Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Он снял визу и убрал в карман, Мейкон тоже. Профессиональная вежливость.

Шайлен протянула ему коробку. Эдвард мотнул головой. Мейкон взял один крунат.

— Итак, — повторила свой вопрос Шайлен, — насколько оно левое? А если не левое, почему мне готовы купить два навороченных принтера, только чтобы отпечатать один комплект?

— Четыре комплекта, — поправил Мейкон. — Один и три резервных.

— Безбаши иногда устраивают подставы. — Шайлен глянула на Флинн.

— Сделка Бертона, — ответила та.

— Тогда почему он не здесь?

— Потому что Леон сегодня утром взял и выиграл в лотерею. Нужно помочь ему в общении с прессой.

Это был лишь верхний слой правды, сетчатый, словно карамель на крунате.

— Я слышал про его выигрыш, — сказал Мейкон. — Семейству Фишер поперло счастье?

— Там не так уж много. Десять лимонов минус налоги. А вот заказ на печать — уже серьезное дело. Это те люди, у которых Бертон подхалтуривает. Я ему немного помогала.

— Что за халтурка? — спросила Шайлен.

— Игра. Толком ничего не объясняют, но вроде бы мы что-то бета-тестировали.

— Игровая компания? — спросил Мейкон.

— Охранная служба игровой компании, — ответила Флинн.

— Все сходится, — сказал Эдвард. — Нам заказали бесконтактный интерфейс.

— Какой В. А. могла бы сделать для Коннера, будь у нее деньги, — подхватил Мейкон, глядя на Флинн. — Позволяет манипулировать предметами силой мысли. Ближайшие патенты — медицинские, неврологические. — Он разломил крунат, карамель вытянулась ниточками, провисла. — Или даже гаптика, какая была у Бертона в морской пехоте.

— А как оно выглядит? — спросила Флинн, беря у Шайлен предложенный крунат.

— Обруч, на нем закреплена коробочка, — ответил Эдвард. — Тяжеловатый для головы. К нему подсоединяется особый кабель. Один принтер специально для кабеля. Во всем штате таких тридцать два, наш будет тридцать третьим.

— И полностью зарегистрированный, — добавила Шайлен.

— Если не печатать леваков, регистрация не страшна, — заметил Мейкон. — А незарегистрированный фиг добудешь, мы проверяли.

— Оба принтера будут тут завтра, — сказала Шайлен. — Если готка не врет.

— Готка? — переспросила Флинн.

— Погоди, — перебил Мейкон. — Ты уже согласилась взяться за работу?

— Наверное, еще можно отменить доставку, — сказала Шайлен, потом повернулась к Флинн. — Англичанка с кретиническими линзами. Ты дала ей мой номер.

— Наверное, это Бертон дал. Я говорила с мужиком.

— Утверждает, что они в Колумбии, — продолжала Шайлен. — Заказ на принтеры отправлен из Панамы. Стоят они примерно столько, сколько я получаю за год, считая белый и черный заработок. Сразу после доставки они переходят ко мне, и она даже не заикнулась, чтобы вычесть их стоимость из оплаты. По мне, так очень похоже на лепил.

— Это игра, — возразила Флинн. — Я ее видела. И чувак, который мне звонил, утверждает, что они обеспечивают безопасность игровой компании. Я спросила, лепилы ли они, он сказал, нет. Бабок у них много. Я знаю твои принципы, Мейкон, и поддерживаю, но нельзя сказать, что мы берем деньги у людей, про которых известно, что они лепилы. — Ей не очень-то удалось убедить себя, и она сомневалась, что убедила Мейкона. — Бертон тоже так считает.

Все промолчали. Флинн откусила крунат. Сеточка была в точности как надо.

— Колумбия делала деньги на наркотиках до того, как появились лепилы, — сказал Эдвард. — Теперь она делает деньги на деньгах. Как Швейцария.

Флинн прожевала кусок круната, проглотила.

— Вы возьметесь?

Эдвард глянул на Мейкона.

— Деньги заманчивые, — сказал тот. — В смысле, наша доля от заработка Шайлен.

— Ты осторожный, Мейкон, — заметила Флинн. — Почему ты за это берешься?

— Осторожный, но любопытный. Приходится совмещать.

— Я не хочу, чтобы вы меня потом винили, — настаивала Флинн. — Почему вы за это беретесь?

— Файлы, которые они прислали, — сказал Эдвард. — Нас просят сфабить вещь, какую еще никто не делал. По крайней мере, мы не нашли описаний ничего похожего.

— Может быть, промышленный шпионаж, — добавил Мейкон. — Мы никогда им не занимались. Хочется попробовать.

Эдвард кивнул.

— Если разберетесь, для чего нужно оборудование, сможете его повторить? — спросила Флинн.

— Повторить мы так и так сможем, — ответил Мейкон. — Чтобы это имело смысл, надо сообразить, для чего оно служит. Мы пока не знаем устройства, которым оно могло бы управлять.

Эдвард робко потянулся за крунатом и сказал:

— Не знаем, но, может быть, сумеем узнать. Реверс-инжиниринг.

Шайлен смотрела на коробку с крунатами. Между нею и диетой шла война.

— Значит, беретесь, — сказала она, не поднимая глаз. Потом глянула на Флинн. — Мы согласны.

Флинн снова откусила от круната. Кивнула.

Эмблема Льва возникла и замигала стробоскопически. Недертон как раз вылезал из такси на Генриетта-стрит.

— Да? — спросил он.

— Как по-твоему, сколько времени это займет?

— Понятия не имею, — ответил Недертон. — Я не знаю, что мы будем обсуждать. Я тебе говорил.

— Как закончите, я пришлю Оссиана.

— Нет, спасибо. Только не его.

— Мне не случалось так делать с подросткового возраста, — произнес, шагнув к нему, незнакомый молодой человек: сказочный белокурый принц в твидовой кепке.

Недертон щелкнул языком по нёбу, убирая эмблему Льва. У юноши были ярко-зеленые глаза.

— Извините? — спросил Недертон.

— Снова опера. В прокате наплыв клиентов. Была маленькая девочка, но я решила дать тебе передышку. Вот было бы забавно, окажись у них знойная красотка.

— Рейни?

Появилась ее эмблема, погасла.

— Привет, — сказал юноша. — Пойдем?

— Веди, — ответил Недертон.

— Какой ты осторожный, — спокойно заметила прокатка. Затем указала на другую сторону Генриетта-стрит. — Глянь, здесь было издательство, напечатавшее первую книгу Джорджа Оруэлла.

Отвратительная привычка всех туристов: открывать трансляцию лондонских синих табличек.

Недертон, оставив без внимания ничем больше не примечательный дом, снова щелкнул по нёбу, убирая текст мемориальной доски.

— Идем, — сказал он.

Прокатка двинулась в сторону Ковент-Гардена. Интересно, подумалось Недертону, вводят ли ей питательный раствор из алюминиевого кейса?

Улицы были относительно оживленны. Преобладали пары — наверное, шли в Оперу. Недертон пытался угадать, много ли среди них перифералей, прокатных или собственных. Закапал мелкий дождик, так что пришлось поднять воротник. Недертон велел прокатке идти вперед, поскольку лишь так мог убедиться, что это Рейни. Эмблемы можно фальсифицировать. Кстати, точно так же нельзя было знать наверняка, что это и вправду перифераль. Впрочем, говорила она как Рейни — другим голосом, конечно, но в той же манере.