Гай Орловский - Сестра ветра

Бруни не ответил. Только еще больше задрожал.

– Ты, может, в сумку? – спросила Аэлло. – Все ногам потеплее. Я ее на колени поставлю, вот так, – сказала Аэлло и показала, как.

Она уселась на корточках, прислонившись сложенными за спиной, чуть расправленными крыльями к каменной стене. На пол садиться не стала – холодно. И, хоть и темно, что-то подсказывает ей, что здесь еще и грязно.

Бруни тут же вскарабкался на колени, нечаянно дернул Аэлло за волосы, она вскрикнула, он тоже.

Наконец, устроились. Фэйри маленький, но горячий, и Аэлло стало немного теплее.

– И чего они взбесились? – спросила Аэлло.

Люди – посетители, стражники, подавальщицы, повара и все, кто были в зале – набросились все вместе, стоило фэйри показаться из сумки. Истошный визг, ор, крики, удары со всех сторон слились в единый пульсирующий комок, центром которого Аэлло с удивлением обнаружила себя, прижимавшую к груди сумку с фэйри.

Она ничего не могла сделать, только сомкнула поверх сумки крылья, маховыми перьями наружу. Люди хотели отнять его, но, должно быть, побоялись порезаться о перья.

На Августе повисло не меньше десятка поселян, парня повалили на пол. Все же он поднялся, Аэлло видела, как он встает. Мощная фигура в белой рубахе принялась раздавать тычки и затрещины направо и налево, и люди в красном и синем разлетались в разные стороны. Это было последнее, что Аэлло видела, прежде чем обрушиться в погреб, к которому их отволокли.

– Что? – переспросил Бруни и поднял к ней бледное лицо. Даже в темноте видно, как сверкнули его огромные глаза.

– Чего они вдруг озверели? – повторила гарпия.

Фэйри только вздохнул.

– Да разве их разберешь.

– Это правда, – сказала Аэлло, кивая. – Мерзко здесь, да?

– А толку жаловаться…

– Толку, может, и нет, но костер мы развести могли бы, будь тут дерево…

Не говоря ни слова, фэйри выбрался из сумки, соскочил с колен Аэлло и скрылся в темноте.

– Вот! – позвал он. – Эта пустая. Но тяжелая, мне не сдвинуть.

Аэлло, выставив руки перед собой, пошла на зов. Споткнулась, чуть не упала, взмахнула крыльями, задела что-то. Зазвенело разбитое стекло. Вихрь с ним.

Пнула что-то деревянное, ударив мизинец на ноге, подпрыгнула от боли. Наконец, опустилась на каменистый пол и выругалась сквозь зубы, помянув нехорошее слово, обозначающее союз вихря и обезьяны.

– Ага, она, – радостно сказал Бруни.

Оказывается, споткнулась о пустую деревянную кадушку, что Бруни определил для костра.

– Только мы, наверно, ее не сломаем, – сокрушенно сказал фэйри.

– А и не надо, – беспечно ответила Аэлло. – Мы прямо в ней.

Взмахнула крыльями, помогая себе, и отволокла кадушку в дальний, пустой угол.

Присела рядом, опустила внутрь руки, щелкнула ногтями. Искра, вторая, третья.

– Приветствую! – поздоровалась с зевающим духом огня.

Тот в ответ сонно улыбнулся и принялся вертеть головкой, осматривая объемы угощения.

Вскоре, под мерное напевание огневушек, Аэлло с фэйри согрелись.

Аэлло смогла, наконец, осмотреть место, куда они попали.

У дальней стены – стеллажи с банками и бутыльками, вон, осколки на полу, несколько разбилось. Чуть дальше – два деревянных короба, один на другом. Судя по запаху, картошка и капуста. Несколько бочек, похоже, с солониной. Кадушки с квашенной капустой и огурцами. Лотки с овощами, пересыпанные тонким слоем земли или соломы.

– Чудно, – сказала Аэлло, – нас заперли с едой. Значит, от голода не умрем.

Фэйри недовольно засопел, не оценил шутки.

– Интересно, – сказал он и потянул кнопкой носа, – а куда дым тянет?

– Верно! Ты умница, Бруни! – воскликнула Аэлло, и наклонилась к огневушкам, вопросительно подняла брови. Те в ответ замахали тонкими ручками в одном направлении.

Аэлло взглянула туда – и увидела крохотное пятно окошка, под самым потолком.

Встала, подошла к стене, продолжая вглядываться вверх.

– Аэлло! Бруни! – раздался из окошка знакомый голос.

Аэлло с трудом сдержала счастливый, немного истеричный смех.

– Август! – радостно крикнула она, подпрыгивая.

Гарпия зависла в воздухе, часто маша крыльями и осторожно поднялась повыше. С соседнего стеллажа соскользнуло что-то, снова раздался звон, но Аэлло не обратила внимания.

Окошко маленькое, узкое, но пролезть можно!

– Я еще днем приметил, что это окошко, должно быть, в подпол ведет, – радостно сообщил Август, увидев Аэлло. – Что у вас там за огонь? Или это мне почудилось?

– Это мы с Бруни греемся! – пояснила Аэлло, продолжая быстро, прижимисто махать крыльями, чтобы удержаться в воздухе, но ненароком еще чего не разбить. Еще набегут на звон!

– Понятно, – протянул Август и озорно усмехнулся. – Решили в отместку трактир им спалить. Есть за что, но не стоило!

– Август!

– Пролезть сможешь, если крылья сложишь? Я тебя за руки возьму и вытяну.

– Да вроде смогу, – кивнула Аэлло. – Сейчас только Бруни возьму.

Бруни уже принялся подпрыгивать внизу, перебирая тонкими ножками в сумке.

– Погоди, – сказала ему Аэлло, подбегая к наполовину сгоревшей кадушке. – Пожара им здесь точно не хватало, хоть они и гады.

Взлетела, Август принял сумку с фэйри, затем протянул руки Аэлло.

Взять кого-то за руки и сложить крылья, пусть и невысоко – это как-то жутко… не страшно, конечно, но все же тревожно.

– Ну же, – поторопил ее Август. – Не бойся! Ты, поди, легкая, как пушинка, небось, удержу!

Сердце так и зашлось, а еще отчего-то бросило в жар, когда их ладони встретились.

– Крылья сложи, – с улыбкой сказал Август. – Застрянешь.

Аэлло крепко зажмурилась, и одним махом сложила крылья.

Резко качнуло вперед, и она уперлась ногами в каменную стену, чтобы не удариться. Август рванул вверх, вытаскивая ее из окошка, жалобно затрещала ткань платья, что-то острое и колючее впилось в кожу, проехавшись чуть не по всему телу, а потом Аэлло оказалась снаружи.

Теплый после подвала воздух дохнул в лицо, растрепал кудри, ноги и живот налились неприятной тяжестью, руки стали ватными, и Аэлло села на землю.

Сквозь огромную дыру в платье выглянула ободранная коленка.

– Мое платье! – горестно воскликнула гарпия, и Август приложил палец к губам, мол, тише.

– Конечно! – стараясь говорить тише, но все же сварливо сказала Аэлло. – Тебе-то в рваном платье не летать, не позориться! Видит ветер, хуже побирушки!

Последняя фраза почему-то жутко насмешила Августа, он дернул головой, так, что челка упала прямо на лоб. Губы парня растянулись в глупой улыбке, даже рот приоткрылся, но вместо смеха он икнул, а нижняя челюсть отъехала чуть вбок.

После темени подвала свет луны освещает улицу, почти как солнце сквозь тучи, и Аэлло увидела, как глаза Августа закатились, и парень медленно осел на землю.