Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Наступило время посещений, и его одиночество нарушила пара больших серых ушей, протиснувшихся в дверь. Следом появился и сам сержант Мазур. Первым делом он пошутил над салатовой сетчатой пижамой Абдельджаффара. Такой уж в госпитале был порядок, для каждого вида свой цвет. Маммолоиды щеголяли в розовом, ихтиоиды уныло бродили по коридорам в голубом, и так далее. А всё для того, чтобы некоторые не особо умные медсёстры не перепутали, кому какие давать медикаменты, ибо прецеденты были. Затем, выпучив свои чёрные глазёнки, Альтом начал в ядовитых выражениях описывать последние события в Управлении, применяя в описании коллег самые нелестные эпитеты. Всё это Фар уже знал из сводок. Вдоволь посмеявшись над собственными шутками, нетопырь резюмировал:

— Так что нам, получается, меньше всех досталось.

— Ха! — усмехнулся Ящер. — Тебе-то череп не ломали! Сидишь неделю в кабинете и сплетни собираешь. А я порой думаю, как мозги под пластиной почесать. Месяц ещё с ней ходить.

— Да ладно! При Вашей регенерации, за неделю всё затянет! И потом, кто-то виноват! Возомнили себя супергероем. Вам надо плащ с надписью «Детектив Зелёная Чешуя». Если бы не я…

— Кстати да! Я уши то тебе ещё за это оборву. Кто тебя просил делать мой мотоцикл доступным для местного спутника?

— Если бы я это не сделал, не узнал бы, что Вы по городу мечетесь как безумный. И не побежал бы к Камолину со словами: «Спасите, помогите, мой начальник недоброе задумал!». И так повезло, что успели.

Он был, конечно же, прав. И, делая вид, что ругает Альтома, Фар был безмерно ему благодарен. Из этого нужно было делать выводы. Самоуверенность стала его слабостью. Его враги быстро это поняли. В результате, появился ещё и этот страх. Который теперь будет мешать в работе, подавлять волю. Хотя, с другой стороны, и его можно использовать во благо. Познав на себе его природу, Ящер понял, как это чувство воздействует на других. В конце, концов, любую слабость можно превратить в силу. Всё зависит от точки зрения. Фар последнее время часто вспоминал фразу Ницше: «Кажущийся мир — есть единственный». Ну и про то, что не убивает, тоже.

Но все эти мысли Фар оставил на потом, Потому как Мазур сообщил, что в коридоре сидит ещё один посетитель:

— Мы вдвоём приехали, но врач у тебя строгий, сразу двоих не пустил.

— Не наговаривай на дрозда, его операция мне жизнь спасла. Даму, кстати, мог и вперед пустить.

— Вот Вы какой, друга на бабу! — Альтом театрально обиделся. — Ей всё равно ещё к сестре заходить. И потом, пусть там посидит, погрустит. Она думает, что вы здесь лежите как овощ и общаться можете, только водя пальцем по доске Лобанова-Шмидта. Она по пути так разоткровенничалась, а я так умею слушать. Спорим, я перевей её трахну? Собачка, конечно, к Вам пришла, но пока вас выпишут… А тут рядом чуткий внимательный друг.

— Ну конечно! — засмеялся Фар. — Вали давай и зови Алину.

Младшая, на целых шесть минуту, из близняшек-колли принесла в качестве угощения жареных кузнечиков. Терпеть их Фар не мог, но сделал вид, что они ему понравились. Вид выздоравливающего капитана её обрадовал, она принялась рассказывать, как она переживала за него и сестру, которой до выздоровления было ещё далеко. Фар улыбался в ответ, разглядывал её карие глаза, выпрямленные рыжие с белым волосы, отметил, как чёрная форменная футболка подчёркивает упругую грудь. Возможно, близость смерти подстегнула его инстинкты. Она была рядом, она хотела стать ещё ближе. Какая-то мораль и какие-то скрытые мотивы, останавливающие капитана раньше, сейчас казались смешными. Когда она уходила, Фар обещал позвонить.

