Степан Кирнос - Восхождение к власти: Начало

Данте с лязгом вынимает тесак. Удар лезвия пришёлся прямиком на позвонки, перерезая их со смачным хрустом. И тут юноша заметил, как асфальт исказился, когда на него пали капли крови. Он поднимает аномалию, слишком лёгкую по весу, как будто это тряпка, только из странных и не металлических и не пластиковых частиц. И тут парня осеняет.

– Плащи! – Орёт Флагион. – У них плащи! Стреляйте по пятнам!

Бой продолжается с новой силой. Теперь выжившие солдаты заливают всё пространство плотным огнём, и вихри пуль растерзали воздух. Дома стали плеваться каменной или кирпичной крошкой, посыпая землю. Тем временем юноша отбрасывает тряпку и продолжает бег из последних сил. Ноги готовы отказать, но единственная мысль о брате. Парень ступает на разрушенные ступени, перемахивая через мешки с песком, и тут же встречается с окровавленным, но лыбящимся лицом сержанта.

– Это же наш Данте! Пусть рухнуть небеса, но это он!

В голосе, сквозь пелену усталости и боли, юноша узнаёт Хакона, которого хватает за шиворот и сжимает с такой силой, что из старика едва жизнь не вышла.

– Где Яго!? Где он!?

– Не знаю, – со страхом лепечет Хакон, – я его там вверху у побитого монумента видел! Ты что так озверел!

– Прости. – Ослабив хватку, извиняется юноша, потерянно кидая… – Брат, где он… Брат…

Данте отпускает ошарашенного Хакона и судорожно смотрит по сторонам, понимая, что из нескольких рот выжило не больше взвода. Лицо лишённое признаков жизни, глаза в которых пропадает намёк на душу, Данте готов разбиться и упасть прямо здесь, но всё же бежит вперёд, минуя лестницу и подбегая к останкам монумента Виктора Эммануила Второго. Под ногами тела, куски памятника и кровь. Так много крови, что подошвы рваных сапог липнут. Боль на сердце такая, что охота упасть и зарыдать, но нет сил.

Внезапно Валерон получает сильный удар в грудь, мельком уловив лишь неточные очертания пространства. Сила такая, что парень вновь слышит хруст костей и боль пробивается сквозь могучие препараты обезболивающие. Автомат отлетает в сторону, и шок едва не опрокидывает юношу за грань сознания.

Размытое пятно приобретает знакомые образа, отчего Данте стал ползти назад, ища в ножнах тесак.

Стальная правая нога, левая покрыта сапогом до колена. Рот и челюсть сменены на продвинутую механику, оба глаза – сверкающие алые диоды. Часть головы представлена стальной пластиной, отдающей блики из-за недавнего дождя. В руках сжат небольшой клинок, напоминающий римский гладий, только исписанный светящимися ярко-голубым цветом рунами и окутанный потоками энергии.

– Я убью тебя, а из твоего черепа сделаю барабан и спою за сегодняшнюю победу. – Механический голос твари, позволившей осквернить себя роботизированной техникой, ужасен: он холоден, лишён жизни и души, и вновь изо «рта» полился голос, а глаза сверкнули зловеще-красным цветом. – Тебя никто не спасёт. Вот тебе и конец, юноша. Я освежую тебя, а из кожи сделаю барабаны, из костей свирели. Аве, Макшина 7!

Данте поднялся на две ноги. Правая рука изо всех оставшихся сил сжимает рукоять, обтянутую резиной. По длинному чёрному клинку стекает не вытертая кровь врагов. Тело трясётся от усталости, но парень готов к бою, возможно последнему.

– Я – воин, я – слуга Его и я буду нести смерть всякому нечестивцу. – Мрачно молвит Данте, прежде чем вступить в бой, прощаясь с жизнь и теперь только желая убить эту тварь.

Первый удар остался за киборгом. Его мощная роботизированная рука опускается на лезвие юноши, пробивая защиту. Парень отходит назад и на грани сил и бессилия отбивает сокрушительные удары. Звон мечей стал диковинку посреди воя пуль

– Ты мёртв, как и твой повелитель! – Ехидно горланит киборг.

Но Данте молчит, стойко держась. Удар за ударом парень пытается пронзить плоть или металл врага, но оборона врага слишком быстрая и каждый удар отбивается играючи. С острым клинком, с молитвой на устах парень вновь и вновь бьёт, а киборг, то ловко уходит, то парирует, подпуская такой заряд к своему мечу, что два лезвия выбивают искры.

Киборг перехватывает острие своей рукой и пытается убить парня одним колющим ударом. Юноша поворачивается ловко, и клинок проходит по косой броневой пластины, выдавая сноп искр. Вместо этого воин «Макшины» свершает молниеносный манёвр – металлическая ладонь отпускает острие и что есть механической силы, бьёт в пресс металлическим кулаком, покрытым перчаткой.

– Ты слабеешь, я чувствую это! – Измывается полумеханический враг. – Ты недолго ещё простоишь!

Ноги пятятся назад. Боль готова прикончить парня. Почки отбиты и готовы отвалиться вместе с печенью, несколько рёбер явно сломаны, а мышцы намерены начать отслаиваться от костей из-за напряжения.

Данте перешёл на бег. Юноша понимает, что это самоубийство, но лучше пусть это закончиться в жалкой попытке убить превосходящего киборга, чем трусливо бежать с поля боя. Киборг, чей мозг осквернён техникой, не просчитал такого пути развития событий. Парень дотягивается до ручки пистолета. Звук курка и звон семи выстрелов тихо прогремел в округе. Семь маленьких фонтанов искорок и семь помятых пуль, бодро отскочивших от корпуса, отвлекли, пошатнули киборга, и он пропустил ключевой момент. Данте набрасывается на врага и опрокидывает его, ибо полумеханические ноги не удержали такого напора. Парень в папахах ловит момент и острием тесака бьёт по телу, медленно следуя к гортани, прокалывая пласты металла. Металлический звон, безысходные крики киборга стали сладостью для парня, но сильнейший удар усиленной ноги опрокидывает Данте в двух метрах от цели.

Ужас от поражения, горечь от потери брата стали хуже смерти, которую Данте ждёт с секунды на секунду. Киборг поднялся и с трещащим от страшного электрического заряда гладия направился к Данте, смакуя момент победы.

Данте не лежит и не ждёт момента, когда наэлектризованное лезвие пронзит его тело. «Ещё не всё, сука, ещё поборемся». Рука парня ищет хоть какое-то оружие, но нащупывает лишь пустоту и камни. Ожидаемо тяжёлая стопа противника гвоздит к холодному липкому полу Данте, чтобы тот не рыпался.

Зловещие очи существа как будто говорят от радости победы, однако в них нет души. Глаза возвещают парня о том, как приятно киборгу будет его прикончить, но они лишены жизни, чтобы о чём-то говорить.

– Сейчас я тебя убью! – Твердит существо, вознося клинок для последнего удара.

Но его диоды неожиданно вспыхнули алым свечением, напоминая удивление, а из груди прорвался окровавленный штык. Пласты металла и плоти, ставшие единой субстанцией, явились на вид. Существо хватается за штык, кричит истошными криками, дёргается как чёрт, которого полили святой водой. Стук курка и автоматная очередь разорвала плоть врага. Лицо Данте чувствует, как его лицо покрывает неприятная липкая влага, а на губах привкус железа и бензина. Киборг стих, и воин сбрасывает его со штыка – грузная фигура, выронив звенящий гладий, падает на каменный пол.