Алан Дин Фостер - Чужие

– И колонисты, – добавила Рипли. – После того, как они с ними покончили.

Она посмотрела вниз на маленькую девочку, стоявшую рядом с серьезным выражением лица.

– Тритончик, тебе лучше посидеть впереди. Иди.

Ребенок кивнул и послушно направился в кабину водителя.

По мере того, как солдаты шли дальше, пар на уровне «C» сгущался все сильнее. В придачу к этому повысилась и температура.

– Тут жарче, чем в печи, – проворчал Фрост.

– Да уж, – с сарказмом согласился Хадсон. – Но это же сауна, а не баня!

Рипли посмотрела влево. Внимание Бёрка и Гормана было поглощено видеоэкранами. Слева от лейтенанта располагался небольшой монитор с графическими данными по нижнему уровню станции.

– Они точно под главными теплообменниками.

– Ага, – зачарованный, Бёрк не мог оторвать глаз от изображения с камеры Эйпона. – Может, этим организмам нравится жара? И поэтому они построили…

– Я не об этом. Горман, если твоим людям придется пользоваться оружием, они разрушат систему охлаждения.

Бёрк мгновенно сообразил, куда клонит Рипли.

– Она права.

– Ну и? – все еще не понял лейтенант.

– Ну и, – продолжила Рипли, – это выпустит фреон и/или воду, которая конденсируется из воздуха с целью охлаждения.

– Ну и ладно, – Горман слегка постучал по экранам. – Все охладятся.

– Это приведет не только к тому, что они охладятся.

– К чему еще?

– Прекратится сдерживание синтеза.

– И что? – Почему она никак не может сказать главное? Разве эта женщина не понимает, что он тут пытается руководить поисковой экспедицией?

– Мы говорим о термоядерном взрыве.

Это заставило Гормана выпрямиться и задуматься. Он прикинул варианты. Выбор решения облегчило то, что, по сути, выбора не было.

– Эйпон, собери у всех магазины винтовок. Мы не можем там стрелять.

Приказ услышал не только Эйпон. Морпехи уставились друг на друга со смесью смятения и недоверия.

– Он с ума сошел? – Вержбовски собственнически прижал к себе винтовку, словно предлагая Горману спуститься и самолично разоружить его.

Хадсон зарычал:

– А что тогда нам предлагается делать? Поговорить с ними строго, что ли? – он заговорил в микрофон: – Эй, лейтенант, может, ты хочешь, чтобы мы воспользовались приемами дзюдо? А если у них рук нету?

– У них есть руки, – тут же заверила его Рипли.

– Ну, вы же не нагишом идете, Хадсон, – сказал ему Горман. – У вас есть другое оружие, которым вы можете пользоваться.

– А может, это было бы и неплохо, – пробормотала Дитрих.

– Что именно? Использование альтернатив? – не понял Вержбовски.

– Нет. Чтобы Хадсон пошел нагишом. Ни одна живая тварь не выдержит потрясения.

– Да имел я тебя, Дитрих! – огрызнулся компьютерный техник.

– Мечтай, – и медик со вздохом выдернула полный магазин из своей винтовки.

– Только огнеметы, – тон Гормана не терпел возражений. – Все винтовки за плечи.

– Вы слышали лейтенанта, – Эйпон начал обходить каждого, забирая магазины. – Вытаскивайте.

Одна за другой винтовки сделались безобидными. Васкес отдала энергоблоки от смарта с большой неохотой. К счастью, огнеметы в дополнение к обычному вооружению были у троих членов отряда. Их подготовили, разогрели и испытали.

Не замеченная Эйпоном и прочими, Васкес выудила запасной энергоблок сзади из-за пояса штанов и заправила его в смарт. Как только внимание сержанта и всех камер переключилось в сторону, Дрейк сделал то же самое. Два оператора смартов угрюмо подмигнули друг другу.

Хиксу было некому подмигивать, и у него отсутствовал смарт, с которым можно было сжульничать. Зато у него имелся цилиндрический чехол, прицепленный к внутренней подкладке разгрузочного жилета. Расстегнув броню, он открыл чехол, в котором оказался сдвоенный ствол – антикварный помповый дробовик-двустволка двенадцатого калибра со спиленным прикладом. Пока Хадсон наблюдал с профессиональным интересом, капрал вытащил оружие, вставил магазин в этот отлично сохранившийся раритет и дослал патрон в ствол.

– Где ты его взял, Хикс? Когда я заметил выпуклость, то подумал, что ты тайком бухло пронес – хотя это было бы для тебя нетипично. Украл из музея?

– Он долгое время принадлежал моей семье. Милый, правда же?

– Ну и семейка. Он что-то может вообще?

Хикс показал ему один патрон.

– Это не наши стандартные высокоскоростные бронебойные военные снаряды, но ты не захочешь получить такой в лицо, это точно, – он понизил голос. – Я всегда держу его под рукой. Для ближнего боя. Не думаю, что на расстоянии он пробьет что-нибудь, так что ядерные грибы не вырастут.

– Да уж, и правда милый, – Хадсон бросил на оружие последний восхищенный взгляд. – Хикс, ты – традиционалист.

Капрал скромно улыбнулся:

– Это все моя нежная натура.

Спереди донесся голос Эйпона:

– Двигаемся. Хикс, раз уж тебе нравится там сзади, будешь в арьергарде.

– С удовольствием, сержант, – капрал примостил дробовик на правом плече, с легкостью балансируя им одной рукой и держа палец на тугом спусковом крючке.

Хадсон ухмыльнулся со знанием дела, махнул Хиксу и потрусил вперед, чтобы занять свое место во главе колонны.

Воздух был густой, и клубящийся пар рассеивал свет фонарей. Хадсону казалось, что они пробираются сквозь джунгли из стали и пластика.

В его гарнитуре раздался голос Гормана:

– Есть движение?

Голос звучал слабо и издалека, даром что компьютерный специалист знал: лейтенант находится всего на пару уровней выше и сразу у входа в станцию. На ходу Хадсон следил за показаниями детектора.

– Хадсон на связи, сэр. Пока ничего. Ноль. Единственное, что движется, это воздух.

Он завернул за угол и поднял взгляд от миниатюрного экранчика. Увиденное заставило его забыть о детекторе, о винтовке, обо всем на свете.

Прямо перед ними была еще одна инкрустированная стена. Ее уродовали выступы и рябь, словно стену изваяла какая-то неведомая нечеловеческая рука, создав тератогенную версию «Врат ада» Родена. Здесь находились пропавшие колонисты. Погребенные, живые – все в той же похожей на эпоксидку смоле, которая использовалась для создания кружева тоннелей, отсеков и ям, и которая превратила нижний уровень перерабатывающей станции в нечто из ксенопсихотического кошмара.

Каждый из колонистов был погружен в стену без оглядки на удобство для человеческого тела. Гротескно изогнутые руки и ноги были сломаны там, где было необходимо, чтобы несчастная жертва подобающим образом вписалась в схему чуждого замысла. Головы свешивались под неестественными углами. Многие тела были превращены в иссохшие груды костей, с которых отвалились плоть и кожа, другие оказались зачищены до кости. Этим повезло, потому что им была дарована смерть. У тел имелась одна общая деталь: неважно, где и как они были размещены в стене, грудные клетки у всех были раскрыты так, словно грудину разорвало изнутри.