Дин Кунц - Тихий уголок [litres]

Когда-то они были запойными пьяницами. Теперь ни один из них не прикасается к алкоголю. Спиртное им не требуется.

Печальная жизнь осталась позади. Они о ней почти не думают. И почти не помнят ее. Теперь они счастливы.

Борисович во время игры почти ничего не говорит. Володин тоже. А если они разговаривают, то главным образом об игре или девочках. Или о том, что́ будут есть на обед.

Многие люди разговаривают в основном для того, чтобы высказать свои жалобы или выразить беспокойство. Борисовичу и Володину не о чем беспокоиться, не на что жаловаться.

Они не выходят за пределы участка. Трудности жизни в мире за стеной больше их не волнуют.

Под рукой у обоих пистолеты «уиллсон-комбат» сорок пятого калибра, оснащенные глушителями. За десять месяцев существования объекта им только один раз пришлось убить – а потом избавиться от тел – посторонних, всего двух человек, которые однажды вечером вместе проникли на территорию объекта.

Они получили удовольствие, убив их. Изменение ритма жизни.

Володин раскрывает полный набор парных карт, зарабатывая бонусные очки, а Борисович слышит приятный женский голос извещателя сигнализации: «Член клуба впущен на территорию через ворота».

Извещатель не человек. Это автоматическая система мониторинга важных событий, происходящих в «Аспасии».

Володин тоже получает сообщение. Он напрягается и наклоняет голову, точно слова доходят до него через уши. Но слова поступают иным путем.

Обоим сейчас нечего делать. Они не имеют никакой власти над членами и не испытывают к ним никакого интереса.

Володин записывает счет.

Борисович тасует карты.

За воротами длинная дорожка тянется между колоннадами освещенных финиковых пальм. Массивные ниспадающие кроны образуют подобие крыши над двумя полосами, выложенными брусчаткой. При виде такого впечатляющего подъездного пути Джейн решила, что в конце дорожки стоит отель, величественнее всех прочих. А может быть, изысканный дворец.

И в самом деле, она увидела что-то вроде дворца: огромную виллу в испанском стиле. Рельефные оштукатуренные стены под черепичной крышей были светло-золотыми или имели подсветку этого цвета. Большую террасу со входной аркой в римском стиле окружали внушительные перила.

Овертон сказал, что нужно проехать мимо дома к другому, но тоже внушительному сооружению с десятью гаражными местами. Одна из дверей автоматически открывалась во время приближения «бентли».

Джейн не хотелось ставить машину в гараж: если вдруг случится опасность, то она не сможет открыть дверь и взять ее. Но если бы что-то пошло не так, ворота на въезде стали бы намного более серьезным препятствием, чем гаражные двери. Эту преграду она не смогла бы преодолеть. Если бы удача отвернулась от нее, пришлось бы, вероятно, перелезать через высокую стену.

Овертон сказал, что и в плохую, и в хорошую погоду член клуба может воспользоваться туннелем между гаражом и домом. Для Джейн туннель мог обернуться смертельной ловушкой.

Она вышла из гаража. Подъемная дверь опустилась позади нее.

Пистолет она не стала прятать, хотя и держала его наготове; ствол вместе с глушителем доходил до середины икры.

Здесь, в более тихой части долины, вечер был настолько спокойным, что городской улей вокруг поместья казался почти покинутым. Луна курилась, как чаша летучего яда.

Джейн поднялась на три ступеньки и через разрыв в перилах прошла на террасу.

В римской арке с колоннами по бокам была устроена цельная деревянная дверь. Над сводом располагался архитрав, поддерживаемый капителями, над архитравом – желобчатый фриз, а над фризом – карниз, на котором стояли два каменных конкистадора в натуральную величину, каждый со щитом и копьем. Фасадные окна в бронзовых рамах теплились светом, превращавшим скошенные кромки стекол между средниками в драгоценные камни.

В большом доме, окруженном пальмами, было что-то сказочное, но, несмотря на его красоту и волшебную ауру, Джейн вспомнила о «Заколдованном замке» Эдгара По и его жутких обитателях.

У порога не имелось ни одной камеры, но у дверей была клавиатура вроде той, что позволила ей проникнуть за ворота. И вновь она ввела членский номер Овертона и пароль «Видар».

Защелки электронного замка отошли, и за дверью показался большой холл с элегантным полом из двух видов паркетин – черных с золотыми прожилками и белых с черными.

Держа пистолет в руке, сбоку от себя, Джейн вошла внутрь.

Автоматическая дверь закрылась за ней, защелки вошли на место.

Голосом, не уловимым ни для одного уха, извещатель объявляет: «Член клуба впущен в дом».

Борисович сдает карты.

– Что, еще одна ликвидация? – недоумевает Володин.

– То ли будет, то ли не будет, – говорит Борисович.

– Дважды в день – никогда еще такого не было. По крайней мере, я не помню.

– И даже дважды в месяц. Ликвидации случаются редко.

– Это точно, – соглашается Володин.

– Очень редко.

Володин смотрит на свои карты:

– Снова хочешь в кункен?

– Меня устраивает.

– Можно принести шашки.

– Шашки тоже устраивают.

– И меня, – говорит Володин.

– Так, значит, кункен? – спрашивает Борисович.

Володин кивает:

– Еще немного. Почему бы и нет?

– Почему бы и нет? – поддерживает его Борисович.

За вестибюлем вздымаются двадцатифутовые стены главного холла с кессонным потолком и французскими известняковыми плитами на полу. П-образный в плане дом с трех сторон окружает двор, который можно видеть через окна в бронзовых рамах высотой во всю стену, помещенные между известняковых колонн. Внешнее пространство слегка подсвечено фонарями в старинном стиле, а в центре расположен бассейн размером с озеро. Он сверкает голубизной, как громадный сапфир, из него поднимаются, изгибаясь, струи пара, словно страждущие призраки.

Дом был объят сверхъестественной тишиной – такого полного беззвучия Джейн никогда прежде не наблюдала. Вдоль стен холла на постаментах стояли выразительные бронзовые изваяния, а на изящных столиках – пары больших японских ваз.

Если «Аспасия» и была тем, чем претендовала быть, то в ней не наблюдалось никаких стандартных деталей отделки, свойственных борделям. Атмосфера, дышавшая утонченным вкусом и высоким стилем, позволяла членам клуба удовлетворять самые смелые желания и считать себя выше никчемных людишек, которые живут в захудалых медвежьих углах или учились не в тех университетах, а то и вовсе не посещали университет.

От Овертона Джейн знала, что на цокольном этаже расположены квартиры охранников, комнаты общего пользования, кухня и другие помещения. Но главное находилось на втором этаже, где у каждой девушки были свои апартаменты.