Стивен Гулд - Телепорт [litres]

Милли растерянно смотрела на коробочку в подарочной упаковке.

– Умасливание тут не прокатит. – Милли взяла коробочку, на глаз оценила ее размеры и взвесила на ладони. – Надеюсь, это книга.

– Нет, не книга.

Милли распаковывала коробочку медленно, осторожно, стараясь не порвать бумагу. Достав коробочку из ювелирного, она снова смерила меня неодобрительным взглядом.

– Открой.

Милли открыла коробочку и разинула рот. Чувствовалось, она удивлена и обрадована.

– Ты запомнил…

В коробочке лежала копия «Ожерелья принцессы». Оригинал принадлежал Ситхаторюнет, дочери Сесостриса II, египетского фараона двенадцатой династии. Каплевидные бусины из лазурита, сердолика, авантюрина и позолоченного серебра чередовались с круглыми бусинами из аметиста. Египетская принцесса наверняка носила ожерелье с золотыми бусинами, а не с позолоченными, но уж чем богаты… За ожерелье я выложил двести пятьдесят долларов и еще тридцать за серьги, чтобы получился комплект.

– Ага. Я еще тогда чуть не купил его тебе, но ты так переживаешь из-за денежных вопросов.

Милли отложила коробочку и толкнула меня на диван.

– Я и сейчас переживаю. Прекрати покупать мне дорогие подарки. – Милли поцеловала меня медленно и очень нежно. – Я серьезно. – Она снова поцеловала меня. – И спасибо тебе!

Тем вечером мы ужинали в лучшем ресторане Стиллуотера, чтобы Милли могла нарядиться и продемонстрировать египетский комплект. Три девушки спросили ее про обновку, заставив бедняжку «плавать» в краткой истории двенадцатой династии Египта. После третьего экскурса в историю Милли гневно на меня взглянула.

– Хорош смеяться! Я же психологию изучаю, а не археологию! – возмутилась Милли, а сама улыбалась и весь ужин трогала ожерелье.

Неловкая ситуация возникла, когда Милли спросила, как я довез костюм в маленькой сумке, не помяв. А ведь я из уборной Милли прыгал домой, чтобы взять костюм с плечиков. В сумке он никогда не был. Я вообще его не складывал.

– Ты веришь в паранормальные способности?

– В смысле, ты способен гладить костюмы усилием воли?

– А что, было бы очень удобно, да? Телеглажка… Психоутюжка…

Милли засмеялась, и я сменил тему.

В пятницу у Милли было три пары, поэтому я прыгнул домой в Бруклин немного почитать, а потом, когда открылся Диснейуорлд, прыгнул во Флориду и три раза подряд прокатился на «Стар-турс».

На этот раз в очереди стоять не пришлось.

Пожалуй, стоит привезти сюда Милли.

Вторую половину дня мы провели в постели, в этой теплой, уютной крепости недоступные для октябрьской стужи. Потом мы прогулялись полмили до кафе неподалеку от кампуса. Из труб домов кое-где валил дым, и мне вспомнился Станвилл.

За ужином Милли спросила:

– От твоей мамы нет вестей?

– Пока нет, но ведь прошло всего три дня. Сегодня я проверял автоответчик – сообщений не было.

– Автоответчик можно проверять по телефону?

– Да можно, если у тебя кнопочный аппарат.

Удаленную проверку автоответчика я еще не пробовал, но такое действительно возможно.

Полуправда, умалчивание – разве это честные отношения? Я прикрыл рот салфеткой, потом спросил:

– А от твоего бойфренда нет вестей?

– Ух, зачем ты его вспомнил?

– Прости.

– Сисси его бросила.

Я захлопал глазами и, не удержавшись, спросил:

– Из-за того случая на вечеринке?

Интересно, какую байку сочинил Марк?

– Ну… Он заявил, что НЛО похитили его прямо из сумеречной зоны. Сисси обожает нью-эйдж, поэтому проглотила эту брехню. – Милли покачала головой. – Марк не был таким, когда со мной встречался. Но однажды Сисси прогуляла учебу и застукала его в постели со своей соседкой по комнате. – Милли ухмыльнулась. – Вот такого Марка я знаю.

– Ну и кретин!

Эх, жаль, я не утащил его в Гарлем или в Центральный парк: тогда ведь уже стемнело. Нет, Марк не Топпер Роббинс. Хорошо, что я сделал то, что сделал.

После кафе мы посмотрели дрянной фильм. Такой дрянной, что мы развлекались, шепотом перевирая диалог героев. Домой мы отправились пешком через кампус, потом сидели на скамейке, считая звезды, пока холод не загнал нас в теплую постель. Как ни странно, любовью мы не занимались – просто заснули в обнимку, прижавшись друг к другу.

Хуже от этого не стало.

Я растянул свой визит до утра понедельника, заявив, что у меня билеты на этот день. Милли заинтересовалась расписанием вылетов, и я чуть не выложил ей всю правду. Вместо этого я «случайно» пролил на нас обоих стакан воды. Пришлось сушиться-переодеваться, и вопрос о вылетах отпал. Впрочем, думаю, Милли почувствовала, что я не хочу говорить на эту тему, и не стала тянуть меня за язык.

Вернувшись в Нью-Йорк, я обнаружил на автоответчике три сообщения. Пожал плечами, нажал кнопку воспроизведения и по-турецки сел на пол, обхватив голову руками.

«Вы когда-нибудь задумывались о гарантиях страхования жизни? – говорилось в первом сообщении. – О том, как защитить своих близких…» Ясно, это рекламный аудиоролик. Я раздраженно нажал кнопку, и автоответчик воспроизвел следующее сообщение.

«Вы когда-нибудь задумывались о гарантиях страхования жизни? О том, как защи…» Ругаясь сквозь зубы, я снова нажал кнопку. Следующее сообщение тоже небось окажется тупой рекламой…

«Здравствуйте! Я Мэри Найлс, это сообщение для Дэви Райса. Сейчас вечер воскресенья, на западном побережье около восьми часов, значит в Нью-Йорке около одиннадцати. Свой номер я оставлять не буду, но позвоню завтра, то есть в понедельник вечером, в это же время».

Мама…

Ее голос звучал обнадеживающе знакомо, так же молодо, как я запомнил, сначала неуверенно, потом бесстрастно.

Что мне ей сказать? Я еще раз проиграл сообщение, чтобы услышать мамин голос. По щекам катились слезы, из носа текло, но я не шел в ванную за носовым платком, а снова и снова прокручивал сообщение.

Ожидание вечера было невыносимо. Целое утро я слонялся около телефона: вдруг мама позвонит пораньше? Напряжение росло с каждой минутой. В итоге я прыгнул в кинотеатр «Эмбасси 2, 3, 4» на Таймс-сквер и посмотрел два фильма подряд, чисто чтобы отвлечься.

Когда прыгнул домой, на автоответчике ждало одно сообщение. Я выругался и нажал кнопку воспроизведения. Какой-то Морган спрашивал Шейлу: парень ошибся номером. Какая досада и какое облегчение!

Милли я позвонил в семь вечера, то есть в шесть по центральноамериканскому времени. Рановато, конечно, только мне не хотелось пропускать мамин звонок. Не хотелось, чтобы она нарвалась на автоответчик или на короткие гудки.

К счастью, Милли только что вернулась домой.

– Твоя мама звонила? Вот это здорово! Что она сказала?

– Я только прослушал сообщение на автоответчике. Обратный номер она не оставила, но обещала перезвонить сегодня. Поэтому я и звоню сейчас, чтобы не занимать телефон потом.