Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Буква влился в группу, направляющуюся в Южную. Его не покидало ощущение, что лютые даже сейчас не оставили округу без присмотра и, чтобы уйти незамеченным, стоит схитрить.

Район Театральной кишел гончими. Чтобы выбраться из подвала, ходокам пришлось подниматься через мусоропровод на второй этаж и выпрыгивать через окно с другой стороны здания. Дальше, рассчитывая каждый шаг, они обошли три ночлежки. В отличии от гончих отрешённым до взрыва дела никакого не было.

Как ходоки не скрывались и не вели себя тихо, но всё равно одного гончего подцепить умудрились. Заметил псевдо Сёмка Ветер, когда они отдалились от театра квартала на два и вышли на Фонтанную площадь.

В центре круглой площади, выложенной сероватой плиткой, высилась статуя — два ангелочка, сжимающих в руках букет тюльпанов, из бутонов которых когда-то и били струи холодной и чистой воды. По периметру площади были установлены скамеечки, чередующиеся с чугунными композициями: женщина с детской коляской; маленькие мальчик и девочка прячутся под громадным зонтиком; парень в очках сидит на стульчике и читает книгу... Композиций было много, но ходоков они не интересовали, а вот сам фонтан привлёк внимание, по крайней мере внимание Ветра. Из-за головы одного ангелочка выглядывал гончий.

Когда театральщики вышли на площадь, псевдо сразу выскочил из своего укрытия и стремительно скрылся в кустах, опоясывающих Фонтанную.

За площадью вдоль широкого проспекта потянулись ряды многоэтажек. Разграбленные офисы и жилые дома, магазины с опустевшими прилавками — Театральная перестала существовать, а в городе всё оставалось по-прежнему. Здесь же гончий и вовсе перестал прятаться. Ходоки шли по одной стороне улицы, а он — по другой, поглядывая на них жадным взглядом.

Проспект не был пустым. То тут то там между брошенных автомобилей ходоки натыкались на ночлежки. Их встречалось много, а это могло значить лишь одно — где-то неподалёку должен быть пастух. И вскоре они его увидели.

Громадный псевдо разместился в нешироком переулке, между "Продмагом" и "Оптикой". Пастух стоял без движения, казалось, это статуя, а не живое существо. Только хрипящее дыхание, которое ходоки услышали задолго до того, как увидели самого великана, выдавало в нём вполне-таки живую тварь, готовую в любой момент начать кромсать и топтать городовых.

Как только ходоки поравнялись с переулком, пастух зашевелился. Переставил одну ногу и вытянулся в полный рост.

Гончий исчез из виду. Даже ему с пастухом связываться не хотелось. Театральщики скрылись в доме напротив переулка и начали наблюдать, как дальше поведёт себя псевдо.

Пастух не спеша вышел на середину улицы и остановился. Отростки ощупали дорогу, после чего перекинулись на две ближайшие ночлежки. Пастух гладил спящих отрешённых, словно жалел их, а может и вовсе пересчитывал. Головой великан беспрерывно вращал из стороны в сторону.

Так продолжалось довольно долго. Кое-кто из театральщиков задремал на полу, иные предлагали попытаться бегом добраться до следующего дома, и так перебежками убраться подальше от пастуха. Туман, устав слушать бесполезный трёп, побродил по зданию и отыскал выход во двор. Только дверь оказалась прочной, и закрытой не менее крепким замком, а на окнах первого и второго этажей висели решётки. Зато нашёлся свободный переход в соседнее здание, а из него уже можно было выйти в любом направлении. Хоть на улицу к пастуху, хоть во двор, а можно и дальше через дома перебираться.

Пока ходоки шли через заваленные коридоры и комнатушки, пастух расхаживал по улице вдоль здания. Единожды он запустил внутрь свои отростки, но на второй этаж, туда где людей не было. И всё равно в тот момент ходоки замерли, пока над их головами пастух расшвыривал мебель, прощупывал пол и долбился в стены. Утолив своё любопытство, псевдо продолжил "вальсировать" между ночлежек.

