Гай Орловский - Стальные перья

– Злата, – плакала Брестида. Плакала горько, не стыдясь слез, в голос. – Зачем? Он целился в меня!

– Амазонкам нужен Талисман, – прошептала королева. – Ты молодец, что добыла для нас осколок. Храни его с честью. Ты всегда была лучшей, Брестида.

Взгляд королевы остановился, а Брестида зарыдала в голос.

– Все закончилось так быстро… – прошептала Аэлло.

– Быстро? – спросила Ксена, подходя сзади. – Посмотри на солнце.

Гарпия заморгала – солнце, что только что вставало над горизонтом, скрываемым лесом, движется к закату.

– Ксена, она сказала, что ты теперь королева, – сказала Брестида. Она по-прежнему не выпускала королеву из рук, словно могла помочь.

– Мне рассказали, – ответила воительница, опускаясь рядом. Их обступило несколько амазонок. Остальные ходят по покрытому телами полю, добивают лошадей, ищут раненых.

– Сагатов тоже добивайте, – хмуро бросила Ксена.

– Но, королева, – запротестовали амазонки. – Пусть вороны клюют их заживо!

– Нет, – ответила королева. – Они храбро бились.

Амазонки принялись выполнять приказ. Сагаты, почти все, умирали без единого стона. Кто-то даже успел прохрипеть «спасибо».

Аэлло встрепенулась и устремилась на голос – ей показалось, что она слышит Пака. Облегченно вздохнула, увидев незнакомое лицо.

– Ну-ка, милая. Давай я сам.

Гарпия обернулась.

Пак подхватил мертвую королеву на руки и вопросительно взглянул на Ксену.

– Туда, – показала она. – Королеву надо похоронить с почестями.

Пак кивнул и устремился за амазонками, что соорудили носилки, приторочив длинные полотна плащей к лошадям.

– Да, Злата заслужила достойное прощание, – сказала Брестида.

– Не ваше, – отрезала Ксена. – Насколько я помню, у вас незаконченное дело. Дома.

– Мы опоздали, – сказала Аэлло. – Маг опередил нас. И вот, он там, а мы здесь.

– Маг ранен, – устало сказала Брестида.

– Ты видела демона камня, – сказала Аэлло. – Он-то вряд ли пострадал… И портала у нас нет…

– Портал будет, – сказала новая королева. – Лейла поможет вам.

– Лейла не захочет нам помогать. И она права.

– Захочет, – коротко пообещала королева. – Если я попрошу.

– Не надо просить за Брестиду, – сказала, приближаясь к ним, Лейла.

Она подошла к Брестиде, почти вплотную.

– На тебе навеки кровь сестер. Ты привела мага. Ты привела за собой сагатов. Если бы ты не нашла осколок…

Аэлло сглотнула, слушая, как в висках пульсирует кровь. Лейла продолжила.

– Если бы не осколок, королева сделало бы тебя преемницей. Я помогу.

Ноги Аэлло подкосились, и она осела на мокрую от крови землю, распластав крылья

***

– А врата? Как же Врата? Они ведь разрушены? – сказала Аэлло, выходя из шатра.

Наскоро ополоснувшись, она переоделась в чистое платье. Остальные расселись вокруг костра. С жадностью поглощают ужин, который вместе с тем и обед, и завтрак.

Брестида передала гарпии кусок жареного мяса на плоском глиняном листе. Оглядела ее наряд, хмыкнула. Длинного белого платья, которого требовала наследница Жемчужного Ожерелья, у амазонок не нашлось. Зато нашлась белая туника без рукавов. Брестиде она была бы коротка, маленькой хрупкой гарпии достала до середины бедра. Поверх туники Аэлло надела кожаные доспехи – лиф и пояс. Ей казалось, что так она «больше одета».

– Лейле не нужны Врата для портала, – сказала Брестида. – Она сильная.

Заметив, как гарпия нахмурилась, амазонка сказала:

– Она воспитает себе преемниц, не сомневайся. Уль мертв, сагаты разбиты. Нескоро они возобновят набеги на амазонок.

– Но возобновят?

– В этом не сомневайся.

Брестида пожала загорелыми плечами.

– Ешь. Лейла должно быть, уже ждет нас.

***

Ксена не пришла прощаться. Вопреки ожиданиям Аэлло, не пришел и Пак.

Лейла ждала на выходе из лагеря.

– Вам придется биться с магом, – сказала она, стоило Брестиде и Аэлло приблизиться. – Будет тяжело.

– У нас есть Золотой Талисман, – сказала Аэлло.

Шаманка поморщилась.

– При условии, что все хранители захотят поражения мага, и при условии, что магия Талисмана не потрачена на всякую ерунду вроде строительства самых высоких роскошных и красивых домов для каждого.

– Вы, случайно, не сестра нашего Чародея? – спросила Аэлло.

Лейла оставила ее вопрос без внимания.

– Вот, – она протянула Брестиде сверток.

– Энем-шаман?

– Он поможет одолеть демона камня.

– Но это бесценная реликвия! Энем-шаман принадлежит амазонкам!

Лейла кивнула, глядя Брестиде в глаза.

– Значит, вернешь, – сказала она. – Снова.

Она подобрала с земли длинную сухую палку. Та которая зашевелилась в ее руке, и превратилась в посох с рукояткой в виде кобры, раздувающей капюшон. В острых зубах змея держит нефритовое яйцо, которое засветилось изнутри.

– Пора, – сказала Лейла и провела посохом черту. – Возьмитесь за руки и переступайте.

Аэлло не успела толком ничего понять, когда амазонка схватила ее за руку и потащила за собой.

В следующий миг земля ушла из-под ног, и они упали.

Аэлло раскрыла крылья, смягчая падение, но удар все равно вышел сильным.

Они приземлились у купола ихтионки.

– Кажется… Вовремя, – сказала Аэлло, глядя на море.

– Ага, – согласилась Брестида, проследив ее взгляд.

На их глазах море замерцало, зарябило. Над волнами поднялось свечение.

Не говоря ни слова, они бросились на берег. Брестида бегом, Аэлло по воздуху.

Селина стояла по колено в воде. Морщась от усилия, ихтионка направляла луч от трезубца на Семко.

Парнишка тоже выставил перед собой трезубец, что поглощал удар. На лице его застыла злобная ухмылка. Медленно и неумолимо луч, что бьет из трезубца Селины, окрашивается в алый, как тот, что направлен из Рубинового Трезубца мага.

– А вот и ты, калавинка, – пробормотал он, мельком заметив Аэлло, что обрушилась в воду у берега, подняв фонтан брызг и взвизгнув от боли. Воды Атлантии раскалились.

– Не смей называть меня так! Ты – не он!

Аэлло поднялась на колени, выставила крылья перед собой и выстрелила всеми перьями одновременно.

Ее отбросило назад, распластав на песке. Маг дрогнул, но устоял. Правда, волосы его почернели, и лицом он больше не походил на Семко.

– Ну же, рыбка, здесь уже двадцать камней душ ихтионов, – ехидно процедил маг, глядя на Селину. – Полезай и ты сюда.

Зрачки ихтионки сузились, волосы встали дыбом. Кожа засверкала мириадами чешуек. Камень на груди заискрился алым. Обнажив клыки, ихтионка заревела, вцепившись в трезубец обеими руками, словно удерживает с трудом.

Луч из ее трезубца, что почти успел стать красным, снова начал бледнеть.

Маг отступил, споткнулся, но тут же выпрямился и сказал: