Уильям Гибсон - Избранные произведения в одном томе [компиляция]

— Лежать, — проговорила перифераль, ничуть не запыхавшись. Руки, чуть согнутые, она держала перед собой. — Кто этот наш друг? — спросила она Недертона через плечо.

— Оссиан, — ответил тот.

— Вывихнул… плечо… нафиг, — прошипел сквозь зубы Оссиан.

— Скорее, просто повредил суставную сумку, — заметила перифераль.

Оссиан глянул на Недертона:

— Ее чокнутый братец, да? Парнишка оттуда только что позвонил Тлен. — Слезы внезапно хлынули у него из глаз.

— Бертон? — спросил Недертон.

Перифераль повернулась.

— Бертон, — уже с уверенностью повторил Недертон, видя, что это он.

— Мистер Фишер, — сказала, входя, Тлен. — Рада встретиться лично, пусть и относительно. Вижу, с Оссианом вы уже познакомились.

Оссиан выдал новосозданное ругательство на каком-то синтетическом языке.

— Рад оказаться здесь, — ответила перифераль Флинн.

Тлен коснулась стены, так что из пола выдвинулось кресло.

— Помоги мне усадить Оссиана, — попросила она Недертона. — Гляну, что у него с плечом.

Это оказалось легче сказать, чем сделать, поскольку ирландец отличался мощным телосложением и был сам не свой от боли и злости. Когда его, с мокрым от слез лицом, все-таки усадили в кресло, Тлен достала «медичи» и прижала к черной ткани пиджака над поврежденным плечом, затем убрала руку. «Медичи» быстро вспух, затем обмяк, неприятно похожий на мошонку и неравномерно просвечивающий. Он делал свое неведомое дело через черный пиджак, и от этого Недертону стало еще противнее. «Медичи» уже раздулся больше Оссиановой головы, внутри закручивалась водоворотами кровь и, возможно, волокна мяса. Недертон отвел взгляд.

— Эй! — крикнула перифераль с верхней ступеньки трапа. — Это что?

Недертон подошел на безопасное расстояние:

— Что?

— Вон там. Большое белое.

Недертон вытянул шею:

— Экзоскелет для силовых упражнений. Фитнес-тренажер.

— Мне пойдет, — сказала перифераль и глянула вниз, кажется на свои груди. — Коннер предупредил, что будет жесть, но…

Она легонько пожала плечами, груди колыхнулись. Перифераль растерянно глянула на Недертона.

— Это легко устроить, — произнесла сзади Тлен. — Экзо не перифераль, хотя у него тоже полный диапазон движений. Однако им можно управлять через гомункула, миниатюрную пери. Пока мы не подберем что-нибудь еще, лучше тебе пользоваться им, чем перифералью своей сестры. Надеюсь, ты не повредил ее, когда ударил Оссиана? У нас на нее большие планы.

Перифераль подняла ногу, покрутила стопу, словно проверяя, не болит ли.

— Нет, — сказала она, опуская ногу. — Крутая штука.

Тлен, твердой рукой удерживая Оссиана в кресле, произнесла какое-то односложное отрицание, которого не было в человеческих языках минуту назад.

Перифераль легкой и (вынужден был признать Недертон) соблазнительной походкой сбежала по трапу и обошла экзоскелет, склонив голову набок, примериваясь.

— Начало шестого. — Дженис поставила кружку кофе на столик у кровати. — Я бы дала тебе поспать подольше, но только что позвонил Эдвард. Он в трейлере с твоим братом. Говорит, чтобы ты шла туда.

Флинн сунула руку под подушку, не нашла телефона, вспомнила, что он не здесь. По краям занавесок просвечивало солнце. Наволочка на ощупь была совершенно обычной.

— Что стряслось?

— Говорит, Бертон блеванул, тебе надо прийти.

— Блеванул?

— Так Эдвард сказал.

