во всем этом смысл? А теперь мы потерялись в самом опасном месте мира!

Глаза воржихи загорелись багровым, она взвизгнула и кинулась на Лотера, явно собираясь расцарапать ему лицо. Полузверь успел уклониться и, проскользнув под локтем, обхватил ее сзади.

— Ты чего? — спросил он в самое ухо. — Голодное бешенство? Уже второй раз кидаешься.

— Нет у меня никакого бешенства! — прорычала Вельда, дрыгая ногами и пытаясь выбраться.

При каждом взмахе разорванная юбка взлетает, обнажая крепкое загорелое бедро, которое Лотер успел заметить даже в таком неудобном положении. Но воржиха словно забыла о стыдливости, о Фалке, который смотрит на нее изумленными глазами и даже об опасности, которая может прийти из темноты.

Лотер сжал ее крепче, и Вельда застонала.

— Прекращай, — глухо сказал он над ней.

— Тебе наплевать на других! — не унималась воржиха. — Я ведь просила, просила… Нет, небе надо ломиться в самое сердце опасности. Подальше от Цитадели, где остальные Хранители!

— Дались тебе остальные Хранители! — огрызнулся полузверь. — Только и слышно от тебя, Цитадель, Хранители. Тебя сюда никто не звал, воржиха. Могла остаться там, в безопасности. Я предлагал.

Вельда взбрыкнула еще раз, но Лотер оторвал ее от земли, как пушинку, и воржиха сдалась, беспомощно повиснув у него в руках.

— Не могла… — проговорила она обреченно. — Не могла я остаться. Я должна была идти за тобой.

Смирение и покорность в голосе воржихи заставили Лотера ослабить хватку. Он опустил ее на пол и разжал объятия, а Вельда быстро отошла в сторону, так и оставшись к нему спиной. Полузверь хотел приблизиться, попытаться смягчить положение, но, заметив оторопелый взгляд звереныша, нахмурился и сказал:

— Надо двигаться.

— Куда? — спросил Фалк. — Мы даже не знаем направления.

— Направление тут одно, — отозвался полузверь, указывая в темноту, куда по стене убегает эльфийская вязь. — Куда-нибудь да выйдем.

Звереныш сделал несколько шагов к коридору и проговорил:

— Лучше бы наружу.

— И туда тоже, — согласился ворг. — Но мне надо найти виновников беспорядков и поотрывать головы. Не забывай, куда и зачем идем.

— Я-то помню, — протянул звереныш и покосился на воржиху, которая стоит возле камня, тише воды, ниже травы. — А чужачка твоя забыла.

Лотер повернулся лицом к темноте и потянул воздух. Здесь он оказался еще сырее, с землистым привкусом.

— Это ничего, — сказал он. — Привыкнет. Эх, Фалк. Законы стаи потому и работают, что вожак следит даже за мелочами. А это не мелочь. Если прознают, что где-то вожак не может порядок навести, придут и… сами наведут.

— Наведут, — согласился Фалк, тяжело вздыхая.

А Лотер закончил:

— К лешему таких помощников. Сами разберемся. И из этой дыры выберемся. Пошли, Вельда. Хватит слезы лить. Морщины появятся.

Воржиха быстро утерла щеки и шмыгнула носом. Лицо стало обиженным, будто она вовсе не ревела, а просто вытаскивала соринку.

Лотер не стал ждать, пока остальные соберутся с мыслями, и направился в темноту коридора.

Едва ступил из освещенного стенами зала во мрак, по коже прокатился озноб, какой бывает в тумане, когда мелкие капли облепляют тело. Полузверь по-собачьи встряхнулся и оскалился, нагнетая в себе ярость и смелость.

Несмотря на браваду перед воржихой и зверенышем, он ощущал смутную тревогу, которая исходит не только из глубины коридора, но и откуда-то из живота. Когда в нем протяжно заурчало, Лотер с облегчением выдохнул, решив, что это голод, который хоть и опасен, но зато понятен и знаком.

Фалк идет рядом хмурый, косится то на него, то на Вельду. Время от времени потирает бока и скребет пузо. Во мраке глаза иногда вспыхивают красноватым, но звереныш сжимает кулаки, дергая головой, и они вновь становятся темными.

Когда заметил, что Лотер на него поглядывает, сказал:

— Есть охота. Но я держусь. Но… Вожак, если мы не найдем еды в ближайшее время…

— Знаю, — отозвался полузверь. — Вельда, вон, уже кидается.

Воржиха фыркнула. Споткнувшись о камень в темноте, чуть не полетела носом в пол, но Лотер успел подхватить за локоть.

— Я не кидаюсь, — пробурчала она.

— Да неужели? — проговорил ворг, ставя ее на ноги.

— Просто очень переживаю, — стала оправдываться Вельда, на ходу поправляя юбку и пытаясь прикрыть ногу, которая появляется в разрезе при каждом шаге. — Это ведь непросто пещера. Если верить тем письменам, мы в ужасном, ужасном месте. И ты сюда привел нас, принес осколок. Что будет, если с нами что-то случится? Ты об этом думал?

Полузверь промолчал и устремил взгляд в полумрак, который почти не освещается стенами и приходится передвигаться, целиком полагаясь на нюх и слух.

Воздух стал плотнее, но холоднее. Лотер потянул носом, в глотке зародилось клокотание, и он зарычал, перегораживая руками путь воржихе и зверенышу.