Кайла Олсон - Империя из песка

Понятия не имею, как реагировать на его признание.

Значит, Пелл потерял тех, кого любил, и папа с ним делился историями обо мне, в результате чего я превратилась для Пеллегрина в родственную душу, так?

К счастью, Пеллегрин, кашлянув, резко меняет тему:

– Будь с ним осторожна. – Он дотрагивается до третьего шприца, заполненного жидкостью такого же небесно-голубого цвета, как и стены лаборатории. – Используй только в случае прямой угрозы твоей жизни. И смотри, чтобы его никто не украл. И не вынимай из футляра, пока не убедишься, что его никто не отнимет и не вколет содержимое тебе самой.

Внутри меня что-то обрывается.

– Если он настолько опасен, то зачем мне его брать? Какова цель?

– Желательно, конечно, чтобы цель была… но, Иден, ты ничего не слышала. Твое задание с убийством не связано. И ты должна любой ценой остаться в живых.

Пеллегрин подходит к своему оборудованию – к пробиркам и мензуркам – и прижимает руку к стеклянной дверце прямо под ними. По ладони, считывая отпечаток, пробегает яркий луч, раздается звуковой сигнал. Пеллегрин открывает потайное отделение. Наружу вырывается облачко пара и тотчас исчезает. Мгновенно вытащив необходимое, Пеллегрин закрывает дверцу обратно.

– Если хоть кто-то увидит эту вещицу, то смерти не избежать. – Пеллегрин не уточняет чьей, но мне уже ясно. Моей. – Посмотри на кровокод, Иден. Внутри находится…

– Кровь моего отца?

Выражение лица Пеллегрина меняется – как будто вместо меня перед ним возникает сложное уравнение, решение к которому он пока не нашел.

Ничего, он все поймет в считаные секунды.

В его руке – маленький пузырек: точно такой же я проносила в кармане два года… и разбила у входа в логово.

Вероятно, запасной план моего отца заключался не только в руководстве по выживанию.

Пеллегрин кивает.

– Кровокод является самым совершенным способом передачи информации на планете. Все, что твой отец когда-либо чувствовал, представлял, переживал… любые знания, которые он накопил… особенно здесь, во время работы над проектом… в общем, все данные находятся в крошечном пузырьке. Мы делаем новую копию каждый день, а предыдущий образец уничтожаем. Запасных нет – информация слишком секретна. Вот самая свежая копия. Единственная.

Правда, отзвучав, падает, словно легкое перышко, однако хранит в себе тяжесть целых миров.

Если с папой что-то случится, надежда останется лишь на хрупкий пузырек.

Если пузырек разобьется, работа, которой отец посвятил десятилетия, будет утеряна навсегда.

А если кто-нибудь узнает истинную цену пузырька, мой отец окажется в крайне уязвимом положении. Волки будут рассуждать примерно так: пробирка с кровью не предаст – в отличие от человеческого экземпляра, – поэтому аналог из плоти и крови нам больше не нужен.

Я встречаюсь с Пеллегрином взглядом.

– Почему вы отдаете его мне?

Пелл вкладывает пузырек в мою ладонь и смыкает поверх него пальцы.

– Уилл доверяет только тебе.

План таков.

Посреди океана, не столь далеко отсюда, лежит остров.

Там находится надежда нашего утопающего мира – проект «Атлас» – и один из его величайших тиранов, Антон Зорнов. Остров похож на айсберг и на девяносто процентов скрыт под водой. Зорнов живет наверху, на поверхности, – немалая привилегия, доступная лишь человеку, который позволил Волкам добиться своего. Нижние уровни пока необитаемы. Они еще не готовы.

На острове нас встретит доктор Риим Марике из южноафриканского Кейптауна. По легенде, доктор хочет осмотреть место обитания. Зорнову уже сообщили об этом. Марике – эксперт в той области, где моему отцу не хватает познаний: в экологической подводной обработке отходов. Риим Марике нам необходим, ведь его вклад будет завершающим штрихом в «Атлас», последним фрагментом мозаики. Зорнову много о нем рассказывали.

Но о многом Зорнов вообще не догадывается.

Например, что мой отец знаком с Риимом Марике в течение долгих лет. Марике был его коллегой со времен университета, и его имя значится на титульном листе руководства по выживанию. По словам Пеллегрина, Марике и впрямь обладает навыками, недоступными моему папе. Зато остальное – что Марике согласился на встречу с Зорновым в качестве первого шага к сотрудничеству с Волками и что мы с Лонаном и компанией будем на острове исключительно в роли подопытных, которым предстоит спуститься на нижние уровни и продемонстрировать, насколько новая среда обитания безопасна и многообещающа, – совершенно не соответствует действительности.

По правде говоря, Марике принял приглашение Зорнова только потому, что это единственный способ для жителя внешнего мира попасть в наше полушарие. А нам нужно установить связь с кем-то извне и передать кровокод за границу. А именно – в руки одного из самых доверенных коллег папы, который позже начнет сотрудничать со Стефаном Монро и Союзными войсками.

Ну а задача по передаче кровокода доверена именно мне. Конечно же, мы должны быть максимально осторожными, а ведь есть еще один момент: выжить должны все, включая Зорнова.

Если вожаки что-то пронюхают, то Союзные войска утратят преимущество – и тогда с папой, с Пеллегрином и с нами может произойти самое страшное.

Но вожаки совсем скоро обо всем узнают – когда отец вышвырнет их и скроет остров так, что они никогда его не найдут. Для них это будет гораздо более мучительное наказание, нежели смерть, говорит папа. Они будут терзаться сомнениями и оплакивать то, что потеряли, до конца дней своих.

Значит, так тому и быть.

Покинув лабораторию, мы вновь превращаемся в подопытного и спеца, работающего на Волков. Между нами не вспыхивает искра тепла и понимания, ничто не выдает наших тайн. В моем кармане, в тонком чехле из неопрена, надежно спрятан пузырек с кровью, а за пояс, вместо руководства по выживанию, заткнут футляр со шприцами – отличный способ себя защитить.

– На яхте держись рядом с Лонаном, – говорит Пеллегрин. Мы проходим по балкону к узкой позолоченной лестнице и поднимаемся на третий этаж. – Пока Ава без сознания, твой отец сможет отдавать ему и остальным приказы – что делать, как себя вести.

Мне почему-то становится не по себе. Как-то это неправильно.

– И он будет их контролировать?

– Не совсем. – Пусть Пеллегрин и говорит вполголоса, но за этими коридорами не так уж пристально следят. А может, дело в том, что за мониторами сейчас папа. – Он должен делать вид, что управляет ими, и не вызвать подозрений у Грея и Авы, когда те проснутся. Он переведет чувства твоих друзей в автономный режим, то есть они будут действовать, думать и воспринимать обстановку сами.

Мы добираемся до первой встретившейся мне здесь нестеклянной двери. Я смотрю на поверхность, сделанную из сплошного листа железа. Волки только притворяются, что живут в стеклянных домах и не бросают ни в кого камней. Пока они вполне успешно правят железными кулаками.