Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— И как она? — В этот момент у Милгрима было такое чувство, которое своему врачу он описывал как некий вид эмуляции социальности, которой он изначально не обладал. Нельзя сказать что ему было наплевать на боль, которую он видел в глазах Холлис, или на то, что произошло с ее другом, скорее это можно было представить как язык, которого он никогда не изучал.

— Он, — поправила его Холлис, в момент, когда ей принесли кофе.

— Что произошло?

— Он прыгнул с самого высокого здания в мире. — Ее глаза увеличилсь, как будь-то от того, что она сказала некую абсурдную вещь, а затем плотно закрылись.

— В Чикаго? — спросил Милгрим.

— Это уже несколько лет как не в Чикаго, — ответила она, одновременно открывая глаза, — теперь это в Дубае. — Она добавил сливки в кофе, и в ее движениях теперь ощущалась деловая точность и решительность.

— И как он?

— Не знаю, — сказала она. — Его перебросили самолетом в госпиталь в Сингапуре. Что-то с ногой. Его сбил автомобиль. Я не знаю где он сейчас.

— Ты же сказала что он прыгнул с небоскреба, — сказал Милгрим, услышав в своей фразе обвинительные интонации, хотя он не пытался их в нее заложить.

— Он пикировал вниз, потом открылся парашют. Он упал на шоссе в трафик.

— Зачем? — Милгрим беспокойно дернулся в кресле, понимая что он сейчас где-то за пределами ее внимания.

— Для приземления ему нужно свободное, ровное пространство, без проводов.

— Я имел в виду зачем он прыгнул?

Она нахмурилась. Глотнула кофе. — Он сказал что это как ходьба сквозь стены. Никому это недоступно, но когда ты делаешь это, ощущение именно такое. Он сказал что стена она внутри тебя, и совершая такие вещи, ты проходишь сквозь эту стену.

— Я боюсь высоты.

— Вот так вот он говорит. Говорил. Я не видела его давно уже.

— ОН видимо для тебя не просто приятель? — Милгрим не знал откуда это взялось в его голове, а его врач очень много чего говорила о его относительной неспособности доверять определенным видам инстинктивных ощущений.

Она посмотрела на него и согласилась. — Да.

— Ты знаешь где он?

— Нет.

— Ты знаешь как с ним связаться?

— У меня есть номер, но предполагается что я могу звонить на него только тогда, когда у меня большие проблемы.

— А это не проблемы?

— Это не то же самое что проблемы. Я несчастлива, встревожена и печальна.

— И тебе твое состояние нравится? — Милгриму показалось что он каким-то образом обратился в своего врача, только для Холлис. — Мне кажется что если ты узнаешь в каком состоянии твой друг, ты почувствуешь себя лучше.

— Ешь, — сказала Холлис довольно жестко, показав кивнув на его круассан. — Скоро подъедет такси.

— Извини, — сказал он, внезапно ощутив себя совершенно несчастным. — Это не мое дело. — Он неумело попытался оторвать бумажную крышку крошечной упаковки с джемом.

— Это ты меня извини. Ты же просто хотел помочь мне. Это все слишком сложно. К тому же я не спала. И старалась вообще не думать о нем довольно долгое время.

— Вчера вечером, когда мы ужинали с Меридит с тобой все было в порядке, — сказал Милгрим разрывая круассан пополам и намазывая обе половинки маслом и джемом. Затем откусил от одной из половин.

— Теперь я не знаю что со всем этим делать. Я должна его найти.

— Позвони ему. Эта неопределенность не дает тебе нормально работать. И это проблема.

— Я боюсь. Боюсь что не дозвонюсь ему. Что он не захочет со мной говорить.

— Задействуй Хьюберта, — Милгрим сказал это с полным, набитым круассаном, ртом, прикрыв его рукой. — Он найдет кого-угодно.

Ее брови приподнялись.

— Это же как кроссовки Меридит, — кивнул он. — Плата за вход.

— Кроссовкам Меридит наплевать на то, что их найдет Хьюберт. Моему другу сильно не понравится, если его найдет кто-нибудь.

— А кто сказал что он узнает о том, что его кто-то нашел?

— Это ты уже у Бигенда научился?

— Этому я научился будучи наркоманом. Мне постоянно требовалось что-то, чем нельзя обладать на законных основаниях и что я не мог себе позволить. Тогда я понял что могу пользоваться чужими возможностями. То же, о чем ты подумала вчера вечером, когда договаривалась с Меридит. Ты можешь попросить Хьюберта помочь тебе найти твоего друга.

Она нахмурилась.

— Здесь вчера вечером еще кое-кто был, — сказал он. — От Хьюберта. После того, как ты ушла к себе.

— Кто?

— Фиона. Девушка на мотоцикле. В Голубом Муравье я ее не видел. Точнее я ее видел раньше. На ее мотоцикле. Видел как она что-то привезла Памеле. Но я не знал что это девушка.

— Зачем она приезжала?

— Чтобы я поговорил с Хьбертом с ее телефона. Он сказал мне что Слейт либо работает еще с кем-то, либо на кого-то. Он сказал что под подозрением кто угодно, кроме Памелы и Фионы. И тебя. Он сказал что ты об этом ничего не знаешь. Но теперь правда ты знаешь.

— И как по твоим ощущениям он все это воспринимает?

— По-моему ему интересно. Он хотел чтобы когда мы вернемся, ты поехала на такси к себе в отель, а Фиона отвезет меня к нему.

— Она что? Не останется в Париже?

— Она уедет тем же поездом, что и мы.

— Понятно. ОН культивирует себе такие кадры. — сказала она. — Находит таких, которые выпадают из рамок повседневности, и приносят ему что-то новое. Укрощение хаоса, как говорит Гаррет.

— Кто такой Гаррет?

— Мой друг. Обожает слушать истории про Хьюберта. Я думаю Хьюберт вдохновляет его. Заставляет брать новые высоты. Двигает его жизнь и его дело так, чтобы ему постоянно приходилось перешагивать через новую грань. Даже не так, находит способ изобрести эту новую грань, которую потом можно будет преодолеть.

— Он верит в то, что его настоящий враг — это обыденность, — Милгрим был бы рад вклинить хоть сколько-нибудь пространства между собой и раздражением, которое излучала Холлис. — Стабильность ведет к деградации. Человеческая походка основана на постоянных попытках упасть вперед. Он сказал мне, запомни «проблема возникает тогда, когда мы перестаем распознавать сигналы в потоке вещей. Вот тогда и возникает обыденность.»

— И что?

— Порядок вещей. Он как-то говорил о тайнах. В Ванкувере, где мы впервые встретились. Он обожает тайны.

— Я знаю, — сказала Холлис.

— Но не все секреты представляются информацией, которую хотят скрыть люди. Некоторые секреты — это информация, которая присутствует, но люди не могут до нее добраться.

— Присутствует где?

— Ну где-то, где-то в мире. Я спросил его, что бы такое, чего он еще не знает, он бы хотел узнать, если бы у него вдруг появилась возможность раскрыть любую тайну. И он ответил что он бы желал осознать то, чего еще ни у кого и никогда не было.

— Да?

— На следующий день течения порядка вещей. Или лучше на следующий час, или в следующую минуту.