Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Я понятия не имел, во что все выльется.

— На самом деле это правда, — сказала Тлен. — Он был в куда худшем положении, чем тогда догадывался. Пытался произвести впечатление на женщину, с которой у него был роман, поэтому предложил ей услуги твоего брата.

— Но на нее это впечатления не произвело. И она отдала его, вернее, услуги своей сестре.

Недертон был теперь в свободном падении. Все умение заговаривать людям зубы его покинуло.

— Ты, возможно, видела убийство ее сестры, — сказала Тлен.

У периферали расшились глаза:

— Это было на самом деле?

— «Возможно»? — переспросил Недертон.

— Флинн что-то видела, — ответила Тлен, — но мы не знаем точно, что именно.

— Съели ее, — сказала Флинн. Капелька пота стекла по лбу на бровь. Флинн вытерла его сгибом локтя — еще один жест, который Недертон не мог представить у периферали.

— Если ты задумаешься, как находишься здесь сейчас, виртуально и в то же время физически, ты поймешь, отчего мы не знаем точно, что именно ты видела, — сказала Тлен.

— Ты сбиваешь ее с толку, — вмешался Недертон.

— Я пытаюсь ее акклиматизировать, чего ты делать пока не начал.

— Где мы? — спросила Флинн.

— В Лондоне, — ответил Недертон.

— В игре?

— Никакой игры изначально не было, — сказал Недертон. — Мы сказали твоему брату про игру, потому что так было проще объяснить.

— А это все где? — Она обвела рукой каюту.

— В Ноттинг-Хилле, так называется район, — ответила Тлен. — В гараже под домом. Вернее, под несколькими соседними домами.

— В Лондоне с небоскребами?

— Шардами, — сказал Недертон. — Мы зовем их шардами [482] The Shard («Осколок») — небоскреб в виде облицованной стеклом пирамиды, самый высокий в Лондоне (309 м) и второй по высоте в Европе. Выстроен в 2012 г., несмотря на многочисленные протесты общественности, считавшей, что он безнадежно изуродует облик города. .

Она встала — перифераль с плавной, но на удивление мощной грацией распрямилась из неудобного положения.

— Что там за дверью? — спросила она, указывая рукой.

— Гараж, — ответила Тлен. — С коллекцией исторических автомобилей.

— Дверь заперта?

— Нет, — сказала Тлен.

— Что-нибудь здесь может убедить меня, что мы в будущем?

— Давай покажу кое-что.

Тлен встала, жесткий материал комбинезона пошел складками. Она расстегнула молнии от запястья до локтя на обоих рукавах и быстро их закатала. Штриховые рисунки пустились наутек.

— Они в панике, потому что ты им незнакома, — объяснила Тлен, продела палец в алюминиевое кольцо центральной молнии, у горла, и потянула.

Под лифчиком из многоярусного черного кружева испуганно жались вымершие животные, черные графические штрихи мельтешили на белой коже. При виде Флинн они умчались снова — на спину, решил Недертон. Тлен застегнула сперва главную молнию, потом оба рукава:

— Сойдет за доказательство?

Флинн, глядя круглыми глазами, кивнула.

— Можно мне выйти? — спросила она.

— Конечно, — ответила Тлен. — И кстати, это не линзы.

Недертон, поймав себя на том, что не шелохнулся, возможно, даже не дышал с тех пор, как Флинн встала, толкнулся ладонями от мраморной с золотом столешницы.

— Как мне убедиться, что это не игра? — спросила Флинн. — По меньшей мере в половине игр действие происходит в будущем.

— Тебе платили за них крупные суммы? — задал Недертон встречный вопрос.

— Я играла не за «спасибо», — ответила Флинн, открывая дверь.

Он успел опередить Тлен, правда ушибившись боком об угол стола. Флинн стояла на трапе и глядела на ближайшую арку, которая засветилась при ее появлении.

— Что это? — спросила Флинн.

— Генно-инженерный продукт на основе морских животных. Активируется движением.

— У моего брата на войне был спрут-костюм. Камуфло по типу каракатицы. А это что? — Она указала на белую человекообразную глыбу экзоскелета.

— Это твое.

— Мое?

— Твоей периферали. Тренажер. Его надевают.

Флинн повернулась к Недертону, приложила ладонь к его груди и легонько толкнула, словно проверяя, настоящий ли он.

— Не знаю, заорать или обделаться, — сказала она. И улыбнулась.

Дыши, напомнил он себе.

Рот у нее был полон свиной вырезкой с чесночным майонезом на белой хрустящей булке.

— Не подавись, — посоветовала Дженис, сидя рядом на койке Бертона. — Обидный был бы финал твоим неведомым приключениям. Запить?

Она протянула Флинн черную фляжку с логотипом «Су-27».

Флинн прожевала свинину, запила водой и вернула фляжку.

— Это тело, — сказала она. — В него встроен телефон. Как виза, только где-то внутри. Включение-выключение и менюшки на нёбе, как клавиатура.

— У тебя язык куда острее моего.

— На самом деле — просто крошечный магнит, на самом кончике.

Тогда, в будущем, она снова отсчитала до нуля, испытала на десяти совсем легкую встряску и открыла глаза в «Эйрстриме». Бертон, Мейкон, Эдвард и Дженис — все смотрели на нее. Шея затекла, есть хотелось зверски.

— Ты снова туда отправишься? — спросила сейчас Дженис. — Сегодня вечером?

Флинн откусила еще сэндвича, кивнула.

— Может, тогда не съедать сейчас всё? Они говорили, тебя может стошнить.

Флинн прожевала, проглотила:

— Плохо только первый раз, потом, говорят, привыкаешь. Мне надо хорошенько наесться, чтобы пробыть там дольше.

— Почему называется «перифераль»?

— Потому что это внешнее устройство. Типа как аксессуары.

— Анатомически точная?

— Не догадалась проверить.

— Выстави такую в «Мегамарте», весь округ подвалит. Даже фанаты винтажных авиатренажеров. Кроме стариков и религиозных. Мог бы Мэдисон такой управлять?

— Думаю, да.

— Красапеточка она, которую тебе дали. Мейкон показал мне скриншот. — Дженис улыбнулась. — Круто ты сказала Бертону и ребятам, что девушке надо прийти в себя.

— Еще как надо!

— Ты же не веришь, что это и вправду будущее? — спросила Дженис. Лицо совершенно непроницаемое.

— Типа иначе меня пора в дурку везти?

— Типа да.

Флинн положила остатки сэндвича на пластиковую тарелку, на которой его принесла Дженис, и сказала:

— Может, все и правда. Мы поднялись из гаража в лифте в большой старинный дом. Потом вышли во дворик, ночью. И там были два тасманийских волка.

— Они вымерли, — сказала Дженис. — В одной серии «Чудес науки» их клонировали.

— Это не совсем они. Их вывели из ДНК тасманийского дьявола. Я чуяла запахи разных цветов, земли, слышала птиц. Они вроде как устраивались спать. Жуть.

— Почему жуть?

— Слышать птиц посередь города. Там слишком тихо.

— Может, просто ночь.

— Тихо, как здесь ночью.

— Так что это, по-твоему?