Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

Флинн заметила фотографию очень молодого папы, в парадной форме. Моложе Бертона. Когда-то это была его комната, потом мама тут шила. Когда ей стало трудно подниматься по лестнице, ее кровать перенесли сюда.

— Ну, я пошла, — сказала Флинн. — Еще загляну. Если к тому времени не уснешь, поговорим.

Мама кивнула, продолжая отсчитывать таблетки.

— Спасибо, Дженис, — сказала Флинн и вышла.

— Нет, пока не буду лучше представлять, кто покупатель, — говорил Пиккет, когда она вошла в гостиную.

Он сидел в кресле-качалке на бежевом пледе, который, как теперь видела Флинн, не мешало бы постирать. Бертон и Томми расположились на противоположных концах дивана, кофейный столик стоял между ними троими. Пиккет увидел Флинн, но продолжал без паузы:

— Мои люди в Законодательном собрании с вами говорить не станут. Все будет идти только через меня. И еще ваши друзья-приятели должны знать: указанная сумма — только первый взнос. Необходимы дальнейшие выплаты на регулярной основе.

Сидя между Бертоном и Томми, Флинн поняла, что помнит эти интонации по рекламным роликам его дилерской фирмы: каждая фраза вбивается как гвоздь.

— Вот ты, — Пиккет посмотрел ей в глаза, — напрямую общалась с нашими колумбийскими адвенчурными капиталистами.

Флинн твердо выдержала его взгляд:

— Да.

— Расскажи мне о них. Твой брат либо не знает, либо не хочет говорить.

— У них есть деньги, — ответила Флинн. — Часть этих денег теперь у вас.

— А какой у них запашок? Китайский? Индийский? Я даже не уверен, что это офшор. Может, начало и конец здесь, а Колумбия — для видимости.

— Ничего не знаю. Компания колумбийская.

— Колумбия есть и в Южной Каролине, — сказал Пиккет. — Ты и Бертон — их партнеры?

— Пытаемся, — ответил Бертон.

Пиккет перевел взгляд с него на Флинн:

— Может, это правительство.

— Мне такое в голову не приходило, — ответила Флинн.

— Подставная контора. А за ней — безбаши.

— Очень непохоже. Или это какие-то особенные безбаши, — сказала она.

— «Милагрос Сольветра», — произнес Пиккет с таким видом, будто ему противно выговаривать иностранные слова. — Даже не испанский, как мне объяснили. «Соль ветра».

— Я не знаю, отчего ее так назвали, — сказала Флинн.

— Ваша «Милагрос» купила долю в Голландском банке. Как раз пока я сюда ехал. Потратили больше, чем бюджет округа за этот год и три следующих. Что у тебя и Бертона есть такого, чего не хватает этим людям?

— Они выбрали нас, — сказала Флинн. — Ничего больше не объяснили. Могли бы вы купить этот банк, мистер Пиккет?

Она ему явно не нравилась. Хотя, может быть, ему никто не нравился.

— Вы считаете, что можете быть партнерами такой организации? — спросил Пиккет, обращаясь к Флинн.

Ни она, ни Бертон не ответили. У нее не было сил взглянуть на Томми.

— А я могу, — продолжал Пиккет. — И если я стану их партнером, вы получите деньги, о каких не умеете даже мечтать. А если вы не пойдете на сделку со мной, всякая поддержка Законодательного собрания прекращается. Прямо сейчас.

— Вам неспокойно, что вы не знаете, откуда деньги? — спросила Флинн. — Что вам надо, чтобы успокоиться?

— Прямой доступ к тем, с кем я веду дела. Три месяца назад этой компании не существовало. Мне нужен человек с фамилией, который объяснит, кто за ними стоит.

— Недертон, — сказала Флинн.

— Что?

— Это его фамилия. Недертон.

Флинн поймала на себе взгляд Бертона. Его выражение оставалось прежним.

— Томми, — сказал Пиккет, — очень приятно было познакомиться. Почему бы вам не пойти и не снять вопрос с этими двумя жмуриками? Джекман говорит, вы очень профессионально работаете.

— Да, сэр. — Томми встал. — Пока, Бертон, Флинн.

Он кивнул им обоим и вышел в кухню. Было слышно, как он надевает куртку и застегивает молнию. Потом хлопнули створки на двери.

— А у тебя умная сестра, Бертон, — сказал Пиккет.

Бертон не ответил.

Флинн поймала себя на том, что разглядывает пластмассовый подносик на каминной полке. Такие подносы с мультяшной картой Клэнтона выпустили к двухсотлетию города, когда Флинн было восемь. Мама возила их с Бертоном на юбилейные торжества. Флинн помнила поездку, но сейчас казалось, будто это было в чьей-то чужой жизни.

— Не злитесь, — сказал Ву.

Недертон не помнил про него ничего, кроме фамилии. Ву был одет для какой-то косплейной зоны, в которую Недертон, к счастью, никогда не заглядывал. Наверное, что-то связанное с «блицем» [483] «Блиц», «Лондонский блиц», «Большой блиц» — немецкие бомбардировки Великобритании 1940–1941 гг., часть Битвы за Британию. .

— Надеюсь, вас не стошнит, — продолжал Ву.

А не исключено, подумал Недертон. Комнатушка без окон, в которой они сидели, куда-то двигалась, спасибо хоть в одном направлении и плавно.

— Ты актер, — сказал Недертон. Это внезапно всплыло в памяти. Хотя какой актер, поди сообрази. Какой-то.

— Я не Ву, — ответил Ву. — Такая нашлась в прокате, и мне вспомнилось, что в ней была ваша бывшая коллега. Постарайтесь не пить так быстро, мистер Недертон, это плохо влияет на вашу память. Нам надо обсудить ваш разговор с нею, поскольку мне известно лишь то, что было видно по вашим губам.

Недертон выпрямился в кресле. Его роль в ситуации понемногу прорисовывалась, хотя в целом оставалась вполне смутной. Он вспомнил, как его вели узкими, отвратительно чистыми кирпичными коридорами. Спрутосвет и ни пылинки. Мертвенная чистота ассемблеров — лондонских микроскопических уборщиков.

— С кем «с нею»? — спросил он.

— С Даэдрой Уэст.

Недертон вспомнил давящую огромность ее голосовой почты.

— Мы в машине, — сказал он. — Куда едем?

— В Ноттинг-Хилл.

— Нас пригласят, — заявил Недертон. Он вспомнил, что у него была такая надежда.

— У меня создалось впечатление, что вы действительно закинули крючок. При условии, что ее самовлюбленность и впрямь граничит с умственной инвалидностью. Боюсь, что не могу себе позволить так легко обольщаться на сей счет. Возможно, и вам не следует обольщаться, мистер Недертон.

До чего же занудный народ эти актеры.

— Я пойду спать, — сказала Флинн Бертону в кухне.

Громила с зонтиком для гольфа только что зашел за Корбеллом и увел того к автомобилю. Глаза так и слипались.

— Думаешь, Недертон управится с Корбеллом?

— Лоубир и другие объяснят ему, что говорить.

— Это еще кто?

— Коннер ее видел. Как я понимаю, мы работаем на нее, а платят нам деньгами Льва. Вернее, деньгами Льва здесь, насколько они его. Тьфу. Я на ногах не стою.

— Ладно.

Бертон стиснул ее плечо, надел куртку и вышел. Дождь уже прекратился. Флинн выключила электричество на кухне, заглянула в гостиную — не пробивается ли свет из-под маминой двери — и вышла на лестницу. Ступеньки редко бывали такими крутыми.