Роман Злотников - Кто есть кто

– Ну что там? Неужели они нашли-таки свой келемит?

Боцман от нетерпения ерзал возле палатки, из которой уже послышалось бормотание разбуженных и, видимо, спросонья столкнувшихся лбами Арика и Угля.

– Это не келемит. Это хуже… Дрон притащил им несколько необработанных кристаллов экрания. Как бы наши доны от радости не натворили глупостей.

Хоаххин поднялся на ноги и, приказав Боцману оставаться возле своей палатки, зашагал в центр лагеря. С трудом распихав недовольных донов и протиснувшись в палатку к Голове, он не стал дожидаться приглашения от капитана и присел рядом с ним на корточки. Голова сиял как маков цвет. Заметив входившего в палатку, он постарался немного умерить свое необузданное счастье, но это ему удавалось с большим трудом.

– Ну, ты, кап раз – красавец! А такой с виду тихоня, скромняга… непьющий. Ну не подвел! Это ж надо, это ж мы теперь заживем! Да без тебя мы бы прокопались вокруг лагеря, пока спутник не нырнул в тень газового гиганта, а там бы уже из замерзающей атмосферы завалило бы поверхность снегом или еще какой гадостью, и все… с приветом. Смотри сюда…

Благородный дон движением ладони вернул запись проектора назад и вновь запустил воспроизведение. Голограмма при воспроизведении накладывала один на другой несколько диапазонов съемки. Поскольку обычный видеодиапазон в полной темноте давал лишь изредка мелькающие перед камерой размытые контуры крупных элементов рельефа, то инфракрасный, рентгеновский и еще несколько режимов, накладываясь друг на друга, предлагали зрителю очень четкую и детальную картинку происходящего. После старта дрон набрал высоту и помчался вперед, в том направлении, в котором завтра им предстояло продолжить свое путешествие. Преодолев километров пятнадцать, он обнаружил перед собой странные сооружения, похожие на вырытые в песке крабьи норы. Бруствер выброшенного грунта образовывал вокруг уходящих в глубину широких отверстий похожий на вулкан холмик с высокими, но сглаженными и утрамбованными стенками. Все лежащее перед дроном пространство было заполнено этими вулканчиками. Нор было такое количество, что их невозможно было пересчитать без использования автоматических сканеров летающего над ними робота. В отверстия этих нор без проблем можно было запихнуть любого, даже успевшего отрастить немаленькое пивное брюхо дона, причем в полном боевом снаряжении.

– Так вот почему они были категорически против того, чтобы мы приперлись сюда на своих вездеходах или посадили им на голову корвет… Но ты, брат, ничего не говорил мне про эти норы?

Хоаххин, продолжая следить глазами дона за происходящим в центре его палатки зрелищем, лишь попросил его жестом не отвлекаться от просмотра. Дрон сделал над норами несколько кругов и продолжил движение по заданному вектору. Под ним все чаще начали мелькать скальные завалы, а всего через несколько километров относительно ровный рельеф был разрезан глубоким каньоном. Лазерный щуп дрона, попытавшегося измерить глубину расщелины, скользнул по его стенкам и отразился от них мириадами алых брызг, столкнувшись с кристаллической россыпью на камнях. Каньон был похож на расколотую друзу, вся сердцевина которой была усеяна кристаллами экрания… С таким великолепием Хоаххин еще не сталкивался ни разу в жизни.

Доны, которым повезло запихнуть голову внутрь палатки своего капитана, казалось, вот-вот разорвут ее на части. Рычанье и пыхтение возле входа достигло такой стадии, что не обращать внимания на это безобразие стало уже невозможно. Голова выключил проектор и с устрашающим видом двинулся к выходу.

– А ну отвали по-хорошему!!! Все равно до утра никуда не попремся! Или есть желающие в темноте провалиться в яму, прямо в гости к оскалам? Раазоооойдись!

Народ отпрянул в темноту ночи, где на тех, кому посчастливилось рассмотреть голограмму лучше других, тут же навалились с расспросами проспавшие. Лагерь продолжал гудеть как осиный улей еще с полчаса, и лишь после очередной раздачи тумаков люди стали расходиться по своим палаткам. Следующий световой день обещал стать очень и очень неспокойным.

Охрана с костяными штыками провела колонну через территорию, изрытую норами, без существенных происшествий. «Солдаты» трещали и цокали, распугивая обитающих в норах оскалов из рабочих каст, которых в светлое время суток оказалось на поверхности несметное количество. Они таскали на себе какие-то бесформенные тюки, хворост, причудливые корзины, больше похожие на носилки, сплетенные из тонких ветвей, с торчащими из них длинными жердями. Все это неприятно пахнущее разнообразие исчезало в норах, откуда, навстречу входящим, вновь выныривали толпы покрытых чешуй лиц и со знанием дела устремлялись в разные стороны. Пару раз зазевавшиеся местные жители врезались в кого-нибудь из донов, недоуменно отскакивая назад, после чего ничтоже сумняшеся деловито проталкивались сквозь преграждавшую им дорогу толпу незнакомцев. Возникало впечатление, что они, люди, нагруженные своими рюкзаками, просто не существовали в той реальности, в которой жили эти странные создания.

Пропустив колонну вперед, представители касты воинов остановились и вновь начали свои перестроения, образовывая живую колючую изгородь, но теперь уже сзади, за спинами донов, спешащих в сторону удивительного каньона. Голова, приметив то, что колонна, наконец, лишилась охраны, облегченно перевел дух.

– Я так понимаю, нас больше не от кого защищать или от нас некого? Надеюсь, на обратном пути они не будут чинить нам препятствий. Впрочем, обратно мы пешком не пойдем. Много экрания в рюкзаках при двойной силе тяжести не унести.

Хоаххин понимал, на что намекает Голова. И без слов было понятно, что любые договоренности, на которые готов был пойти дон, там, в лагере, теперь не имели для него абсолютно никакого значения. А за те россыпи необработанных кристаллов, которые хранил в своих каменных стенах каньон, дон готов любого порвать в клочья голыми руками, даже если это будет Алый и даже если этот бой станет последним как для самого дона, так и для каждого человека из его команды.

К обрыву колонна вышла сразу после полудня. Даже приглушенный тяжелыми низкими свинцовыми тучами свет карлика достигал глубокого песчаного дна. Зрелище «расколотой друзы» завораживало. Люди выходили к краю пропасти и останавливались перед ним, как будто им больше некуда было идти. Как будто они достигли всего, о чем мечтали, и у них просто не осталось больше ни сил, ни способности искать новую цель в жизни.

Хоаххин растолкал свою команду и повел дальше, выискивая взглядами людей возможные спуски на дно ущелья. Боцман, с явным недоумением оборачиваясь на готовивших оборудование к сбору «урожая» донов, едва поспевал за своим командиром. Он не понимал, как можно бросить все, когда богатство уже в твоих руках и…