Константин Бородин - Летопись Велигаста

— Вам вполне удалось достигнуть своей цели. Что ж, поздравляю вас с удачей. Могу с чистым сердцем признать, что ваша вылазка была весьма удачной, и мы лишились практически всех осадных орудий и даже обеих башен. Это делает честь военному искусству вашего посадника. Делает настолько, что я даже восхищен им, и дорого дал бы, если у меня в войске воинами Южного предела командовал сам Остромир. Но как бы оно там не было, насколько он не был бы искусен, он все равно не сможет надолго оттянуть падение города. Наши воины уже собирают новые орудия и башни, и скоро они снова смогут атаковать стены крепости. Мне известно и то, что Вышеслав заперся в Велигасте и на помощь Азадолу не придет. Поэтому Остромиру придется рассчитывать на свои силы.

Но я знаю также, что агония Азадола затянется, и она будет стоить жизней тысяч как моих, так и ваших воинов. Надо ли это вам? Есть хороший выход прекратить все это. Сам Остромир на переговоры с нами не идет. Он принял наших послов, но от предложения сдаться решительно отказался. Поэтому я тебе предлагаю указать тайные ходы, по которым можно попасть в крепость. Да, один ход, через который вы прошли, сейчас завален, и я даже не сомневаюсь, что он обрушен на большую длину, а значит, раскопать его в разумные сроки будет невозможно. Но я не сомневаюсь также и в том, что есть и другие подземные ходы. Если ты укажешь ход, то я обещаю не только оставить тебе жизнь, но сделать тебя посадником того самого Азадола, под которым мы стоим. Так что выбирай — смерть или почет, власть и богатство!

— Можешь приказать меня убить сейчас же, — гордо ответил Булат. — Но ни о каких тайных ходах я не знаю.

— Людям, бывает, изменят память, — любезно ответил Оруг, не проявляя никаких признаков нетерпения. — Но ты подумай еще, быть может, она освежится.

— Я помню только то, что нужно сюзерену, Остромиру. Но для врагов у меня нет памяти, — парировал предложение Оруга Булат.

— Это скверно, — деланно огорчился Оруг. — Но ты побеседуй с Неши, может быть, он сумеет развязать тебе язык.

Оруг слегка повернулся и неуловимым движением руки указал на сидящего рядом с ним ведьмака. Булат, последовав за ним глазами, невольно бросил взгляд на Неши, и вдруг его мозг пронзила острая боль. Как будто тупое лезвие вонзилось в затылок и начало его сверлить, пытаясь пробурить его насквозь. Булат попытался поднять к вискам руки, но связанные руки не позволили ему этого сделать. Но, несмотря на адскую боль, он чувствовал, что с ним больше ничего страшного не происходило. Он опустился на колени, наклонившись вперед и стараясь превозмочь боль. Вдруг боль исчезла, как будто лезвие вынули из головы, оставив лишь тупую тяжесть в затылке. Булат поднял голову и с трудом поднялся на ноги. Он заметил, что Неши нахмурился.

— Увести его! — приказал Оруг воинам.

Булату накинули на голову мешок и вывели в дверь.

Как только Булата увели, Оруг обернулся к Неши. Тот мрачно покачал головой.

— Проклятые маги Северного предела! Они смогли противодействовать магии Кристалла, и его власть не может распространиться на Северный предел, пока здесь не появится Колодец. Поэтому людей из Северного предела пока нельзя подчинить его власти. Этот сотник не поддается моему влиянию — магия здесь бессильна.

Неши помолчал и продолжил:

— Однако Остромир может передать нам крепость собственными руками. Я воспринял образ Булата, и, приняв его вид, теперь могу под его личиной проникнуть в крепость. Взяв двух воинов из Южного предела, одетых в плащи и доспехи ратников Северного предела, я буду ждать подходящего момента у стен крепости, пока не представится случай попасть внутрь города. Оказавшись в крепости, я открою ворота, подав знак. К этому моменту штурмовые отряды должны ожидать у подножия холма. Как только на башне появится сигнал, штурмовой отряд должен быть готов занять башню и ворота.

