Олег Еремин - Перепутье [СИ]

Ненависть и бессильная ярость.

"Лайана! Не дай им уйти!" - от всей души обратилась она мысленно к столь нелюбимой пиратской атаманше.

И Лайана не дала.

Ей с самого начала, еще только, когда Талиса, довольная и восторженная, рассказала о договоре с Котелком, что-то очень не понравилось в этой затее.

А когда Талиса переслала ей письмо, в котором написала, как ведут себя котелковцы и какие странные у них приборы, опасение переросло в уверенность.

И шпионка добилась, чтобы в районе поисков котелковцев постоянно дежурили на базах целых три фрегата.

Далкин поморщился на такую расточительность, но, как всегда, согласился с женой.

Так что времени у Джаарона не было.

"Пытливый" удалился от крепости всего на десяток лиг, когда над вершинами гор показался пиратский фрегат. И шел он недвусмысленным курсом.

Джаарон еще попытался убежать, но скорости были неравными. Тогда он поднял "Пытливого" на наибольшую высоту, какую только мог набрать. А сам присоединился к матросам, которые раскурочивали тот самый "Дракономер". Никак нельзя было, чтобы прибор попал в чужие руки.

Секретность превыше всего. Именно во имя нее, секретности, были убиты абордажники и должны были, сразу же после того, как корабль покинет горы, умереть две девушки и парень. И та же секретность не позволила Джаарону взять курс на ФНТ. Федерация не должна была ни в коем случае догадаться о цели экспедиции! Ни в коем случае.

А сейчас секретность требовала...

Когда пиратский корабль навис над "Пытливым", Джаарон вошел в машинное отделение и, чиркнув толстой спичкой, поджог вязанку шнуров. Огонь быстро скользнул по ним.

А через минуту, когда абордажники пиратского фрегата выцеливали из своих маленьких баллист палубу "научного" корабля, матросы которого, спешно и удивительно сноровисто вооружившись, готовились отбивать нападение, почти одновременно прогремело шесть взрывов.

Еще через три минуты, распотрошенный и охваченный пламенем "Пытливый" рухнул на скалы.

В живых не остался никто. Секретность требовала, чтобы ни крупица информации не вышла за пределы самого прекрасного и человечного города северного континента.

Поместье Люнарии встретило Лайану красками поздней осени. Пламенела и желтела рощица фруктовых деревьев. Шуршали под ногами палые листья на главной аллее, ведущей к ступеням особняка от ажурных кованых ворот.

Почти таких же, какие были когда-то у поместья родителей Лайаны.

Она постаралась воссоздать их по детским воспоминаниям. Это почти получилось, и сейчас пиратской атаманше было больше всего жаль именно вот эти ворота. Кто знает, сохраняться ли они, не будут ли заменены на обычные прочные створки? И увидит ли она их еще когда-нибудь? Вряд ли.

И сослагательное наклонение тут неуместно. Просто - не увидит.

Лайана тихонько вздохнула и направилась к дому.

Привычно надела на себя маску беспечной радости. На всю себя, и на мысли тоже.

Никто ничего не должен заметить. Ни сумрачная и до сих пор злая на нее Чиируна, которой еще раз отказали в возвращении на военный корабль. Ни умная девочка Талиса, которая очень хорошо умеет складывать два и два, и которая, в отличие от своей подруги, совершенно не рвется в битву и с воодушевлением восприняла приказ Лайаны сопровождать канцлера республики в Центр Мира. Ни, такая простецкая, но наделенная великолепной интуицией и чутьем Лалиша - ой, простите! - госпожа Люнария.

Все они должны думать, что это обычный визит матери к своему сынишке.

Вон он, кстати, играет на лужайке со своими приятелями. И не особенно нужна ему эта женщина, что появляется в поместье раз-два в сезон.

Далаар даже не зовет ее мамой. Потому что мама - вот же она! Сидит под деревом рядом с какими-то полузнакомыми тетями и оживленно так разговаривает. Мама любит болтать с гостями, смеяться и играть со своим сыном. Самая замечательная мама на свете!

Лайана остановилась метрах в двадцати, впитывая в себя расширенными глазами эту картину. Она плотно-плотно зажмурилась, как будто делая дагерротипный снимок. Записывая это воспоминание в своей памяти.

Сильно сжалось сердце и перехватило горло.

И опытнейшая авантюристка дала себе пол минуты, чтобы прочувствовать, ощутить настоящую боль. И лишь потом привычно стерла чувства, заперла их в чулане, выпустила на волю холодную и расчетливую себя.

- Люнария! - позвала она Лалишу.

Та прервалась на полуслове, обернулась, все еще ясно и безмятежно улыбаясь.

- Да, Фальния?

- Можно тебя на пару слов?

- Разумеется! - девушка встала. - Чии, Талиса, не уходите, я скоро!

Подошла к Лайане, и они неторопливо проследовали в здание.

Поднялись в кабинет и только тогда Лайана заговорила:

- Держи, - она протянула Лалише небольшой мешочек.

Та приняла его, вопросительно взглянула на командиршу, развязала тесемку и высыпала на стол пригоршню драгоценных камней,

- Ух! Какая красотища! Наверное, целое состояние?

- Здесь хватит на два таких поместья. Или на одно поместье и целую жизнь. Твою и Далаара.

- Зачем? - серьезно спросила Лалиша и подобралась.

- После того, как мы улетим, - медленно произнося весомые слова, сказала Лайана, - ты продашь имение и уедешь куда-нибудь. Куда, это целиком и полностью твое дело. Можешь остаться в Центре Мира, можешь отправиться на восток. Как сама решишь. Я только не советую в Котелок перебираться.

- Как мне потом дать тебе весточку? - сразу же задала главный вопрос Лалиша.

Лайана вздохнула и ответила:

- Никак. Я сама тебя найду.

- А Далкин?

- Я ему сообщу.

- Но мне надо рассчитывать только на себя и на вот эти камушки?

- Именно. Ты всегда была очень понятливой.

- Мне самой придумать легенду, или у тебя есть заготовка? - поинтересовалась Лалиша.

- Сама, - улыбнулась Лайана. - У тебя прекрасное воображение и чутье. Но, если хочешь, мы с тобой вместе подумаем.

- Нет, - медленно покачала головой девушка. - Легенда должна будет соответствовать месту, куда я переберусь, ведь так?

- Именно, - кивнула Лалиша. - Ты умничка. И я очень на тебя рассчитываю.

- А Далаар... Когда-нибудь мне рассказать ему, кто его настоящие родители?

Лайана прикусила губу. Да, Лалиша даже слишком чуткая и умная. Не глупее той же Талисы, когда дело касается не математики, а высшей алгебры человеческих отношений.

- Ты решишь это сама. Но не раньше, чем он повзрослеет. Не отнимай у мальчика веру в то, что ты его мама.

Лалиша отвернулась, но пиратка заметила, как повлажнели ее глаза.

- Вы... когда улетаете?

- Завтра утром. Ты уж продержись, пожалуйста. Перед Талисой и Чиируной.

- Девочек я тоже больше не увижу?