Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Шалыгин стиснул зубы и вновь взглянул на монитор. Над городом висел спутник, по улицам были установлены десятки скрытых камер видеонаблюдения, а высоко в небе кружили беспилотники. "Двенадцатка” позаботилась, чтобы из Аркса можно было следить за происходящими в городе событиями.

Игорь Юрьевич видел всё: нападение на Князя и его гибель, передвижения Буквы и уцелевших после резни театральщиков, а так же водяных, направлявшихся к крепости.

Для кучки спящих в криогенных камерах учёных Шалыгин должен был стать гарантом безопасности Аркса и их самих. Но они не могли и представить, как отразится на человеке близость Сада, а ему тоже оказался нужен помощник. Насколько бы не был хитёр, разумен и просчитан план, всегда могут произойти неожиданные неприятности. Случайность — это палач для гениальных идей. Вот с ними и должен был бороться Смотритель.

Пока Шалыгин справлялся, ведь до сих пор все проблемы сводились к мелким конфликтам.

Небольшие неприятности со взбунтовавшимся Князем были решены быстро. Остальные лютые пока послушны, но они детище "двенадцатки”, и поэтому в любой момент могут сорваться, как и Князев. Их тоже придётся устранить.

Есть ещё недопонимание происходящего в Южной. Если несколько дней назад южане проводили усердные боевые тренировки в общине, а их ходоки сновали по городу, то сейчас все вернулись в застенки общины и прекратились любые передвижения.

Самыми опасными и, что главное, непонятными были лешие.

При мысли о них Шалыгин занервничал.

Лешие — противоестественные существа. Леса вокруг города Сад не заселял псевдо, оставил их для зверья. Люди, жившие там после Шабаша, либо давно умерли, либо, изменившись, вернулись в город. Кто такие лешие и откуда они взялись, Сад не знал. Найти ответы на эти вопросы должен был Шалыгин, только сделать этого, он не мог. Игорь Юрьевич был слишком слаб, чтобы использовать хотя бы часть возможностей, дарованных Смотрителю.

Шалыгин поднялся и покинул пункт управления Арксом. Сад звал, и сопротивляться этому зову он не был способен.

Аркс безмолвствовал. Мрачные узкие коридоры с реагирующими на движения лампами, десятки закрытых дверей, ведущих в столовую, складские помещения, спальные комнаты, лаборатории и во множество иных мест — всё это давно наскучило Смотрителю, стало отвратным и противным.

Когда он добрался до двери в крио-спальню и заглянул в узкое окошечко, ему стало печально. На прямоугольных гробиках-капсулах, выстроенных по всему помещению в несколько рядом, мерно светились диагностические панели с показаниями состояния спящих. Все живые, здоровые и глупые.

— Глупые, — повторил в голос свою мысль Шалыгин.

Они хотят увидеть, во что превратится их мир. Может и увидят, только понять и ощутить всё величие происходящего им точно не суждено.

Смотритель отвернулся и пошёл прочь. Единственное что его радовало, так это пещеры под Арксом. Там был Сад. Лишь там старик получал успокоение.

Открыв дверь, ведущую из железобетонных внутренностей Аркса в холодный, каменный коридор, Шалыгин ускорился. Он практически побежал по закручивающемуся глубоко вниз переходу.

До пещеры было триста сорок восемь метров, Игорь Юрьевич давно уже измерял, и это расстояние казалось невыносимо длинным, если и вовсе не нескончаемым. Каждый шаг приносил трепет и волнение. Каждый метр унимал боль. Здесь она становилась смиренной и даже слегка приятной.

Проход выравнялся. Воздух стал сухим, а в конце коридора забрезжил яркий жёлтый свет.

Смотритель выбрался из прохода и застыл. Всё как и всегда. Буйство эмоций от увиденного — радость, счастье, робость, страх, мелочность — словно попал сюда впервые, словно предстал перед богом.

В центре громадной пещеры высился чёрный куб, испещрённый пульсирующими золотистым светом прожилками. Он был метров пятьдесят в поперечной и не лежал на основании, а стоял на одной из своих вершин, чуть касаясь ею земли. Казалось, вот-вот эта громадина грохнется, но не было на Земле силы способной сдвинуть его.

Из вершин куба во все стороны тянулись яркие отростки. Они разветвлялись, густо оплетая свободное пространство. Местами отростки соединялись в толстые ветви и вгрызались в землю. Они пронизывали всю планету. Тянулись по дну океанов, подо льдами Антарктиды, под всеми людскими города.

Тонкая ветка незаметно коснулась плеча Шалыгина. В его ушах завопили миллиарды голосов, нахлынули страх, радость, экстаз, нирвана и океан неописуемых человеческим языком чувств.

Старик закричал и упал на колени, а ветка прильнула назад к стене.

Сад тянулся к Смотрителю, только сам Смотритель не мог выдержать контакта.

— Потерпи, — зашептал Шалыгин. — Потерпи. Уже скоро.

Буква предпочёл бы идти один. Чем больше людей, тем больше шансов привлечь к себе излишнее внимание. Но сейчас выбора ему никто не давал.

Туман Мутный желал расправы над организовавшими нападение на театр лютыми, а в пути с Янусом или же возле самой крепости "чёрные" точно повстречаются.

Димка Чиж всегда был непоседливым и любил разведывать новые места. Тем более сейчас особо и деваться некуда. Театральная была в прошлом, а напрашиваться в Южную или Тихие воды ему не хотелось.

Сонная Ив не могла расстаться с Чижом и то же пополнила их компанию.

Из театральщиков только Сёмка Ветер не по собственному желанию пошёл за Буквой. Шаман передал ему весь рассказ водяного об Арксе и лютых, но Сёмке всё равно этот поход казался чем-то глупым и бессмысленным. Зачем идти в другой конец города, ради какого-то мизерного шанса на появление небольшого защитного "зонтика" от губительного света, когда здесь и сейчас есть театральщики, которым нужна помощь. Но Шаман хорошо знал своего ученика, и после недолгих убеждений, любопытство Ветра пересилило все опасения, и он согласился.

А ещё за Янусом увязался Тимоха Вьюн. Буква настойчиво требовал, чтобы мальчуган помог театральщикам, решившим идти в Тихие воды, и тот поначалу согласился. Вот только когда они разошлись: кто к водяным, кто к южанам, а кто к Арксу — Тимоха догнал Януса и напомнил ему, что они напарники, а напарники, как всем известно, в беде друг друга не бросают.

Причины идти к Арксу у всех были разные, но, не стоит лукавить, каждый из них надеялся застолбить для себя место под защитным куполом, если такой существует и будет включён.

Разрушенная община и потерянные жизни вызывали тоску, горесть и злость, но нужно было заботиться о живых. Кто-то из театральщиков высказал мнение, что нужно пройтись по руинам, вдруг отыщутся выжившие. Но стоило им сунуться в сторону театра, как сразу желание осматривать завалы пропало. Повсюду сновали привлечённые грохотом гончие.