Евгений Ф - Фактор бытия [СИ]

Вьюн лежал на земле, и пока разглядывал свою новую компанию, сзади подошёл один из леших и приложил к его рту и носу смоченную чем-то вонючим тряпку. Тимоха задёргался, но крепкие руки прижали его к земле. Глаза начали сами по себе закрываться, а окружающие звуки стихать.

"Неужели они меня травят!" — промчалась в голове тревожная мысль, и Вьюн провалился в небытие.

Когда Тимоха очнулся, то обнаружил себя на носилках. Отряд быстро двигался по улице, а его несли двое южан.

Рядом шла Людмила. Увидев, что маленький водяной пришёл в сознание, она улыбнулась и протянула ему флягу с водой.

— Пей!

Руки мальчика дрожали, а фляга казалась невероятно тяжёлой.

— Усталость скоро пройдёт, — словно прочитав его мысли, сказала Людмила. — Это из-за раствора, которым мы тебя усыпили.

Когда Вьюн напился, лешая дала ему ломтик хлеба и кусочек вяленого мяса. Завидев всю эту вкуснятину, Тимоха ощутил насколько проголодался. Но долг перед друзьями переборол голод. Тимоха вспомнил, зачем шёл в Южную.

Забыв про все раны, он соскочил с носилок... и тут же скрючился на земле. Лежать без движения было хорошо, но как только он стал на зафиксированную дощечками и плотно перемотанную ногу, тут же ощутил невыносимую боль. Тимоха плотно сжал зубы, но не закричал.

— Дурачок. Хочешь, чтобы кость назад вылезла?

Людмила помогла ему подняться и устоять на здоровой ноге, а один из нёсших носилки южан подсунул под руку мальчика костыль.

— Мне нужно в Южную, к Кариму Самаеву, — натужно прошептал Вьюн.

— Срочно? — с лёгкой иронией спросила лешая.

Тимоха кивнул.

— Ладно, идём. Тут твой Самаев.

Старика найти удалось быстро. Он был впереди отряда и, когда мальчуган со своей новой знакомой подошли ближе, о чём-то спорил с одним из леших. Людмила окликнула его, и Вьюн начал свой рассказ. Самаев слушал с интересом и не перебивал. Тимоха боялся забыть что-нибудь важное, оттого часто повторялся или перескакивал с одного события на другое. Когда же Вьюн напомнил главе южан о долге Валевскому, на лице старика мелькнуло удивление.

Спокойно выслушав всю его тираду, Самаев похлопал мальчика по спине.

— Мы сделаем всё что возможно, чтобы помочь твоим друзьям, а ты теперь держись ближе к Людмиле. Она хорошая, в обиду не даст, — сказал он и вновь начал спорить с лешим.

Людмила и вправду оказалась доброй и разговорчивой женщиной, а для любопытного Вьюна большего и не требовалось.

По пути к крепости они говорили о многом. Вначале Людмила пыталась расспрашивать Вьюна о его жизни, но тот отвечал с неохотой. Зато сам забрасывал её вопросами. Что вы делаете в лесу? Почему сейчас вышли в город? Чем питаетесь? Почему не боитесь солнца и псевдо? Что вас связывает с Южанами? Почему из ушедших в лес никто никогда не возвращался назад? Вопросы летели один за одним, и Людмила сдалась. Она начала отвечать, только попросила Тимоху не торопиться и не валить на неё всё скопом.

— Кто вы? — задал вопрос Тимоха.

— Мы — люди.

Такой ответ никак не мог удовлетворить любопытство мальчугана.

— Мы тоже люди, но мы не такие как вы. И люди гибнут под солнцем, а вы же его не боитесь.

— Мне жаль, Тимоха, но городовые уже не люди, а псевдо. Хотя и сами этого не понимают, — ответила Людмила. — Изменения в вас идут постоянно, только в темноте они замедляются. Мы же прежние, такие какими были до Шабаша, и не зависим от Сада.

— Сад? Какой ещё Сад?

— Тебе Буква про Аркс рассказывал?

— Да.

— Под Арксом находится Сад. Что он из себя представляет, не спрашивай. Я его не видела. Но именно Сад превращает людей в псевдо.

— Я думал, во всём виновато Солнце, — удивлённо сказал Тимоха.

— Нет. Вокруг и внутри нас находятся зёрна Сада. Они очень-очень маленькие, незаметные. Солнечный свет лишь даёт им энергию для того, чтобы проводить перестройку этого мира. Для Сада городовые лишь материал для строительства.

Тимоха на некоторое время замолчал, а потом неуверенно спросил:

— А что строит этот Сад?

Людмила пожала плечами.

— Я не знаю.

— Почему вы не изменяетесь? Это из-за рисунков?

Тимоха помахал рукой перед её лицом.

— Сам догадался?

— Ага.

— Ты прав, из-за рисунков. Но остальное — это секрет. — Людмила хитра подмигнула Тимохе. — Может когда-нибудь ты и узнаешь, но не сейчас. Ты спрашивал, почему никто из ушедших в лес городовых не возвращался? В некоторых случаях мы можем остановить изменения и даже обратить их вспять, если они зашли не слишком далеко. Те городовые, которые смогли побороть зреющего внутри псевдо, присоединялись к нам и уже сами не хотели возвращаться в город, а те, кто не выдерживали — умирали.

— Неужели жить в лесу настолько лучше чем в городе, — усомнился Вьюн.

— Города строились не для нас, — ответила Людмила.

— А для кого? Для псевдо что ли? Города ведь люди строили.

— Для Сада люди и города лишь средство достижения цели. Кирпичики, из которых он строит. А мы хотим жить для себя, а не для целей Сада, какими бы они не были.

Тимоха задумался. В который раз за последние дни всё переворачивалось вверх дном.

— А что строит Сад?

— Ты меня подловить пытаешься? Я ведь уже говорила — не знаю, — спокойно ответила Людмила.

Вьюн ей не поверил. Ничего в голосе женщины не дрогнуло, глазом в сторону не повела, но мальчуган чувствовал, что она сейчас сказала не правду. Он хотел задать следующий вопрос, но лешая не позволила.

— Всё, Тимоша, мы недалеко от крепости. Теперь играем в молчанку.

Отряд остановился на холме, как раз на том месте с которого совсем недавно Туман и Ветер шли тараном на крыс. Южане и лешие разбрелись по округе, а Тимоха проследовал за Людмилой на второй этаж одного из ближайших домов. Там на широком балконе уже находились Самаев и его давешний оппонент по спору. Как узнал Тимоха от Людмилы звали его Василием.

Южанин и леший стояли у самого края балкона. Тимоха близко подходить не стал. Но и не особо отдалялся. Хотелось, не привлекая к себе излишнего внимания, послушать, о чём они будут говорить.

— Ну что там? — спросила Людмила.

— Опоздали, — пробурчал Самаев.

Василий протянул ей бинокль и добавил:

— Можешь взглянуть. Включена система обороны. Дом закрыт наглухо, а во дворе собрались ходоки, крыса и лютая. Буква им проповедь читает.

Людмила прильнула к биноклю и спросила:

— Может, Янус ещё не спускался к Саду?

— Спускался, — быстро ответил Василий.

В его голосе чувствовалась жалость.

— У него половина лица была парализована, а сейчас посмотри, как кривляется. И это ещё не всё. Пробегись взглядом по округе. Среди домов шныряют гончие, а в конце улицы маячит пастух. Восстановить лицо Букве мог только Сад, а пригнать гончих и пастуха — только полноценный Смотритель. Старику такой трюк был не по силам.