Александр Нагорный - Плач Стали

Отскакиваю от взмаха меча, чёрная стрела вонзается в ощеренный злобой рот. Краешком взгляда замечаю стоящую на одном колене Свету с натянутым луком. Ну, что за паразитка – её же заметил не только я! Боец в прыжке на спину валит врага с уже занесённым мечом, мотнул окровавленной мордой, треснули позвонки, разлетаются клочья.

Круговым махом прикрываю братца, холодом обжигает незащищённую спину. Успеваю лишь обернуться и увидеть, как деревенский парнишка в щепки размозжил выдернутый из забора кол о сверкающий шлем. «Минимум, контузия», – отмечаю, повеселев. Светлана встаёт во весь рост, звонко кричит. – Стойте!

Так вовремя, блин! В последний момент лезвие уходит в сторону, мужик замер, глядя на меня расширенными глазами.

– Ну, что уставился, козёл? – пинаю ему с досады в промежность – этот пусть постоит согнувшись.

– Стойте! – властно звенит девичий голос. Ладно, стою. Боец вон на попу уселся, улыбается по-волчьи окровавленной пастью.

Автоматом отмечаю состояние противника – большинство лошадей разбежались, три коняжки ещё бьются в агонии, десяток человечков точно трёхсотых, трое фиг пойми, шестеро таращатся на меня да на братцев, седьмой невнятно мычит, схватившись за яйца или что у него там осталось. Вот с него и начнём разговор. – Покажи пальцем на старшего!

Придурок в шоке ткнул пальцем в меня. Растерянно оглядываюсь на Свету. – Давай лучше ты!

Послышался пронзительный, высокий голос, что за бред?! Приглядываюсь – Света беззвучно открыла рот, глазки устремлены на кого-то позади. Оборачиваюсь – фу! Неподвижная фигура Старшей на упругих лапах, задрала морду к небесам, протяжный вой заполняет всё вокруг, уносится вдаль.

– Что это она? Плачет? – Растерянно лепечет Света. Направляю к ней серьёзный взор. – Война войной, обед по расписанию…

Брови девушки изумлённо изогнулись, поясняю нарочито спокойно. – Приказывай – плавно подобрали человечков и без паники скрылись за палисадом.

– Так лошади же вот и разбежались ещё, – неожиданно высоким голосом возразил детинушка, так и не бросивший обломок дрына.

– За них не беспокойся, вскоре всех поймают, – дарю ему небрежную улыбку. – Старшая сзывает стаю на пир – не стоит спорить с волками о добыче.

Мужик растерянно повернулся налево, направо, лица односельчан угрюмо неприветливы. Подумать только, что делают с людьми шаблоны! Минуты три назад готовы были всё отдать бандитам, а тут какой-то мальчик с ножиком. Болваны начинают бесить, улыбка каменеет. Уже с трудом выцеживаю пока понятные слова. – Плавно положи дубину, олух… Вот так…

Парень, не отводя от меня взгляда, согнулся, разжимает ладонь – дрын упал в снег. Как дурацких фильмов обсмотрелся! Расставив руки, разгибается – в разрез образа портки парня стремительно темнеют в промежности, бедняга потерялся от стыда. Это его и спасло, сквозь рык вырвалась усмешка. – Экий ты пугливый!

Обращаюсь к сельскому активу. – Степенные! Хорош тупить! Забрали трупы и скрылись в ужасе!

Светлана переводит мою речь, успела нахвататься сленга. Мужики, нервно поглядывая на волков, схватив убитых за ноги, волокут к воротам. Волки смотрят с виду безучастно. Пленные налётчики подключились без напоминаний, здраво рассудив, что так у них появится повод оказаться за палисадом, наружу на растерзание не выгонят уже – чай, не звери. Из лесу донеслось истеричное конское ржание, началось.

– Замёрзнешь, приходи, – последней проходя в калитку, проявила заботу Светлана.

– Ну, знаешь! Как стемнеет, приди за мной, а то как же я – сквозь стены что ли? – Говорю с досадой.

– Тебе же не привыкать гулять с волками по ночам! – Задорно улыбнулась девушка. А мне нисколько не смешно. – Короче так, не выйдешь по-хорошему, зайдём сами, как получится.

– Ладно-ладно! – засмеялась она из-за забора.

* * *

Наконец-то ворота закрыты, мы одни – какое облегчение! Пропала необходимость стоять как подобает и говорить, что следует. Никто не смотрит исподлобья, не раздражают «незаметно» брошенные косые взгляды. Под сереющим небом темнеет лес, на голубеющем снегу серые красавцы, открытые взгляды, приветливо скалятся честные морды волков.

Старшая завыла с новой страстью, добавила в призыв власти, нетерпения. Из-за деревьев неспешным шагом выходят. Потешно нерешительны, стесняются пировать у человеческого жилища, на виду у людей. Присаживаются поодаль, почтительно замерев, я разрубаю туши. Вскрываю лошадиную утробу и – да провались оно всё! – вырезаю печень. Когда пересекаю незримую черту, к мясу двинулись молодые.

У палисада собралось чуть больше половины стаи, в основном молодняк и старики, сильные звери загнали сбежавших лошадей. На глубоком снегу в лесу домашняя скотина лёгкая добыча, но и она борется за жизнь – большинство приняли наше приглашение.

Я начинаю постигать волчий этикет – Старшая не сзывала на охоту, приглашала на пир. Кстати, о приличиях – едва удержался от того, чтобы не вгрызться в добычу. Не ели ж с самого утра, к тому же бегали весь день.

С подчёркнутым безразличием отрезаю от лошадиной печени ломти и даже не чавкаю. Волки пируют, мяса вдоволь, зараз не сожрать. Прям шведский стол – отходят от добычи, играют, валяются в снегу, гоняются, снова подходят.

Меня шутливо толкнули в спину, серый недоросль в притворном ужасе пытается удрать. Настигаю хулигана в два прыжка, в обнимку катимся в снегу. Даю себя победить, валюсь на спину со смехом, раскинув руки. Нежно хватает за плечо, наваливается, лижет в лицо, я вырываюсь.

Серый братец припал на передние лапы, смотрит проказливо снизу вверх – а ну-ка ты! Да ладно, убегаю в панике, резко падаю на колено, волчьи лапы встрепали волосы. Подскакиваю, сменив направление, снова маневр уклонения.

Эге, второй на подстраховке! Делаю ложный рывок, оставляю в дурачках двоих. Думаете, две головы мало, третья вам сильно поможет? Бегу прямо на забор, поверх кольев ни огонька, ни звука. Три шага по вертикали, сальто через себя и дёру без оглядки.

Волки, вообще-то, считают до трёх с бесконечностью, то есть «один, два, три и много» – вызов волчьему самомнению принял весь молодняк. Загоняют с двух сторон, а места между забором и лесом не разгонишься. Притворно неловкий шаг, хватаю самого инициативного за шкирку и через себя его с разворота навстречу загонщикам.

Подпрыгиваю с разбегу, ласточкой лечу над кучей-малой слева, правая рука погони с разгону врезается в свалку. Приземляюсь на руки, голову придать к груди, Качусь кубарем. Пытаюсь вскочить, но «много» в данном случае реально дофига – толчок лапами в спину, схватили за руку, повисли, падаю.

Нет, это не волки, слонята какие-то – пробежались по мне стадом, чуть не затоптали, в азарте ощутимо хватают зубками, только что не рвут – «туше» обозначены чуть более, чем отчётливо. Смеюсь. – Ладно-ладно, вы меня съели!