Владимир Поселягин - Танкист 3. Прорыватель.

— Ясно. Всё нужно и ничего не унесём. Кстати, сержант, мне пленный больше не нужен.

— Ага.

Подойдя, тот без затей ударил его в грудь, тело командира танка выгнулась, но потом обмякло, а Бабочкин, вытирая нож, поинтересовался:

— Товарищ майор, а что он сказал-то? Пел как соловей.

— Сказал, что вышли к его командиру четверо в советской форме, диверсанты, опознавательный знак показали, и сообщили что нужно перехватить колонну. Какую, им сообщат. Они в засаде две пропустили, а потом был сигнал и атаковали нашу. Что думаешь по этому поводу?

— Вас искали.

— Это точно. Причём диверсанты так и не проявились, остались в тени. Я их там у колонны не видел. Думаю, они и дальше искать будут. Поэтому броды и мосты обходим. Будем переправляться так.

— Так?!

— Да. Топор у этих танкистов есть?

— Сейчас в инструментах посмотрю.

Вскоре Бабочкин нашёл топорик, и мы, оставив большую часть вещей, забрав только пулемёт с запасом патронов, гранаты и оба ранца с продовольствием, пошли в сторону речки. А танк позади ярко полыхал, оставлять немцам боеспособную машину я не хотел. Я лишь перед уходом насыпал патронов к своему пистолету в свой ранец, куда револьвер убрал. Да забрал плащ-палатку. Скатал валик и закрепил на ранце. Бабочкин также поступил, на сидоре увязал его, а осназовцы от такой ценой шутки отказались. Ничего, побывают под ледяным дождиком, поймут, что это такое. Бойцы несли пулемёт, вдвоём, положив его на плечи, и по одному ранцу с продовольствием у них были. Бабочкин нёс с патронами. А я шагал впереди, метрах в тридцати и проводил визуальную разведку, держа винтовку в руках наготове. Изредка останавливаясь и изучая карту что взял у командира танка. Хорошая, много что указано.

Через два часа пути, я посмотрел на наручные часы и скомандовал:

— Привал полчаса. Потом продолжим путь. Сержант, организуй перекус.

Пока бойцы с облегчением поставили пулемёт на сошки, а они ведь и пулемётные коробки к нему несли, я присел в сторонке и изучив карту ещё раз, хотя на память и не жалуюсь, сказал:

— До первой речки осталось восемь километров. Будем переправляться между мостом и деревней. Между ними километр.

— Лодка? — догадался Бабочкин.

— Да, надеюсь найти какую плоскодонку. Это решит много проблем. Тихо!.. — громким шёпотом скомандовал я, и сам прислушался, и не совсем уверенно спросил. — Никак говорит кто-то рядом?

— Ага, и не по-нашему, — прошептал Гарин.

— По-тихому, к бою. Ганин, ну-ка сползай, узнай кто это, а мы тебя отсюда прикроем.

— Есть.

Скинув с себя всё, прихватив только автомат, тот извиваясь как змея, вскоре скрылся, даже силуэта в этой темени не видать. Ловкий. Вернулся тот вскоре, я даже заволноваться не успел. Гарин лежал за пулемётом, там неровность удобная, как лежачая позиция, Бабочкин чуть в стороне со своим карабином, у наших вещей схоронился. А я впереди. Именно на меня Ганин и выполз, не промахнулся. Подобравшись, тот зашептал мне на ухо:

— Немцы, товарищ командир. Я сперва думал наши, в нашей форме, а говорят на немецком. Только там пушки почему-то.

— Пушки? — удивился я. — А что за пушки?

— Маленькие совсем, меньше наших «сорокапяток», противотанковые, наверное. Три штуки. Стволы на дорогу направлены.

— Тут полевая дорога, никто не ездит, ни мы, не немцы, чего они тут забыли? — несколько озадачился я, и не доставая карты, и так всё помню, пробормотал себе под нос. — Это тупиковая дорога ведущая в деревню. А та на впадении двух рек стоит. Бродов и мостов нет, добраться до деревни и уехать оттуда можно только по этой дороге. Кого они караулят?

— А может наши в деревне?