Преследовавший ходоков гончий не показывался, но надеяться, что он потерял их из виду или вовсе сбежал было глупо. Скорее всего псевдо двигается следом скрытно как от людей, так и от пастуха.

Перебрались в соседнее здание. Вот тут Буква и понял, что лучшего места чтобы разделиться не найти. Выходов много. По улице шастает пастух, а с ним конфликтовать даже лютые не захотят. Если выбраться из здания во двор, можно попытаться выследить "хвост".

Янус поделился своей идей с Туманом и Чижом. Оба театральщика согласились, а Мутный и вовсе предложил "завалить чёрного", если он и вправду появится.

Не стоит врать, такая перспектива Янусу понравилась. Лютые опасны, и избавиться от одного из них, было бы славно. Но в то же время нападать даже на одинокого "чёрного", даже имея перевес в количестве бойцов — риск неимоверный, на который Буква идти был не готов.

— Нет, убивать без необходимости не станем. Сейчас главное до Аркса добраться, — сказал он Туману.

Туман поник, но спорить не стал.

Те кто уходил в Южную были рады разделению, хоть и скрывали это. Меньшей группой проще будет добраться до общины, да и количество ртов поубавилось, что увеличивало шансы быть принятыми южанами.

Прощания были короткими. Пара рукопожатий, пара объятий, — и на этом всё.

Буква выскочил через окно на мягкую траву и затаился у стены. Двор, огороженный со всех сторон многоэтажками, безмолвствовал. Метрах в пятнадцати по правую руку Януса виднелась ночлежка, но опасаться, что сюда заявится пастух, чтобы её проведать, не стоило. Прямо через дома во двор вели две арки, и попасть сюда громадному псевдо будет проблематично. Следом из здания выбрались Вьюн, Туман, Ветер, Чиж и Ив.

Они пересекли двор, вновь укрылись в доме и тут же разделились.

Туман стремительно взбежал на второй этаж и затаился возле одного из окон, а Буква спрятался на первом этаже, на лестничной площадке и так же как и Мутный через окно начал наблюдать за двором. Теперь если кто-нибудь их преследует, то ему придётся пересечь двор, и тогда он точно попадётся на глаза либо Янусу, либо Туману.

Остальные ходоки схоронились в одной из дальних квартир, имея немного времени на отдых.

Тяжёлый, молчаливый, затянутый тьмой город был привычен ходокам, и Буква не был исключением. Только вот сидеть в полной тишине, опасаясь слишком громко вздохнуть или высоко вытянуться над окном, ему претило и казалось невообразимо нудным и печальным. Куда интересней было бы развести костёр, достать из-за пазухи книгу и прочитать хотя бы пару страниц. Но вместо этого приходилось вглядываться в темноту, выискивая преследователя.

Голова была забита тревожными мыслями.

Он с детства знал Валевского, и ни разу Сергей Николаевич не сделал ему ничего плохого. Наоборот, после смерти матери Буквы глава Тихих вод стал для него самым близким человеком во всей общине. Он его воспитывал, кормил, одевал, брал с собой в город и всё время учил. Но сейчас Янус сомневался в старике. Почему так, он и сам не мог понять. Чуть заметная неискренность в глазах Валевского при последнем их разговоре и лёгкая дрожь в его голосе были первыми причинами сомнений Януса. И чем больше он думал, тем больше появлялось вопрос, вот только старика рядом не было, чтобы устроить ему хорошую встряску. Хотя, если здраво подумать, у всех людей есть тайны. И Валевский не может быть исключением, но ведь самого Януса он никогда не обманывал. Или же обман был, но таким изощрённым, что Буква так и не смог его распознать? Но в одном Янус точно был уверен — получить ответы можно не только у Валевского, но и в Арксе.