Флинн села. Глотнула кофе. Вспомнила, как смотрела на белую корону и провода, идущие поверх армейского одеяла к дисплею Бертона и ее телику.

— Черт. — Она поставила кружку. — Он в нее влез.

— Во что?

— Во все. — Флинн вскочила и принялась рыться в одежде на кресле, ища чистые носки. Нашла непарные, зато оба черные. Села на кровать, натянула их. Принялась развязывать мокрые шнурки на кроссовках.

— Выпей кофе, — сказала Дженис. — Вы не такие богатые, чтобы выливать Эллин кофе в раковину.

Флинн подняла голову:

— Как она?

— Злится на тебя и на Бертона, что вы связались с Пиккетом, но для нее это хоть какое-то занятие. Серьезно, выпей кофе. Ничего не случится, если ты придешь туда на две минуты позже.

Флинн взяла кружку, подошла к окну и отодвинула занавеску. Ясное солнечное утро, трава и деревья, мокрые от дождя. У ворот красный «Урал» с коляской, подле него «тарантул», скорпионий хвост заканчивается новехоньким заправочным пистолетом, который якобы был там всегда.

— Коннер здесь?

— Минут десять назад приехал. Карлос и еще один парень внесли его в трейлер на таком вроде стула, из полотна и двух кусков пластиковой трубы.

Флинн допила кофе.

— Томми уехал? — спросила она.

— Не видела его. Я там кофе сварила на всех, отнеси им.

Через несколько минут Флинн, умытая, быстро шла к трейлеру. Большой оранжевый термос при каждом шаге бил ее по колену. Дорожка выглядела так, будто по ней, увязая в грязи, промаршировала рота солдат, хотя ходили тут лишь бертоновские ребята и Томми, но, видимо, много раз. Маленький дрон пронесся со стороны дома, завис на мгновение и полетел дальше.

Бертон, в серой водолазке, голубых трусах-боксерах и развязанных кроссовках, сидел в открытой двери, и его лицо было белее незагорелых ног. Флинн остановилась, термос в последний раз ударил ее по колену.

— Ну?

— Ты не сказала мне, что от этого тошнит.

— А ты меня не спросил. Ни о чем.

— Ты спала. Я захожу, та штука на кровати, Эдвард сидит рядом. Ты же знаешь, я видел, как Коннер подключался. Ты бы так же поступила на моем месте.

— Эй, Флинн! — крикнул Коннер из трейлера. — Что там у тебя?

— Кофе.

— Давай сюда. Здесь раненый боец.

— Что ты сделал? — спросила Флинн Бертона.

— Загрузился в твою подружку. Встал, блеванул, уложил первого же, кто вбежал в комнату.

— Черт. Кого?

— С косичкой. Одет как на похороны.

— Оссиан. Ты мне все там испортил, да?

— Тлен его вылечила. Чем-то средним между бычьими яйцами и медузой. У нее что, контактные линзы?

— Что-то вроде пирсинга. Сколько быстроты, решимости и натиска ты в это дело вложил?

— Он злится на меня, не на тебя.

— Долго ты там пробыл?

— Часа три.

— И чем занимался?

— Обустраивался. Перелез из твоей подружки в другую штуку, от которой хоть не краснел на каждом шагу. Обсудил бизнес-планы с четырехглазкой. Твоя девочка вообще кого должна изображать?

— Никто не знает.

— Я всякий раз подпрыгивал, как видел себя в зеркале. На тебя смахивает.

— Просто прическа такая же.

— Раненый боец хочет кофе! — заорал Коннер.

— Встань, — сказала Флинн. — Пропусти меня.

Бертон встал. Флинн поднялась по ступеням и прошла мимо него. Коннер полулежал на койке, подложив под спину подушку Бертона и синий вещмешок Мейкона. Глядя на черные сосиски из полартека на месте недостающих частей тела, Флинн вспомнила, как Коннер бежал в периферали.