— Если наши то кто? И что им там делать? А если даже и есть, то что за подразделение, что их противотанковыми пушками караулят? И почему немецкими, хотя тут и наших найти можно? Кстати, пушки как развёрнуты? И на чём их привезли?

— Машин нет, вроде лошадей тоже.

— Странная ситуация. Ладно, сколько их?

— Я восьмерых насчитал, и двое на часах. Один неподалёку, но я его уже… — тот красноречиво замолчал, и чуть виновато добавил. — Он на меня чуть не наступил, обнаружил бы и крик поднял.

— Об этом нужно было сразу докладывать, — зло прошипел я. — Ладно отползаем к нашим, будем готовиться. Гранатами закидаем, благо у нас их хватает. Хоть от лишнего веса избавимся.

Мы отползли к нашим, и я ввёл ребят в курс дела. Мы с Бабочкиным будем гранатомётчиками, а оба бойца в прикрытии со своими автоматами. То есть, мы раскидаем гранаты, переждём лёжа разрывы, и как те замолкнут, бойцы очередями проконтролирует выживших. Тут слово взял сержант:

— Товарищ майор, у этих гранат запалы хоть и негромко шипят, но в такой тишине немцы услышат. Из автоматов в упор мы их враз уложим, а мы с вами часового и тех, кто побежать попытается. При вспышках видно будет.

— Резон в твоих словах есть. Ползём. Но гранаты всё же возьмём.

Всё это было похоже на авантюру, может тут немцев больше было, но решили рискнуть. Подобрались ближе, и я даже часть разговора услышал. Говорили о Мюнхене, откуда был родом один из диверсантов. Ну хоть не ошиблись, действительно немцы. Темнота стояла полная, но один из немцев курил, прикрывшись шинелькой, вот и стало возможно опознать в какой те форме. Три ближайших точно, остальные по силуэтам угадывались. Дальше ударили из автоматов, оба бойца на расплав стволов, а мы с Бабочкиным одновременно свалили часового, и я стал помогать бойцам. Шесть секунд и живых нет. Гранаты так и не пригодились. Встав, я зажёг фонарик и осмотрел их, обходя, остальные тоже осматривали. Двое живых, один отходил, другой без сознания, но пообщаться можно успеть. Я велел его перевязать, кровь остановить, и привести в чувство. Пока бойцы осматривали и собирали трофеи, я посмотрел, что за пушки. Я так никогда не хохотал. Боец в темноте принял за пушки какой-то сельхозинвентарь брошенный на краю поля. Вроде сеялка допотопная была. Тот пристыженный тут же стал помогать Бабочкину с перевязкой. Ну а я занялся допросом, тот наконец очнулся. К счастью это была левая группа, у них было своё задание, дел те успели натворить немало, но к нам отношения не имели, они просто отдыхали и отсыпались. Так что добили подранка, и осмотрели трофеи. А они были и всё не унесёшь.

— Эти гаврики в паре километрах отсюда машину бросили, нашу «полуторку» с крытым кузовов. Бензин на донышке, но километров двадцать проехать можно. Как раз до моста. Жаль только засвечена она, приметы передали, любой пост сразу обстреляет. Вот сижу думаю. Идём к этой деревне на слиянии двух рек и приправляемся к нашим, или к грузовику.

— Грузовику, — сказали оба бойца.

Однако Бабочкин зная меня, понял, идём к деревне. Засвеченной техникой я не пользуюсь. Но трофеи? Хоть плачь. А те действительно хороши были. Одни «СВТ», в количестве пяти штук, чего стоит, а одна в снайперском варианте, которую я сразу к рукам прибрал. Два «ДП», два «ППД», вот казалось и всё оружие этой группы, но нет, было ещё противотанковое ружьё. Я его сразу узнал, польское. Патронов к нему два с половиной десятка осталось. Всё нужно и всё интересное. И это ещё не всё, в двух сидорах обнаружились советские деньги. Судя по банковским упаковкам, можно подумать взяли те или инкассаторскую машину или банк. Может в каком небольшом городке поработали. Сумма не такая и большая для банка была. Ведомостей не имелось, на пачках стояли штампы киевского отделения банка, ни сопроводительных документов на них, ничего, просто деньги. Я посчитал по пачкам выходило почти сто сорок тысяч разным номиналом. Плотно те набиты были. Однако откуда деньги мне было известно.