Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Перифераль смотрела на того из них, кто сейчас говорил.

— Она не особо похожа на Флинн, — сказал Недертон.

— Общее сходство есть. — Во время звонка из розового вестибюля Лев одновременно работал камерой и мониторил разговор. — Тлен сейчас печатает одежду по образу той, что была на ней в прошлый раз. Привычную.

Пытаясь вообразить, что увидит Флинн, Недертон словно в первый раз оглядел непомерную автомобильную коллекцию Зубова-отца под арками рукотворной пещеры. Машины были по большей части доджекпотовские, полностью восстановленные. Хром, эмаль, нержавейка, гексагонально-ячеистые ламинаты, столько итальянской кожи, что хватило бы покрыть несколько теннисных кортов. Недертону не думалось, что на Флинн это произведет большое впечатление.

Они подходили к гобивагену, и арка над ним засветилась, выхватив из темноты беговую дорожку, на которой, держа руки по швам, стояла белая безголовая гориллоподобная фигура.

— Что это? — опасливо спросил Недертон.

— Экзоскелет для силовых упражнений. У Доминики такой есть. Возьми ее за руку.

— Зачем?

— Я ухожу. Она остается с тобой.

Недертон протянул руку, и перифераль вложила в нее свою ладонь — теплую и совершенно живую.

— Тлен зайдет обсудить планы и глянуть на нее, — сказал Лев.

— Хорошо, — ответил Недертон, явно давая понять, что не видит в этом ничего хорошего, затем по трапу провел перифераль в яхту, в самую маленькую кабину.

Свет автоматически включился, как только они вошли. Недертон кое-как отыскал на светлой обшивке нужную кнопку и опустил узкую полку.

— Вот, — сказал он. — Садись.

Перифераль села.

— Ляг.

Она легла.

— Спи.

В последнем слове Недертон сомневался, но перифераль послушно закрыла глаза.

Возникла пульсирующая эмблема Рейни.

— Алло, — сказал Недертон, поспешно выходя из каюты и закрывая складную дверь-гармошку.

— Ты не проверяешь сообщения.

— Да, — с досадой проговорил он. — И почту не читаю. Насколько я понимаю, меня уволили.

Назад по узкому короткому коридору, в главную каюту.

— Мне не верили, когда я говорила, что ты счастливо не знаешь, на кого работаешь. После твоего увольнения все бросились проверять и не нашли, кто тебя уволил. Ты где?

— У друга в гостях.

— Можешь показать?

Недертон показал.

— Зачем тут старые мониторы?

— Мой друг — коллекционер. А у тебя как дела?

— Формально я — госслужащая, так что тут другое дело. И я все свалила на тебя.

— Серьезно?

— Конечно. Ты же не собираешься слать резюме моему правительству?

— Надеюсь, что нет.

— Странные вкусы у твоего друга. Очень тесная квартирка?

— Интерьер большого «мерседеса».

— Чего-чего?

— Сухопутная яхта, выстроенная, чтобы возить русского олигарха по пустыне Гоби.

— И ты в ней едешь?

— Нет. Она стоит в гараже. Не знаю, как ее сюда вкатили. Может быть, разобрали и внесли по частям.

Он опустился в кресло перед черными мониторами, на которых когда-то высвечивалась статистика экспоненциально растущей империи Зубова-деда.

— Брр. У меня клаустрофобия разыгралась от одного вида.

— Мне кто-то сказал, что тебя зовут Кларисса. А я и не знал.

— Это потому, что ты думаешь только о себе.

— Рейни звучит красивее, — сказал он.

— Что там тебя прослушивает, Уилф? Какая-то могучая система. Она дала моей защите полный отлуп.

— Наверное, это семья моего друга.

— Он живет в гараже?

— Он владеет гаражом. Который уходит на много ярусов вглубь. Как и здешняя система безопасности.

— Профиль как у немаленькой страны.

— Значит, она.

— Тебя это напрягает?

— Пока нет.

— Даэдра, — сказала Рейни, помолчав. — Ты знаешь, что у нее была сестра?

— Была?

— Ходят слухи. По неофициальным каналам. Мусорщики. Месть.

— Мусорщики?! — Омерзительный переработанный пластик. Рассказ Флинн Фишер о штуковине, которая взбиралась по стене «Парадиза», чтобы убить Аэлиту. — Кто так говорит?

— Китайские шепотки. Призраки Содружества.

— Новая Зеландия?

Недертон представил, как все их слова через исполинскую воронку размером с город затягивает в невообразимый мозг охранной системы Зубова. И внезапно понял, что дорожит этим претенциозным, кричащим о богатстве уголком, замкнутым, скучным и уютным пространством.

— Я тебе этого не говорила.

— Разумеется. Но когда мы с тобой последний раз беседовали, в проекте оставались только новозеландцы и американцы.

— Теоретически они и сейчас в нем, — сказала Рейни. — Но все вернулось на исходную позицию. Нам или, вернее, им, поскольку официально я уже не участвую, надо перегруппироваться, провести ребрендинг, заново все оценить. Посмотреть, кто займет место главного мусорщика.

Лоубир назвала его имя — какое-то иностранное, не вспомнить.

— Рейни, скажи честно, для чего ты мне звонишь?

— Семья твоего друга… мне от нее немного не по себе.

— Так, может, встретимся? На том же месте.

— Когда?

— Дай сообразить…

— Добрый день!

В дверях стояла Тлен, держа в каждой руке по алюминиевому кейсу, обтянутому светлой кожей.

— Извини, я тебе перезвоню, — сказал Недертон.

Эмблема Рейни исчезла.

— Где она? — спросила Тлен.

— В кормовой каюте. Что это за кейсы?

— «Гермес», — ответила Тлен. — Ее оригинальные фирменные комплектующие.

— «Гермес»?

— «Виттон» делает только блондинок, — сказала Тлен.

Шайлен купила в «Кофе-Джонсе» коробку крунатов с соленой карамелью. Когда Флинн там работала, то должна была, помимо прочего, ставить противни со свежеотпечатанными крунатами в печку. Если хоть немного нарушить технологию, карамельная сетка проседала в тесто и получался более плоский, менее восхитительный крунат, такой, что, если жевать его быстро, можно оставить в нем пломбы от зубов. И все равно очень мило со стороны Шайлен было купить их для встречи. Еще она попросила Литонию, девушку, которая иногда подрабатывала у Мейкона, подежурить за нее у прилавка, чтобы не отвлекаться на посетителей.

— Первый вопрос, — сказала Шайлен, переводя взгляд с Мейкона на Эдварда, потом на Флинн, — насколько оно левое?

Все четверо сидели за карточным столом, превращенным в разделочный; вся его поверхность была испещрена отметинами.

— Присоединяюсь, — сказал Мейкон.

— Итак? — Шайлен открыла коробку, и оттуда пахнуло теплой карамелью.

— Мы не нашли соответствующих патентов, а уж тем более изделий, — сказал Эдвард. — Значит, не контрафакт. Такое впечатление, что нам заказывают оборудование для чего-то, что более продвинутое железо делало бы лучше.

— Откуда ты знаешь? — спросила Флинн.

— Много избыточности. Куча «заплаток». Словно у них задумано что-то серьезное, а нам поручили слепить это из деталей, которые есть в продаже, плюс тех, которые отпечатаем мы, плюс покупных, которые надо модифицировать, допечатав поверх готового.