На город опустилась ночь, через оконные шторы проникали разноцветные блики от фонарей и вывесок. Люй лежал на шёлковом белье её кровати и наслаждался красотой её обнаженного тела. Интересно, кто же снова сделал ему такой подарок? Всё-таки Чжун, который отпирается только из вежливости? Или сестра, давно попрекающая его одиночеством? Сцинк не мог оторвать от проститутки взгляд. Плавные округлые формы, белая кожа, светлые волосы, выстриженные виски. И, как вишенка на торте, — татуировка цветущей белой сирени на внутренней стороне бедра. Она была похожа на его бывшую жену, но, в то же время, и являлась её полной противоположностью. Супруга тоже не была худой, но коротко стригла свои чёрные волосы, а татуировки, покрывающие половину тела, изображали паутину. Может поэтому эта девушка была так притягательна для него. В ней он как будто встретил светлую версию женщины, которую когда-то любил. Его бывшая была эгоистична и ревнива, она не видела вокруг никого и ничего кроме себя. Именно поэтому развалился их брак, а вовсе не потому, что, как считает Чжун и подобные ему ханжи, из межвидовых связей не выходит ничего хорошего.

В проститутке стервозности не было ни грамма. Конечно, Люй понимал, что это связано с хорошей оплатой. Но так приятно было потешить себя подобной иллюзией. Она гладила его по бледной с жёлтыми полосами чешуе на груди и расспрашивала о жизни. Он с удовольствием рассказывал о себе:

— Вот так и получилось, что, когда ребята узнали, что у меня высшее медицинское образование, меня и прозвали Профессор.

— Специалист по классификации видов и видовых болезней. Интересная профессия! Но почему же тогда Служба Безопасности, а не карьера биоинжинера? — прозвучал в полумраке её тихий голосок с европейским акцентом.

— Потому что ещё на практике я понял, что не так уж важно вылечить кого-то в больнице, если на выходе оттуда его тут же убьют. И что общество тоже поражают болезни, с которыми нужно бороться. Когда я начал работать, я получил шанс изменить мир к лучшему здесь и сейчас, а не в далёком и светлом. Слушай, теперь моя очередь задавать вопросы: так кто же всё-таки тебя мне подарил?

— Меня просили не говорить тебе…

— А и не надо. Достаточно намекнуть, я ведь всё-таки сотрудник ССБ.

— Ну, — игриво улыбаясь, поднялась она на локтях. — Тебе это будет кое-чего стоить. Пока ты отдыхаешь, есть у тебя один орган. Синенький такой.

— Всем моим самкам нравится мой язык, — улыбнулся он в ответ.

— Тогда я возьму ещё коктейль, а ты пока подумай: у кого из твоих знакомых есть копыта, хвост и грива? — сказала она, удаляясь в небольшую кухню.

Действительно, было над чем задуматься. Лошадь? Но у него не было знакомых маммолоидов-лошадей? Копыта, хвост и грива… Что-то даже в шее кольнуло от удивления. Тут из кухни раздался глухой звук, как будто что-то мягкое упало на пол. Люй хотел подняться и посмотреть, но тут осознал, что не может пошевелиться. Язык тоже онемел, попытки окрикнуть девушку ничем не увенчались. Да и вообще, ни один звук рептилоид выдавить из себя не мог. Его сбросили с кровати и перевернули, перед ним оказался тёмный потолок с разноцветными отсветами. Над ним склонились два странных существа, третье подошло со стороны кухни, посмотрело и ушло обратно. Что-то на миг осветило комнату зеленоватым светом, Вейшен почувствовал какое-то странное тупое ощущение в животе. Раздались хлюпающие звуки. Существа держали в руках тёмный окровавленный комок, рептилоид с вялым удивлением понял, что это его собственная печень. Тёмный мир поплыл перед его глазами. Старшина Вейшен Люй понял, что умирает. Наркотик притупил его эмоции, так что особого расстройства по этому поводу он не почувствовал. Ну что же, рано или поздно это должно было произойти. Это была недолгая, но достаточно интересная жизнь. Кстати, он был одним из немногих, кто мог точно сказать, как называются вид убивающих его существ.