Михаил Баковец - S-T-I-K-S. Игра в кошки-мышки

– Так и сам не торопишься показаться честному собранию, – сбавив голос, ответил напарник. – Сам я зовусь Петровичем из Шерстинска, товарищ мой оттуда же, а имя сам у него спрашивай.

– Откуда? Какой Петрович? Кто окрестил?

– Обыкновенный, от папы досталось, мама Николаем назвала. А Шерстинск – это город такой, – заговаривал зубы незнакомцу Петрович, пока я крался к тому месту, откуда звучал голос.

– Чего?! Да вы, мать вашу, новенькие?!

После этих слов кусты точно напротив меня зашуршали, и из них выбрался здоровенный мужик, лишь на полголовы ниже меня, но в плечах не уступал ни на сантиметр, в цифровом не новом камуфляже, высоких тропических берцах, в балаклаве зелено-коричневой и с болтовой винтовкой, оклеенной маскировочной лентой. На конце ствола имелся небольшой, размером с сардельку, глушитель. Тут незнакомец не соврал.

– Не стрельни, дурень. Я не враг вам, – сказал он, повесил винтовку на правое плечо и направился к моему напарнику, при этом неосознанно сделав шаг в сторону, обходя меня. – Новичков только муры да внешники обижают. А честный рейдер никогда не тронет, даже поможет, чтобы от Улья заслужить карму.

– Стой там, стрелять буду! – всполошился Петрович и ткнул автоматом в сторону Шпига. – Маску сними!

В этот момент, не желая терпеть боль в висках, я скинул маскировку. Ни единого звука я не мог издать, даже не шевелился при этом, но мужик проворно развернулся, сбрасывая винтовку с плеча и направляя ее на меня.

– Ты что это? Что задумал?

– Успокойся, Шпиг, ты угадал, что мы новички в Улье. Единственные нормальные местные люди. Иммунные чуть не пристрелили меня, поэтому приходится страховаться.

– Точно новички? – настороженно спросил он, не отводя ствол от моей груди.

– Точнее не бывает. Я тут дней пять. Петрович всего второй…

– Да, считай, третий уже, – поправил меня тот.

– Третий, – повторил я. – Видел я и мутантов, и иммунных. И те и другие хотели убить.

– Чудно. Первый раз вижу новичков, которые шарят в местных реалиях, словно колобки в сказке: и от дедушки ушел, и от бабушки ушел. Кто это тебя хотел пристрелить?

– Да не все ли равно? Может, посчитали меня зараженным, может, помешал в их планах.

– Ну да, это не мое дело. Ладно, – он вернул винтовку на плечо, – давай отойдем в сторонку и поговорим нормально, не тыча друг в дружку стволами и стоя на виду, как три тополя на Плющихе. Двигайте за мной, – и он шагнул в кусты, в которых до нашей встречи прятался, больше не обращая внимания на меня и Петровича.

Через две минуты мы сидели на вершине небольшого холма, неведомыми капризами природы оказавшегося посреди леса. От местной растительности он отличался густотой кустарника и возрастом деревьев – те были раза в три толще, чем у подножия. Хватало на холме и бурелома, ям от выворотней и старых, со сгнившей серединой, пней. По едва заметной стежке Шпиг привел нас к шалашу или землянке, точнее и сказать не могу, только описать – могучее дерево рухнуло, оставив в земле внушительную яму. А позже человеческая рука накрыла его невысоким шалашом из жердей и маскировочной сетью, третью сторону закрывали корявые корни выворотня, четвертая служила входом.

– Здесь стаб удобно встал, на стыке четырех кластеров, – пояснил он нам. – Мутанты не лезут, понимают, что поживы тут не найти. А сверху можно следить за обстановкой и укрыться от перезагрузки.

– Ждешь перезагрузку, потом мутантов и мочишь их ради гороха и споранов? – спросил я.

Мужик посмотрел на меня и покачал головой:

– Какие нетипичные новички пошли. Почти во всем угадал, но ошибся в целях: мутанты мне не нужны, а вот хабар с кластера – очень даже.

– Это из-за глушителя. Думал, что спецом поставил, чтобы не привлекать внимание к себе выстрелами.

– Глушитель звук не сильно гасит, но рассеивает, и кажется, что стрелок сидит намного дальше. Да и в целом мне нет резона охотиться на тварей, выход хабара не тот, а риск – выше многократно.

В шалаше места оказалось для двух человек, третьему, даже если всем свернуться калачиком, уже никак не уместиться, поэтому устроились снаружи, прикрытые густыми зарослями со всех сторон.

– Парень, а ты не скажешь, сколько до вашего ближайшего города идти? – спросил у него Петрович.

– Зови меня Шпигом.

– Петрович.

– Забудь про Петровича, – поморщился тот, – старые имена тут не в почете, даже хуже того, могут не пустить на стаб или прогнать из команды, если станешь за него цепляться. Улей не любит этого, он всем здесь дает новую жизнь и новые имена.

– Да где ж его взять-то, мил-человек? – удивился мой напарник.

– Ну, – Шпиг смешался, – обычно новичкам дает имя кто-то из рейдеров, кто первый их повстречал, или командир группы. Крестным становится.

– То есть это ты?

– Не, – его собеседник тут же выставил руки вперед, словно отгораживаясь от слов человека напротив, – я не стану. Крестный из меня так-сяк, а я не хочу разозлить Улей, если облажаюсь.

– И где ж тогда нам имена новые раздобыть? – продолжал наседать на него Петрович. – Сам же сказал, что со старыми нас никуда не пустят.

– Вас как раз и пустят. Новичков стараются не обижать, помогают, если возможность есть.

– А если обидят, то Улей накажет? – слегка улыбнулся мой спутник.

– Ты не хохми, дед, – нахмурился Шпиг. – Здесь свои правила и законы, свои условия жизни. Вон муры не верят ни в бога, ни в черта, ни в Улей и потому дохнут пачками. Иногда на ровном месте смерть находят. Под выстрел снайпера единственные из толпы попадают, подрываются на мине, где перед ними уже толпы прошли.

– Муры, как понимаю, бандиты всяческие? – поинтересовался Петрович и, получив кивок в ответ, продолжил: – Так что ж они с нормальными, э-э, рейдерами ходят по минному полю? Или тут законы, позволяющие и такое? Сегодня он душегубствует, а завтра идет в кабак и пьет спокойно пиво с теми, на кого вчера засаду устраивал?

– Не знаешь – не говори. Много здесь всякого народу, за всеми не уследишь, бывает и так, что перекрашиваются всяческие твари. Выдают себя за честного человека и живут рядом со всеми. Пока правда не раскрывается. Или же Улей не накажет.

– Хм, – хмыкнул Петрович.

– Не хмыкай, поживешь с месяц, и сам все поймешь. Если проживешь, конечно.

Пока эти двое чесали языками, я вертел головой по сторонам и всматривался сквозь просветы зарослей. И кое-что высмотрел.

– Шпиг, а что там за здание белеет впереди?

– Не твое дело, – отрезал он.

– Как знаешь, – примиряюще произнес я. – Я просто спросил, в твои дела лезть не собираюсь.

Он покатал желваки на скулах, потом нехотя ответил:

– Да чего уж там. Караулка стоит от военных складов.

– О как! Шпиг, а что на тех складах? – спросил его Петрович. – И большие они? Может, нам что-то перепадет?