Булат оказался в том же помещении, где он и был ранее. Втолкнув его сюда, дверь захлопнули, и было слышно, как закрылись тяжелые деревянные засовы. Булат остался один. Отсидев ноги, он встал и попробовал походить. Немного пройдя вперед, он наткнулся на большую бочку. От толчка из нее выплеснулась вода, окатив ноги Булата — она была полна воды. Вдруг ему в голову пришла одна мысль. Он повернулся и опустил связанные руки в бочку. Кожаные ремни, которыми его связали, намокли, и стали немного подаваться под его усилиями. Растягивая их, он сумел захватить руками один из узлов и, после некоторых усилий, развязать его. После этого он сумел высвободить одну руку и окончательно распутать ремни. Как только руки были освобождены, он сорвал с головы мешок. Как выяснилось, он был заперт в большом овине, где у одной стены были свалены снопы пшеницы, которые были оставлены здесь на просушку. Овин освещался тусклым каганцом, висящим на крюке в дальнем углу. В середине овина стояла та самая бочка, в которой он смог размочить ремни. Наклонившись к ней, Булат напился воды и утолил давно мучавшую его жажду. Осмотревшись вокруг, он попытался оторвать доски от пола, чтобы попробовать сделать подкоп под стеной. Доски подгнили, и одна из досок легко поддалась. Ее удалось снять практически без шума. Но вторая неожиданно с громким звуком лопнула. Булат отбросил в сторону обломок и прислушался. За стеной послышался звук шагов стражника, сторожившего пленника и обеспокоенного шумом в овине. Похоже, что он был всего один. Это была большая удача! Булат встал около проема двери, ожидая, когда она откроется. И как только стражник просунул голову в дверь, чтобы посмотреть, что происходит внутри, Булат тут же сильным ударом ноги выбил у него из руки меч и захватил за голову хватом обеими руками. Стражник разогнулся и попытался вырваться, но этим он сделал себе только хуже, так как дал возможность Булату полностью взять шею в замок. С перехваченным горлом он не мог произнести ни звука, и из его глотки слышался только хриплый сип. Хватаясь за руки Булата, он пытался их оторвать от горла, но Булат только сильнее сжимал хват. Его усилия становились все медленнее и слабее и, наконец, он окончательно потерял сознание. Уложив полузадушенного стражника на пол, Булат снял с него кольчугу, перевязь с ножнами, плащ и одел все это на себя. Связав воина ременями, которыми был связан сам, он оттащил его в дальний, наиболее темный угол. Затем, подобрав с пола конический шлем с приклепанной к нему полумаской и бармицей, он водрузил его на голову. В таком одеянии он был похож на любого другого воина Южного предела, и узнать его в этом доспехе было затруднительно. Он закрыл дверь, задвинув засовы на прежнее место.

Проскользнув на улицу, он оказался на главной улице посада. Несмотря на ночь, она была довольно оживлена и ярко освещалась горящими прямо на проезжей части кострами дозоров. Булат, не вызвав ни у кого подозрения, смог беспрепятственно пробраться мимо дозоров в лагере, но оказавшись за посадом, он очутился у рогаток, перекрывающих подходы к частоколу. Несколько раз он пытался найти место, где можно было бы обойти вражеские дозоры, но каждый раз окликался бдительными часовыми. Тем временем наступало раннее утро, и его побег из овина уже скоро мог быть обнаружен. Поэтому надо было действовать. Если с западной, южной и восточной стороны осадного лагеря уже был возведена линия — наружный вал с частоколом для защиты от возможных нападений извне, то с северной стороны линия еще не была закончена. Этим и воспользовался Булат. Подобравшись к одной из коновязей, расположенной на краю лагеря у палаток воинов Южного предела, он тихо отвязал повод и, вскочив в седло, тут же пустил коня в бешеный галоп. Постепенно светало. Он почти успел покинуть лагерь, когда, как будто что-то почуяв, за ним увязалось два огромных волколака. Несмотря на то, что конь несся во весь опор, волколаки стали настигать Булата. Оглядываясь назад, он видел в предрассветной тьме мерцающие огоньки глаз и оскаленные красные пасти с длинным клыками. Булат хотел вытащить меч, но его рука нащупала подвешенный к седлу шестопер. Выхватив шестопер, он, перегнувшись через седло, с размаху нанес мощный удар по голове волколака. Тот перекувырнулся и исчез позади. Но второй, подпрыгнув, вцепился в ногу коня. Конь запнулся, и на полном скаку свалился набок. Булата выбросило из седла, и он покатился по земле. Волколак выпустил коня и прыжками побежал в сторону упавшего всадника. Булат, успев вскочить на ноги, выдернув из ножен меч. Он размахнулся, чтобы ударить им волколака. Меч сверкнул молнией, но волколак каким-то непостижимым образом смог уклониться от удара меча, и снова атаковал. Белые клыки чуть не достали до самого горла, но Булат, перехватив меч второй рукой меч, успел подставить его поперек пасти. Клыки лязгнули по стали, мощный толчок отбросил Булата назад. Булат упал, и его сверху придавила огромная туша волколака. Бросив меч, он успел вывернуться и навалиться на волколака сверху, ухватив его за голову. Мышцы его рук вздулись как канаты, и, несмотря на сопротивление, голова волколака медленно пошла в сторону. Сначала было слышно лишь рычание волколака, но вдруг он издал короткий вой, послышался отвратительный хруст костей, и тут же все стихло. Его шея была сломана. Булат бросил неподвижную тушу и встал. Конь, хромая, уже поднялся с земли и, припадая на заднюю ногу, подошел к Булату. Нога его сильно пострадала от укуса волколака, и ехать верхом дальше было невозможно. Тогда Булат снял с коня сбрую и пустил его пастись, а сам пошел дальше пешком. Путь его лежал через Порубежье. Он знал, что часть небольших фортов Порубежья еще не была покинута гарнизонами и населением, не успевшими уйти в Азадол или, к северу, к Велигасту. И теперь, отрезанные от остального княжества нашествием, они были вынуждены запереться в своих укреплениях. Сейчас Булат надеялся собрать там часть войск, чтобы прийти с ними на помощь Азадолу.