Кайла Олсон - Империя из песка

Ее взгляд находит Грея, так и не пошевелившегося с тех пор, как его настиг дротик.

– Уилл, Пеллегрин, ситуация под контролем? Я вызывала вас обоих! Что случилось?

Голос. Тот же самый, что я слышала, когда меня едва не поймали у воды, – именно эта женщина отправилась в пещеру за Алексой и Хоуп. Белая рубашка испачкана алым – на ее руке по-прежнему кровоточит глубокий порез.

– Она немного сопротивлялась, – произносит отец, указывая на меня. – Но мы завершили процесс.

Не шелохнусь: нельзя навлекать на папу подозрения. Пусть женщина поверит, что виновата я, а не мой отец. От этого зависят наши жизни.

Отец вновь превращается в сталь и лед, как при Грее. Как сложно ему, должно быть, изо дня в день носить эту тяжелую маску!

– Она активирована?

– Ава, мы давно работаем вместе. Ты считаешь, что я безответственный тип?

Ава окидывает меня пристальным взглядом. Прищуренные глаза, как я уже уяснила, редко предвещают нечто хорошее.

– Я свидетель, – говорит Пеллегрин. – Уилл активировал ее при мне.

Ава успокаивается.

– Пелл, Уилл… на пару слов!

Лишняя в комнате только я. Интересно, что Ава не хочет упоминать в моем присутствии?

– Слушаю, – отзывается отец. Странно слышать из его уст короткие, отрывистые реплики.

Ава наклоняет голову:

– Если вы еще не догадались, то уточню: информация крайне секретна. Ты подкорректируешь восприятие девчонки… или я?

– Почему спрашиваешь разрешения? – почти дружелюбно интересуется отец, сдвигаясь обратно к панели управления.

Но я-то вполне уверена, что они с Авой далеко не друзья.

– Сейчас твоя смена, – отвечает она. – Я лишь следую протоколу.

Отец нажимает на кнопки и переключатели – их столько, что панель напоминает микшерский пульт из тех, что до войны стояли в звукозаписывающих студиях. Судя по мерцанию лампочек под его пальцами, папа меняет настройки. Если я и должна что-то ощутить, то он просто не добрался до нужной клавиши.

А может, изменение восприятия – даже звучит жутко! – работает исключительно с теми, кого успели активировать?

– Готово! – объявляет папа. – Установил зрение на двойку и зациклил память.

Ава наблюдает, но молчит.

Понятия не имею, что означает фраза папы, так что могу только догадываться. Он бы хоть предупредил, как себя вести в подобных ситуациях. Пялиться в никуда? Заниматься своими делами, как обычный человек?

Наверное, я замираю, как олень в свете фар, потому что Ава нетерпеливо бросает:

– Я отдам приказ.

– Вот тебе и протоколы, – еле слышно бормочет Пеллегрин.

Ава вроде бы ничего не замечает – слишком занята тем, что поправляет микрофон. Она нажимает на кнопку у его основания. Загорается зеленая лампочка.

– Сядь в процедурное кресло и засни, номер…

– Семьдесят три, – подсказывает папа.

– Семьдесят три, – повторяет Ава. – Проснись через пять минут.

А вот и подсказка. Отхожу к креслу, устраиваюсь.

Изображения на экранах не поменялись. Молюсь, чтобы Ава не решила их проверить, чтобы моя слепая покорность усыпила ее бдительность.

Ава заговаривает лишь после того, как я закрываю глаза.

– У нас – проблема. – В ее голосе звучит что-то новое – тревожные, нервные интонации. – Мы со Старком проверяли зацепку и отправились в Нору. Мы обнаружили двух девчонок – номер Семьдесят и Волчицу, которая состояла в отношениях со Скаем Кассоуэри. Увы, но теперь у нас есть конкретное подтверждение, что Волчица – перебежчик.

Если Волчица – Алекса, то номер Семьдесят – наверняка Хоуп.

– Вы взяли ее под стражу? – интересуется отец, как будто мы даже не видели ее в камере с Лонаном и остальными.

Пауза.

– У нее, к сожалению, была доза седативного. – Снова пауза. – Старк и Семидесятая находятся в Норе. Обе – без сознания.

Сглатываю ком в горле. Поэтому я и не увидела Хоуп на экранах, она – не с ребятами. А где Финнли? Я сосредотачиваюсь на дыхании, пытаясь совладать с дрожью, с тошнотой.

– Как поступить с Волчицей? – спрашивает Пелл. – Мне подняться в лабораторию, подготовиться к процедуре?

Ава смеется. Как мед на мороженом – столько сахара, что аж выворачивает.

– Для перебежчицы? Брось, Пелл, и кто из нас теперь не следует протоколам?

Услышала, значит.

Ава очень опасна, в чем я и не сомневалась.

– Грей тоже пока без сознания, с казнью придется повременить, пока он не проснется, – говорит отец.

Собираю остатки воли в кулак, чтобы не закричать при слове «казнь».

– Я встревожена, – произносит Ава, и в ее голосе действительно звучит беспокойство. – Он не охранял вход и не отвечал на вызовы, поэтому я испугалась, что его каким-то образом одолел Семьдесят Второй. Однако, когда я бросила Волчицу в камеру, Семьдесят Второй с остальными был на месте, и я подумала, что произошло нечто серьезное.

Если я Семьдесят Третья, то Семьдесят Второй, конечно, Лонан. Он угодил в логово последним.

А Семьдесят Первый… Феникс?

Молчание затягивается.

– И что ты предлагаешь? – наконец произносит папа. – Зорнов требует как можно скорее отправить Семьдесят Второго и его команду на яхту.

Что? Яхту?! Он уже говорил, что рискнул связаться с Зорновым – и вожакам не терпится увидеть Лонана… но я вообще не связывала два вышеупомянутых факта друг с другом. О чем отец думает, ведь вожаки только этого от нас и ждут?

– Ты посадила Волчицу в одну камеру с Кассоуэри, Ава. Ты наблюдала за ней столько же, сколько и я. Она без боя его нам не отдаст. Как и остальных, если на то пошло.

Ава прокашливается.

– Моя смена начинается через две минуты, – отчеканивает она. – Вы с Пеллом можете подкинуть монетку и решить, кому достанется обязанность казнить перебежчицу, самостоятельно. По протоколу, и все дела.

Раздается металлический звон, затем хлопок ладони о ладонь.

– Если решка, пойду я, – заявляет Пелл.

Спустя секунду отзывается папа:

– Решка. Кстати, Пелл… возьми-ка с собой Семьдесят Третью.

Я совершенно не ожидала, что в бесконечном бетонном коридоре за пределами кабинета «Овна» есть съемная часть крыши и крутая стальная лестница. Подъем кажется бесконечным – мы находимся гораздо глубже, чем я думала.

А когда мы выбираемся наверх, то меня ждет еще больше неожиданностей.

Мы находимся не в главном здании.

Впрочем, мы и не под открытым небом. Вокруг темно – настолько, что я вижу лишь клочок утрамбованной земли возле прохода. Но я сразу узнаю запах – влажный, затхлый – и поднимаю взгляд: сквозь вырезанные в каменном куполе окна проникает слабый свет луны и звезд.

Мы в храме. Точнее, в ротонде, где Хоуп заметила жуков. Неудивительно, что это место столь тщательно охраняют – под ним расположен отдел «Овен».