Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Пришлось долго стучать в белую пластиковую дверь. Наконец, появилась немолодая медсестра в изящном серебристом халате с тонкой продольной голубой полосой, идущей от левого плеча до низа единственной полы. Униформа больницы была запоминающейся: застёгивающиеся сбоку халаты из играющей на солнце ткани, текстура которой напоминала мелкую клетку. Ранг медработника определялся нашитыми полосами, они тоже были необычные, с объёмным рисунком в виде узоров инея. У младшего персонала они были узкие. А ещё, и это особенно понравилось Валету, в клинике работали одни только люди.

— Мне нужна медицинская помощь. У меня галлюцинации, — пожаловался Валет.

— У нас платная частная клиника, — презрительно ухмыльнулась она, посмотрев на помятую рожу шулера. — Мы абстинентный синдром не лечим.

— Я лечился у доктора Хоппа. Позовите его.

Просьбу пришлось повторить несколько раз, подошёл медбрат-охранник с пистолетом в руке. Только когда бандит назвал номер палаты, рассказал какие процедуры проходил, медсестра поверила и сходила за врачом. Доктор был высоким мужчиной с чёрной бородой. На его халате голубая полоса инея была широкой. Над большими голубыми глазами врача блестел похожий на морскую раковину смотровой прибор, серые ремни которого прижимали на затылке длинные, стянутые в три косы чёрные волосы. Хопп удивлённо посмотрел на грязного Валета, однако распорядился подготовить процедурный кабинет.

— Вы аккуратнее с такими визитами, — предостерёг врач, пока они шли мимо палат по коридору, на стенах которого были изображены стилизованные горные пейзажи в голубых и серых тонах. — У нас и представители власти нередко лечатся. А ваш… друг вашего старшего, меня не предупредил.

— Ситуация, знаете ли. — А что ещё Валет мог ответить, если о «друге» он знал только то, что таковой существует?

Валета завели в похожую на шлюз камеру санитарной обработки, где догола раздели и провели через струю дезинфицирующего газа. Хопп разделся вместе с ним, аккуратно повесив блестящий халат и брюки на крючок. Во внутренней части клиники, где находились серые, ярко освещённые процедурные кабинеты и лаборатории, поддерживалась отрицательная температура. Для неё у медперсонала была уже совсем другая униформа, которая Валету очень нравилась. Две ожидавшие внутри медсестрички казались практически голыми. В стерильной холодной среде они носили лишь малозаметные облегающие шортики и топики с воротом. Это сберегающее тепло бельё было сшито из розоватого материала с маленькими серыми отверстиями и тонкими полосками. На женщинах, в особенности на молоденькой, с зелёными волосами, смотрелось оно очень красиво. А вот то, что и Хопп был облачён подобным образом, в розовый топик с голым животом, напрягало. «Решили не заморачиваться, и заказали бельё одного типа, просто размеров разных» — успокоил себя Валет.

Врач включил прибор, на раковине загорелось шесть синеньких огоньков, перед одним из глаз доктора замерцала синяя голографическая линза. Женщины усадили затрясшегося от озноба Валета на пластиковый стул с прямой спинкой, Хопп долго осматривал спину и основание черепа картёжника. Затем вывел на прикреплённый к стене монитор голубую голограмму его позвоночника, долго стоял, задумчиво сжав обрамлённые чёрной растительностью губы.

Доктор был явно озадачен, решил проконсультироваться с главврачом. Вскоре у стены появилась мерцающая голограмма, показывающая стоящего в полный рост могучего деда с массивной головой. Широких узорных полос на его блестящем халате было две. Он тоже был длинноволос и бородат, но его борода была стянута в две коротких толстых косы, а седая грива — в три, как и у Хоппа, из которых средняя была длиннее двух других. Сей викинг от медицины перебирал в воздухе перед собой руками, видимо рассматривая отправленную ему в кабинет голограмму его остова.

— Готовлю лапараскоп? — поинтересовался доктор Хопп.

— Нет Адам, давай-ка стереотаксис применим. Мне полную картину. — Дав указание, голографический главврач сцепил руки за спиной, прожигая глазами пациента, а Валета начали готовить к какой-то процедуре, уложив на стол лицом вниз и вколов анестезию.

— Не волнуйтесь, доктор Артамонов у нас настоящий волшебник, — успокоительно казал Хопп засыпающему бандиту.

А он и не волновался. «Интересно», — думал он, — «Этот старик тоже наденет розовый топик?» Усмехнувшись, смертельно уставший Валет провалился в блаженное ничто.

Михаил Камолин вышел из душа, завернув вокруг пояса серое полотенце. Крупные капли, высыхая, стекали по поджарому татуированному торсу. Всюду валялись игрушки, которые офицер не хотел убирать. Можно было тешить себя надеждой, что мелкая как-нибудь заглянет. Что, конечно, было вряд ли — не успела она привыкнуть к возможному новому папе. На широком балконе, на одном из двух стульев у приделанного к стене откидного столика, сидел Гнолг. Возраст этого тропического жука перевалил за тридцатник, а он всё оставался в личиночной стадии. Его тело состояло из широких бугристых пластин, чёрных, с оранжевым кантом по краям. Передняя, треугольная, заканчивалась маленькой оранжевой головой, раза в два меньше человеческой. Гнолг напоминал скорее гусеницу, чем жука. Обычно инсектоиды проходят метаморфоз в возрасте, по человеческим меркам соответствующем юности. Спустя столько лет Камолин ожидал встретить его уже совсем другим, но лучший друг старшего лейтенанта нисколько не изменился со времени, когда офицер закончил региональную Академию ССБ и был отправлен в командировку в этот провинциальный городок. Может быть, для его вида это и было нормально, ведь Гнолг и сам не знал, к какому он принадлежит. Сложив на груди две пары оранжевых хитиновых рук, инсектоид следил за передвижениями Миши по квартире маленькими чёрными глазками.

— Ты пойло своё нашёл? — спросил офицер, заметив пустоту на столике.

— Не искал, — предсказуемо ответил Гнолг, и Камолину пришлось возвращаться в прихожую.

Для насекомых, не признающих обычный алкоголь, делали специальные напитки — крайне сладкие и сильно забродившие. Взяв из холодильника два жестяных бочонка, со специальными вмятинами для жавл по бокам, Михаил вышел из прохладной комнаты в приятную духоту летнего вечера. Плюхнувшись на стул, он как всегда с трудом, откупорил не предназначенную для человеческих пальцев крышку, хлебнул приторной гадости и почесал отрастающую рыжую щетину, погружаясь в мрачные раздумья.

Собственно небритость и была причиной сегодняшнего нагоняя от начальника на вечернем совещании. А точнее поводом. Каждый день Камолин выслушивал разнообразные упрёки, потому что дело его остановилось, как ледокол, затёртый во льдах Арктики. Ускользнув буквально сквозь пальцы в деле столичных рептилоидов, подземные бандиты больше не подавали признаков существования. Сам старлей, Мясо, выздоравливающая Вика и приписанные к их группе братья-клопы денно и нощно ползали по подземным коммуникациям, но находили лишь грязь, отходы и одиноких бестолковых бомжей, травящих байки про «подземный город крыс» и «тайное общество пауков». Форма вся провоняла, да и самому Мише казалось, что отмыться с каждым разом всё труднее.