Мария Самусенко - Небесный город [СИ]

За это время она успела ещё кое-что натворить, словно убийства пусть и незаконного, но всё же Магистра ей было мало. Так она ещё двоих его родственников угробила в каком-то грязном проулке.

Нет, доказательств её вины и причастности ко всем трем убийствам не было, но подчерк собственной ученицы я всегда узнаю по мелким нюансам, не заметным для глаз чужаков. А нюансы эти я почерпнул из негласно купленных, нигде не зарегистрированный копий официальных отчетов.

Если бы не двое людей, с которыми ушла Мави из кафе, я решил бы, что она скрылась от гнева холровского Магистрата. Хотя плевала она на них, в принципе всегда.

А так сплошные сомнения.

Конечно, можно было влезть в доспехи и отправиться в Храм Законников с требованием помочь отыскать ученицу, тем более что она спасла их Великого Магистра. А они ещё тогда постановили, что покушение не было подстроено холрами, что никто из нас не был к этому причастен. Но Команданте отсутствовал, а деворец, — он же Великий Магистр, — был мне не по зубам.

И так рисковать из-за выпущенной в свет ученицы — не стоит: нерационально. И в принципе, самое разумное было уехать из Небесного города.

Я бы так и поступил, то есть просто уехал на окраины Конфедерации. Если бы не надежда, родившаяся у меня в сердце после записки Мави — о втором дне рождения. А это могло означать только одно — она вывезла генетический материал. Так что оставалось только ждать, надеясь, что она сможет сама выбраться из своих неприятностей. И если она выберется, то передаст.

Хотя почему «если», правильнее в её случае «когда».

Пару раз пока я жил в Небесном городе мне пришлось менять место жительства, так для профилактики. Хотя ощущение, что за мной следят, появлялось с отвратительной регулярностью, оставляя лишь на пару-тройку часов в сутки.

За мной действительно следили — четверка хорошо знакомых мне Мастеров, привезших сюда свой выводок, а если говорить политкорректно, то своих учеников. Да, семь будущих убийц, которые для подтверждения и защиты свой квалификации должны будут убить мою ученицу — недотепу Мави.

Интересно, а МараМави Умбра, которую все считают живой легендой по выживанию, всегда будет оставаться для меня недотепой. А ведь она уже давно не моя ученица, и давно уже не недотепа — эксперт высокого уровня. Да, эксперт по диверсиям и выживанию во враждебных городах. Я её прекрасно обучил, она моя гордость.

И всё равно она для меня маленькая девочка по имени Мави.

До сих пор помню, как с ней встретился в первый раз. Да, это было забавно. Девочка лет десяти с длинными до плеч светлыми вьющимися волосами и огромными золотисто-зелёными глазами вышла из кустов. Худая, как дворовая кошка, с разрезанными руками и ногой, прихрамывающая, со ссадинами на лице и теле, она попросила хлеба в обмен на пойманную ею рыбу.

Надо же рискнула выйти к незнакомцу, к мужчине. И это вдвойне удивительно при том уровне преступности, который был у них в Кубасе, с большим числом случаев изнасилований и убийств.

Девочка тогда убежала из дома. И не потому, что с ней плохо обращались, а чтобы повидаться с бабушкой из Ряани. Она сама мне это заявила и спросила могу ли я помочь ей добраться поближе к Ряани, только вот расплатиться ей со мной совершенно нечем.

Я тогда мотнул головой и спросил, а она не боится, что я могу с ней что-то сделать. Она склонила голову набок и, пожав плечами, голосом без эмоций ответила — нет, я просто этого не хочу и не захочу я не такой: она знает это, так как просто может видеть людей насквозь. Тем более не боится, что я сам выдвинул подобное предположение.

Я тогда чуть не поперхнулся куском выловленной девочкой рыбой (она сама сделала себе удочку из подручных материалов), которую она обменяла на кусок хлеба: похоже у неё был Дар. Оглядываясь назад, я теперь понимаю, что нужно было вывезти и отдать её Законникам, но тогда это было невозможно — наш мир рушился, ломался. Не в прямом смысле, а в переносном — рушилось общество и его нормы, а наружу проступал звериный оскал, который был только прикрыт налетом цивилизованности в течение последних лет ста восьмидесяти — двухсот.

С бабушкой Мави я всё-таки увиделся, и оказывается, её я знал. Мудрая женщина, она быстро поняла, что будет лучше для её внучки и они на пару уговорили маня взять Мави в ученики. Девочка ни о чем в принципе и не рискнула бы попросить, но смотрела на меня такими глазами, что я всё понял и без слов, как и её бабушка МараМави Солтрас. Та и попросила меня. Я спросил девочку и та просто расцвела. Тогда она была очень наивной, но быстро возмужала. Сейчас она совсем другой человек, от неё прежней остались только огромные золотисто-зеленые глаза всё с тем же удивлением и восторгом взирающие на мир вокруг ней, да молчаливость и нелюдимость.

Я тогда многим рисковал, взяв такую взрослую девочку в обучение. Но я взял её и отвез к Боба. Конечно, недотепа была уже старовата для обучения на Охотника, но она точно знала, чего она хочет — она хотела видеть Галактику. И добилась этого. Она всегда добивалась, чего хотела.

Ещё не став совершеннолетней, она вошла в десятку лучших Боба. А потом, года через два или три после начала её обучения и работы, её поймали не просто на выполнении упражнений Охотников, но ещё и по полной нагрузке.

Объяснила она это, резко начавшимся ухудшением своего здоровья. Это происходило на самом деле: ухудшение здоровья из-за сидячего образа жизни.

Я снова рискнул и все-таки взял её в ученики. Но не сразу.

Сначала её отправили на общий курс к одному из Младших Мастеров. А ведь я уже сам не заметно для себя обучил девочку отмерять время по внутренним часам, обращать внимание на возможные пути отхода и дополнительные выходы из любого помещения, в которое она входит.

И нет ничего удивительного, что с этим Младшим Мастером у неё не заладилось — он был слишком авторитарным и не учел её независимого характера. И темперамент у неё тогда был таким же как у Младшего Мастера: они оба были довольно вспыльчивыми.

Только МараМави смогла себя переделать, а этот даже и не пытался.

И на одном из занятий нашла коса на камень — они схлестнулись.

Я наблюдал за всем этим из-за балюстрады верхней галереи, из которой было видно комнату для занятий. Формально, я выбирал ученика, только вот ученик уже давно выбрал меня и поделать с этим я ничего не хотел и не мог — я дал слово, а свое слово я всегда держал и ценил его.

Комната для занятий — это громко сказано. На самом деле это был зал три на девять метров с огромным темным чревом камина, жестким каменным полом и стенами с кое-какими витыми лепными украшениями, создававшими рельеф типа горного, и рейками под галереей. Центральная часть комнаты была огорожена веревкой лежащей на полу и называлась татами. Хотя никакого татами там естественно не было. Именно по этому наши бойцы были лучшими в мире — им приходилось с самого начала принимать удар в пол силы, не надеясь, что что-то смягчит удар.