Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

— Если захотите позаниматься, приходите чуть пораньше, у нас пока ещё не наладился режим работы. Пока, конечно, оборудования мало у нас, но скоро завезём новые станки, много специальных, а не это убожество с человеческих времён, где ни моллюски, ни членистоногие большую часть мышц тренировать не могут. Заметили, кстати, как настроен температурный режим, влажность? У нас оптимальные условия будут для представителей хладнокровных видов. И вам, как представителю гарантирована скидка на абонемент.

— А что за название такое интересное «Танур Эль-Куфа»? — прервал капитан этот поток рекламы.

— Да так, красивое восточное название. Как, например, Альдебаран, Альдерамин…

— Арабское, если быть точнее. Как Абдельджаффар. Меня так зовут. Так что в отличие от большинства, я знаю что такое «танур эль-куфа». Печь из исламских преданий, из которой начала литься вода перед всемирным потопом. Весьма прозрачный националистический символ, более того, издевательский по отношению к тому же исламу.

Лещ напрягся, упёр руки в стол. Большие глаза уставились на Ящера, ловя каждое его движение, но капитан продолжал расслаблено сидеть на стуле, слегка прищурив желтые глаза. Бронза откинулся на спинку, скрестил руки на груди и вызывающе произнес:

— Глупые, беспочвенные предположения. Ты, капитан, ищешь срытые смыслы, там, где нет их.

— Да ну! — с деланным удивлением воскликнул Фар. — Только вот не из одного названия и не из ваших причитаний об непрокаченных моллюсках сделал я эти предположения. Куда интересней символы вокруг ринга: меч в виде крабьей клешни, сломанный штурвал, череп, стилизованный под осьминога. Только не говорите сейчас, что здесь собираются любители голографических фильмов про пиратов. Это символы националистических организаций хладнокровных по всему Евразийскому Союзу. Но я, конечно, сам мог их все выдумать. Так вы будете обиженно утверждать?

— А знаете что, — ответил лещ, став снова вежливым, — не буду. Всё вы правильно поняли, только вот ни опергруппы, врывающийся в кабинет, ни элашек за окном я не вижу. И никто в матюгальник не орет, что идёт операция ССБ…

— Потому что это не операция. Я, как ваш собрат по температуре крови, рассчитываю на взаимовыгодное сотрудничество. Я слышал, с вами недавно связался человек.

Последнее слово Абдельджаффар выделил презрительным тоном. Неподвижное рыбье лицо Ильшата не выражало эмоций, лишь бегающие глаза говорили о напряжённой работе мозга. В хорошее положение поставил его этот эсэсбешник! Посадил на крючок тем, что раскусил прикрытие их организации и теперь надеется поймать на него Квирина. Отказаться возможности нет, за создание националистической организации, по законам ЕС, пристрелят. Но Ильшат сам любил крючки. Выпустить рептилоида из кабинета живым можно было, только переманив на свою сторону. Ихтиоид встал и начал обходить стол, по пути стараясь незаметно запереть дверь в кабинет.

— Между прочим, все эти организации, занимаются защитой наших с вами интересов…

— Каким же образом разжигание насилия нас защищает? Парадокс! — ответил Фар.

— А чтобы никто не посмел напасть на нас! — с несвойственным для рыбы жаром произнёс лещ, ткнув пальцем в стол. — Наше движение возникло как ответ на террор второй «Odessies a demonia», и на возникновение одной их организации мы ответили десятью…

— Только вот «Odessies a demonia», которая в начале ещё не объявляла людей единственной достойной существования расой, а защищала млекопитающих в целом, тоже возникла неспроста, — начал спорить Арафаилов, следя за движением ихтиоида. — Их спровоцировали группы насекомых, которые, то тут, то там устраивали побоища, как в том же Иркутске. Ещё это был ответ вконец обнаглевшим Люджинг Ши. Искать, кто всё это начал, можно ещё глубже, в том же Джихаде Книжников против всех мутантов, который после эпидемии начали радикальные исламисты вместе с первой, католической «Odessies a demonia» и православными «Божьими Витязями». Чего они добились? Окончательно дискредитировали две крупнейшие мировые религии. Скажи теперь на улице, что ты христианин или мусульманин — грохнет не первый встречный, так второй! На меня за арабское имя-то всю жизнь косо смотрят. В Африке и средней Азии второе столетие хаос, даже две мировые империи боятся соваться туда, потому что там племена полудиких мутантов с атомным оружием сидят. Замечательно почистили мир от скверны! Но и истово верующих этих я могу понять — когда недоразвитые наши предки людей начали пожирать по всему миру, тут и не такие идеи в голову придут. Неважно теперь, кто это начал. Важно понять, что из-за десятка наших радикальных течений, возникнет сотня с совершенно противоположными целями. Ненависть каждого существа, она как ручеёк, который вливается в одну речку, когда ненавидящих становится несколько. Потом несколько речушек пересекаются и создают поток ненависти, всё более и более мощный, который несётся вперёд, сметая на своём пути всё. В определённый момент его уже не перегородить и он отдаёт свою силу и без того бурлящему океану разноцветной крови и боли.

— Абсолютно верно! — Ильшат понял речь Фара по-своему. — Вот и настало время, чтобы потоки нашей ненависти затопили всё вокруг, настало время для всемирного потопа, где захлебнуться все эти теплокровные твари! Только не будет у них теперь Нуха с его ковчегом и на планете останутся лишь те, в чьих душах и сердцах есть животворящая прохлада воды!

— А потом? — спросил Ящер и по замершему Ильшату понял, что этот вопрос тот себе не задавал. — А я скажу: все наши собратья хладнокровные начнут решать, кто из них хладнокровнее. И те же насекомые, размножение которых ограничивает только наш многовидовой социум, решат, что ресурсов на планете слишком мало, чтобы делиться ими с другими видами. Собственно, они уже сейчас так думают! Ну да это бог с ним, вы о будущем лучшего мнения, чем я, но Квирин-то вам зачем? Он же тот самый мерзавец, о которых вы говорили, человек во всей его мерзости гордыни…

— А чтобы они друг друга сожрали! — пояснил ихтиоид, остановившись и опершись на спинку своего стула. Жаль, не получилось капитана завербовать. Больно уж хитрый и беспринципный. Бронза был уже не мальчик, чтобы не понимать методы работы госслужащих. Переубеждает, амнистию сейчас начнёт обещать! Ильшат подвинулся правее, чтобы было удобнее схватить висящий на стене крюк.

— Из-за него город сожрёт война! — ответил Ящер, медленно опуская руку к кобуре. Разговор напоминал диалог с Эребом в темноте того склада. Надо заканчивать разубеждать преступников, для этого Фар недостаточно хороший психолог. — Всем будет уже не до ваших идей о рыбьем благоденствии!