Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Отойдя в сторонку, он покрутил головой, на лице промелькнула гримаса боли. Держась за шею, он, сгорбившись, спустился вниз по лестнице, а Фар смотрел ему вслед со смесью жалости и презрения в жёлтых глазах. Ходили слухи о проблемах в личной жизни старлея, которые активно распускал Меркушев, сам вечно страдающий от перипетий своих семейных отношений. Может и это являлось причиной столь быстрого угасания далеко ещё не старого офицера, но даже у столь непродолжительно знакомого с ним Арафаилова создавалось впечатление, что пред ним, что называется, совсем другой человек.

Камолина отстранили от службы, милосердно отправив в бессрочный отпуск для приведения своей жизни в порядок. А Арафаилов, не так давно получивший нагоняй от собственного столичного руководства, решил не дожидаться новых ударов по своей репутации и сосредоточиться на работе. Для этого нужно было убрать из жизни все отвлекающие факторы.

Вопрос, что делать с наследием Себека, был отложен до лучших времён. С помощью Орфа, которого пришлось ещё сильнее запугать и больше заплатить, тайное хранилище старого крокодила было законсервировано, а сам двухголовый пёс был назначен на подработку сторожем, обязанным сообщать Арафаилову о любом постороннем интересе к затаившемуся посреди лопухов строению с ржавыми воротами. Для всех вышеуказанных целей, по здравому разумению, правильней было привлечь какого-нибудь хорошего техника из своих, того же Альтома. Но в том-то была и беда, к нему эсэсбешные методы запугивания не применишь, а то, что он сам половину содержимого растащит, могли не понимать только наивные детёныши позвоночных. Несколько раз перепроверив, что с магнитных ключей нельзя снять дубликаты, он отправил связку на хранение подальше отсюда, одному из тех немногих существ, которым безоговорочно доверял.

Другим занятием, пожирающем чёртову тучу времени и сил, были взаимоотношения с сестрами Гейлер. Номинально его девушкой оставалась Алина, но посещали они его обе, когда попеременно, когда сразу. Моментально пресытившемуся Абдельджаффару столько секса была попросту ненужно, да ещё перемежающие блаженное рычание Викины восклицания «О, Ярослав!», изрядно напрягали. Фар начал всячески увиливать от близости, однако по-прежнему целыми вечерами рядом бестолково маячили бело-рыжие гривы. Осталось лишь два места, где он мог остаться наедине со своими мыслями — спортзал и беговая дорожка. Поэтому Ящер решил прервать столь приятный, но крайне несвоевременный роман.

А повод даже искать не пришлось, он давно наличествовал. Прокладывая своими чреслами себе путь в столицу, Алина не ставила всё на один номер. Помимо Абдельджаффара ей в этом способствовал молодой доберман. Как-то его примелькавшаяся остроухая физиономия появилась на голограмме микромобильника колли. Девушка быстренько сбросила вызов, но Фар всё мигом понял, хотя и не подал виду. Последив за ним полдня, за которые доберман успел подвезти колли до работы на своём серебристом спортивном кабриолете, и ещё раз подняв его досье, он нашёл то, что и предполагал найти — пёс был родом с гор, с одной общины с сёстрами, бульдогом-таксистом и новым телохранителем начальника Управления. Уехал из родного захолустья, выбился в невеликие богачи и теперь решил заполучить давнюю знакомую юности. Вот откуда такое любопытство по отношению к персоне Ящера, а отсутствующая информация о личной жизни из досье была извлечена из базы данных самой Алиной, принимающей в ней самое непосредственное участие. Дабы расставание выглядело правдоподобнее, Ящер решил создать прецедент.

Хитрая собачка хорошо обработала своего соплеменника. У несчастного влюблённого рогоносца хватало выдержки не просто мириться с существованием облачённого в чёрную форму конкурента, а ещё и забирать вечерами Алину из его дома. В один из пасмурных выходных дней, когда жёлтый шар солнца был еле различим на затянутом серой дымкой небе, Фар придумал себе срочные дела на целый день, оставив скучающую колли одну у себя в съёмной квартире. Та дожидаться его не стала, а вызвала своего парня номер два. Ящер незаметно прокатился за ними по городу, дождался, когда доберман высадит девушку и, в момент заезда его овального кабриолета с чётырьмя круглыми фарами в узкую улочку, перегородил своим чёрным мотоциклом дорогу.

Высокий мутант выскочил из машины, перекинув ноги в чёрных брюках и лакированных туфлях через её борт, достал из-за полы тёмно-серого кожаного пиджака пистолет с прямоугольным охладителем, почти такой же, как у капитана, только моделью постарее. Рыжую когтистую лапу с оружием он выставил в сторону Ящера, но тот неспеша слез с мотоцикла и подходил к нему, в полной уверенности, что выстрелить тот не посмеет. Бегающие глаза пса за серебристыми солнцезащитными очками было не видно, а вот подрагивающие губы выдавали страх.

— Стреляй! — издевался Арафаилов, подходя всё ближе. — Покажи, что ты здесь альфа-самец, готовый убить за своё право одному трахать самку!

Рванувшись вперёд, Фар схватил чёшуйчатой рукой лапу с оружием и выкрутил, схватив другой потерявшего равновесие маммолоида за загривок и приложив чёрно-оранжевой мордой о серебристый капот его машины. Оставив на пластике красную кляксу, доберман выскользнул из-под руки капитана, и отскочил в сторону. Самообладание вернулось к нему, он выпрямился, зажимая когтистыми пальцами разбитый чёрный нос. Обезоруживший его Фар больше не нападал, лишь ухмыляясь, спросил:

— Ну и не стыдно теперь перед ней будет? Очки вон модные разбил!

— Мы бы с тобой по-другому поговорили, если бы ты не спрятался за свою нашивку и статус, — надменно изрёк он в ответ.

— Правда? А чего же ты тогда сразу спрятался за свой пистолет? — Повертев в руках ствол, Ящер засунул себе его за пояс. — Где древнее мужское благородство: когти на когти, инстинкт на инстинкт?

— Да нечего тут выяснять! Она меня любит! — безапелляционно воскликнул доберман. — Ты думаешь, я её ревную к тебе, к её игрушке? Да я сам всего добился в столице, безо всяких контор! Я ей всё могу там дать: кредиты, дом, детей…

— Кроме возможности работать. А терять годы обучения и, как ты выразился «статус», она не захочет, ведь из вас двоих она будет решать, как вам жить. — Капитан перестал скалиться, угрожающе наклонил голову и положил руку на кобуру. — Слушай меня внимательно, дурачок тошный. Если ты сейчас без разрешения вякнешь, схлопочешь пулю. Мне глубоко плевать на ваше дальнейшее будущее, но если ты думаешь, что столица такая огромная, что найти тебя там я не смогу — ты сильно заблуждаешься. Ты плохо понимаешь, во что она тебя втравила и во что ещё может втравить, так что каждый раз, когда ты возомнишь себе, что у тебя есть какие-то там связи, советую потрогать свой мокрый нос, вот как сейчас, и вспомнить этот миг. Ты сейчас не лежишь в луже собственной крови и собачьего дерьма, только потому, что она моя коллега и носит такую же, как и я, нашивку. Бери Алину себе, но сделай так, чтобы я тебя больше не видел. Ты всё понял?