Стивен Гулд - Телепорт [litres]

Никаких проблем.

В музее я был лишь раз, с Милли, неоднократно планировал заглянуть туда еще, но так и не собрался. А может, просто плохо его помнил.

Чем чаще я прыгаю, тем больше мест нужно запоминать, чтобы прыгать в них снова. Мне что, раз в неделю прыгать в каждое знакомое место, чтобы освежать воспоминания?

Пора купить новые игрушки.

На Сорок седьмой улице я без труда потратил две тысячи долларов. Вот мои покупки: видеокамера под восьмимиллиметровую пленку; видеоплеер для кассет с такой пленкой; блок из десяти двадцатиминутных кассет, два никель-кадмиевых аккумулятора; один внешний быстрозаряжатель для аккумуляторов.

Часом позже, зарядив батарею и прочитав руководство по использованию камеры, я прыгнул на площадку для крокета в западной части Центрального парка. Пересек ее и поднялся к Восемьдесят первой улице, где находится Метрополитен. Там я потратил несколько минут, снимая неприметную нишу у дверей музея: для начала снял саму нишу, потом встал в нее и снял панорамный вид. Запахи и зрительные образы я комментировал, наговаривая в микрофон.

Потом я прыгнул домой, извлек кассету, аккуратно написал на ней: «Художественный музей Метрополитен г. Нью-Йорка, лестница у главного входа». Вставил кассету в плеер, подсоединенный к моему двадцатипятидюймовому телевизору, и просмотрел отснятое. По качеству ролик получился великолепный.

Теперь проблем с прыжками в музей возникнуть не должно. Я только что побывал там и смотрел внимательно. Однако, если не заглядывать туда с полгода, воспоминания поблекнут. Я надеялся, что тогда кассета с записью станет мне хорошим подспорьем.

Там видно будет.

Я купил подарки Милли и остаток дня провел, снимая места, в которые прыгал не слишком часто. Если места оказывались чересчур людными, я менял их на ближайший закоулок. Так, в аэропорту Орландо я освоил новый уголок меж двумя колоннами, в Сосновых Утесах – местечко меж кустами на площади напротив офиса Лео Силверштайна. В Стиллуотере я нашел проулок неподалеку от дома Милли. В Станвилле выбрал места за мусорным баком у «Дэйри куин», между изгородью и зданием городской библиотеки и у отца на заднем дворе.

Пришлось купить еще два блока кассет и полку, чтобы хранить их.

Так я провел вторник, а в среду рано утром прыгнул в аэропорт Орландо и на маршрутном автобусе добрался до Диснейуорлда. Автобус приехал за двадцать минут до открытия парка. Я нашел и тщательно осмотрел место в кустах, прыгнул домой за камерой, вернулся и занял это место. Место на территории парка я тоже заснял. Охрана в Диснейуорлде отменная, и я старался выбрать место, не попадающее в объектив камер слежения. Почему-то мне казалось, что сейчас ко мне подскочит Микки-Маус и закричит: «Игра окончена! Игра окончена! Хи-хи-хи! Гуфи, надень ему наручники!»

Несколько раз за день я едва не прыгал в людных местах, потому что уставал от очередей. Ненавижу очереди, но рисковать нельзя. Я ведь смогу прыгнуть сюда в любой момент, либо рано утром, либо вечером, перед самым закрытием, когда поток посетителей схлынет.

Жаль, здесь нет Милли! Вместе с ней и в очереди постоять можно.

Неожиданно всплыло воспоминание о давно забытом: в следующий приезд к деду мама собиралась взять меня сюда, в Диснейуорлд.

Около шести вечера силы кончились: ноги гудели, голова болела от жары. Я прыгнул домой, вздремнул пару часов, потом позвонил Милли. Как и накануне, мы проболтали больше часа, потом я прыгнул в Стиллуотер и смотрел на ее окно, пока в нем не погас свет.

В полночь по восточному стандартному времени я разглядывал снимок Милли, сделанный в фотобудке, и спорил с собой.

Почему ты ей не признаешься?

Взять и сказать Милли, что я ограбил банк? Что я не способен сделать ничего полезного? Что я краду заработанное другими людьми?

Скажи ей только про прыжки.

Да, конечно, а как насчет вопросов, которые она наверняка задаст? Милли меня любит. Она любит не эксцентричного чудика, а меня, таким, какой я есть.

Неужели? Милли любит то, что ты ей показал. Разве прятать остальное не то же самое, что насаждать ложь? Разве не во лжи ты живешь? Чем дольше ты прячешь от Милли правду, тем больнее ей будет, когда правда откроется.

Так зачем ей открывать правду?

Ты любишь Милли?

Ох…

Ладно, она должна узнать все. Когда наступит подходящий момент.

Я посмотрел на фотографию Милли и содрогнулся.

В два часа ночи Уошберны снова начали ругаться. На этот раз дошло до настоящей драки. Сначала женщина кричала и огрызалась, а через двадцать минут визжала от страха и плакала от боли. Ее вопли напоминали мамины. Я спешно натянул джинсы, накинул куртку на голое тело и прыгнул к продуктовому на углу улицы. Там есть таксофон. Я набрал 911, продиктовал адрес Уошбернов и сообщил, что там драка. Когда меня попросили назвать свое имя и местонахождение, я сказал: «Да я просто мимо проходил. Не хочу вмешиваться, но, похоже, мужчина убивает женщину». Я повесил трубку.

Не в силах слушать крики, домой я прыгать не стал, а расхаживал туда-сюда, босыми ногами чувствуя холод асфальта. Приглушенные крики женщины слышались даже с улицы.

Скорее, черт подери!

Полиция приехала через пять минут: у дома остановилась машина с мигалками, но без сирены. Два копа позвонили в домофон Уошбернам и о чем-то с ними поговорили. Раздался звуковой сигнал – дверь подъезда отворилась, и копы вошли в дом. Я стоял у таксофона в тени фонаря. Ноги замерзали, хотелось прыгнуть туда, где теплее, но я не шелохнулся. Не хотелось ни возвращаться домой, ни уходить с этого места. Ситуация напоминала язвочку во рту: коснуться ее больно, но язык к ней так и тянется.

Два копа провели в доме менее двух минут, вышли из подъезда, сели в машину и уехали.

Черт!

Я прыгнул домой и прислушался. Женщина плакала, но мужчина явно перестал ее бить. Чтобы заглушить плач, я включил радио и снова лег спать.

Выходные получились волшебными. Омрачал их мой внутренний голос, нудно требовавший сказать любимой правду, и еще то, что подружка Милли не уехала домой.

Первым я подарил Милли мраморный бюст.

– Господи, какая красота! Что это?

– Это репродукция части скульптуры «Пьета» Микеланджело Буонарроти. Называется она «Голова Девы». По-моему, подарок очень уместный.

Милли покраснела и засмеялась:

– Ты во второй раз даришь мне девственность? Бюст чудесный, мне очень нравится. Боюсь спросить, сколько он стоит.

Я пожал плечами и вытащил следующую коробочку. Милли взглянула на меня с укоризной:

– Я же говорила, что мне неловко, когда ты тратишь на меня деньги!

– Тогда заранее извиняюсь. Вообще-то, я старался держать себя в руках, но вот прокол случился. Ты заслуживаешь большего, намного большего.