Михаил Дребезгов - Пепел умерших звёзд

Макс действительно смотрел на Нифонта волком – ему определенно не нравился такой взгляд на человечество и природу разума вообще. Александр слушал с некоторым интересом, Зиктейр, как всегда, улыбался, Уррглаах оставался спокоен.

– Красивая речь, – кивнул он. – И к чему вы нам ее озвучили?

– Чтобы вам стало ясно, чем я занимаюсь на самом деле , – ответил чародей. – И чему вы стараетесь помешать. Я строю новый мир, в котором разум поднимется на качественно новую ступень. Где он станет тем, чем должен быть, а не тем, чем является сейчас – хрупким, неустойчивым детищем природы.

– Новый мир? – мрачно спросил Александр. – Промывая народу мозги? Разрушая храмы? Взрывая тюрьмы и гравимобили? Увы, но мир тоталитарных сект и терроризма не кажется мне достойным будущим разума.

– К моим задачам относится лишь первый пункт, – отозвался Нифонт. – Хотя словосочетание «промывка мозгов» всегда встречалось более чем враждебно, на самом деле это единственный способ действительно изменить природу людей и других разумных к лучшему. Форма религиозного учения была выбрана после долгого отбора – она куда эффективнее политической программы. Что же до остального… – он пошевелил в воздухе пальцами левой руки, – издержки. Я не отдавал приказа на разрушение храма – это решение приняли сами Почитатели, по своей воле. Фанатики… – Судя по голосу, под капюшоном Нифонт скривился. – Всю жизнь ненавидел фанатизм. Это первое, от чего я стараюсь избавиться в своих адептах.

– Случай в Эшриалге показывает, что получается не всегда… – протянул Уррглаах.

– Получается не всегда, – согласился фантом. – В тот раз я ухитрился проморгать целую группу. Ими было выгоднее пожертвовать, чем пытаться перевоспитать… В конце концов, если бы не эти покойники, вам едва ли удалось бы меня найти.

Нифонт почти замер, лишь задумчиво перебирал пальцами правой руки, словно вспоминая нечто полузабытое. Затем ответил:

– Нет, все верно – именно покойники. После эвакуации из тюрьмы они все равно бы умерли – каждый по-своему, в разное время.

«Надо же, даже кобллинай знает», – не мог не восхититься Максимилиан. Александра же волновало совсем другое.

– Убить кучу людей и нелюдей – и после этого вести разговоры о прекрасном новом мире?! Что за лицемерие?!

– Насколько я могу судить, вы – бывший военный, верно? – Нифонт насмешливо уставился на Синохари из-под капюшона. Тот не нашелся что ответить и смешался. – Вижу, что верно. Вы сами убивали разумных существ в количествах, которые мне и не снились. И ладно бы ради чего-то стоящего – нет, ради призрачных экономических выгод и прочего вздора. Национальное самолюбие там потешить, еще по мелочи… И ради такой ерунды – вдумайтесь только! – прямо сейчас живые и разумные существа гибнут тысячами на границе Кьярнада.

Чародей покачал головой, поднялся на ноги и снова принялся нарезать круги возле стола.

– Всю жизнь сама концепция государственных границ вызывала у меня недоумение. В то время как нужно объединяться и сообща изменять мир к лучшему, все стараются расползтись по разным углам, как тараканы, и найти кого ненавидеть из-под плинтуса. Вон те колдуют! А у тех вера неправильная! А у этих вообще тентакли на морде растут – сжечь немедля! – язвительно передразнил многочисленных проповедников ксенофобии Нифонт, выразительно жестикулируя. – Нет чужаков – найдем их среди своих. Межклановые розни гномов, интриги эльфов, религиозные войны людей – самые общие примеры. Да что там говорить – если в мире каким-то чудом останутся лишь два человека, один рано или поздно наверняка захочет убить другого. Впрочем, полагаю, вы сами понимаете меня куда лучше, чем стараетесь показать. Недаром вы прекрасно уживаетесь настолько пестрым составом.

Аневич-Эндриксон был вынужден признать, что в чем-то этот теург прав. Смутно похожие мысли носились в голове и у него самого, когда он задумывал создание «Теней». Разумеется, так далеко они не заходили – например, он и в страшном сне не мог увидеть слияние империи с республикой, если имперцы не растворятся в порядках Истинной Земли, а останутся прежними самодурами-язычниками. Тем не менее он понимал, что в таких взглядах есть некая мелочность, которой вовсе не наблюдалось в Нифонте. Это обескураживало.

Те же самые эмоции, казалось, овладели и экипажем, и лишь Уррглаах оставался спокоен.

– Значит, вы у нас ратуете за объединение, – размеренно заговорил он. – Под вашим, разумеется, руководством?

– Не обязательно, – фантом покачал головой, – если найдется кто-то, чьи методы будут лучше и эффективнее, я с радостью уступлю ему место. Но пока что никто не торопится взвалить на себя этот труд, и потому я буду продолжать свою работу. Кто-то должен этим заниматься…

– Не вы, – отрезал дракон. – Не думаю, что Галактикой должен править некто, способный отправить на воздух тюрьму не только с теми, кто был осужден на смерть, но и с массой невиновных.

– Преступники, многие из которых были приговорены к пожизненному заключению, уже числятся невиновными? – хмыкнул Нифонт. – Единственные, кто там мог сойти за невинных, так это тюремщики, да и то далеко не все… К тому же отмечу, что по итогам не пострадал никто, кроме тех, кто должен был пострадать. Лишь разрушители храма.

– Отговорки, – Уррглаах покачал головой, – всего лишь отговорки.

– Поверьте, если бы у меня была возможность, я обошелся бы вообще без смертей, предложив улучшение каждому. Впрочем, я вижу, вы все равно категорически со мной не согласны, – вздохнул бесплотный чародей. – Надо понимать, попытки договориться о прекращении вражды изначально бессмысленны?

– Условия? – коротко спросил дракон. По его лицу невозможно было что-либо прочесть.

– Я возвращаю вам вашего коллегу целым и невредимым, вы прекращаете преследование и не препятствуете моим дальнейшим начинаниям, – ответил Нифонт.

– Не пойдет, – отозвался дракон. – Кто знает, что вы на самом деле собираетесь навертеть дальше? Я не могу доверять тому, кто жертвует своими же направо и налево. Война продолжается, Нифонт, и скоро в ней будет поставлена точка.

– Война… – протянул чародей. – Как же я ненавижу это слово. Квинтэссенция чуши и дерьма. Вы настаиваете на этом? Если желаете удостовериться, что я делаю именно то, о чем говорил все это время, можете убедиться в этом на практике, если мы объединим усилия. И тогда я на реальном примере покажу, что не солгал вам ни на йоту.

Макс и Александр переглянулись. Нифонт был невероятно убедителен, сопротивляться его речам было практически невозможно. Быть может, все же есть смысл согласиться с ним?.. Однако тут их накрыла темная холодная волна скептицизма, пришедшая из разума Уррглааха. У дракона было иное мнение.