Гай Орловский - Сестра ветра

– Ты ей только выйти дай, улетит! – отрезал человек и тыкнул пальцем ей за спину, а затем обернулся к трактирщику и постучал себя по лбу костяшками пальцев. – Такую только вязать и в костер!

Трактирщик часто заморгал и поник.

– Значит так! – раздался громкий бас, и все задрали головы.

На лестницу вышел усатый стражник, тот, что с лекарем беседовал.

– Что с ней? Что с моей девочкой? – запричитала Лада. – Померла?

Стражник поморщился, и Лада испуганно закрыла рот рукой, другую руку на грудь положила.

– Помолчи, мамаша! – гаркнул начальник стражи, и окинул долгим взглядом присутствующих.

Взгляд его задержался на Августе с Аэлло, и гарпия скорее поняла, чем ощутила, что пальцы Августа сильнее сжали рукоять меча. Аэлло вжалась в бок Августа, чувствуя, что ноги становятся ватными.

– Обыскать помещение! – наконец, рявкнул стражник, глядя на остальных в синих кафтанах. «Синие кафтаны» немедленно брызнули в разные стороны, но двое остались рядом.

Уже лучше, подумала гарпия.

– Все будет хорошо, – шепнул ей Август.

Аэлло не ответила. Чтобы она еще когда-нибудь связалась с людьми? Ни в жизни. Если уцелеет.

– Подозреваемая пока – эта девушка, – продолжал говорить тем временем начальник стражи, указывая на гарпию.

Открылась дверь в опочивальню, высунул голову лекарь. Тоже наградил гарпию долгим, изучающим взглядом. Аэлло показалось, что не злым. И снова скрылся в комнате.

– Я не ходила наверх, – тихо сказала она, но в наступившей тишине слышно каждое слово. – На каком основании вы меня обвиняете?

– Я те дам основание! – рявкнул стражник. – Я тебе такой основание дам, пальчики оближешь!

Жестом искусного менестреля он засунул руку за небрежно прикрытый отворот кафтана, и Аэлло втянула голову в плечи от дурного предчувствия. Она точно помнит – когда стражник поднимался наверх, кафтан был застегнут.

Стражник движением циркача, выступающего на площади, выхватил из-за отворота кафтана саблю странной формы, с багровой кромкой по краю.

По толпе пронеслось единое «Ах!», и громче всех прозвучал голос самой Аэлло, потому что даже отсюда видно, что это не сабля.

Усатый стражник осторожно держит за очин маховое крыло гарпии.

– Узнаешь? – нехорошо спросил стражник, сощурившись.

Аэлло кивнула, вызвав бурю возгласов со всех сторон.

Рядом тихо простонал Август.

Аэлло посмотрела на него. А почему не кивнуть, если узнала? И опять же – она может хоть сейчас крылья распахнуть, чтобы все увидели, маховые перья на месте. Два, правда, только начали отрастать, но все же.

– Правильно, что не запираешься, – нехорошо протянул начальник стражи. – Некуда тебе. Я тебя выведу на чистую воду. Но сначала нужно, чтобы обыскали дом. И, когда никого не найдут…

Откуда-то сверху раздался шум, крики, женский визг и мужская ругань.

– Пустите сейчас же, изверги! Пустите, кому говорю! А-а-а!

– Ах, зараза! За палец укусила! Ну, я тебя!

– Пусти, урод, а то хуже будет!

Звуки борьбы и крики звучат все отчетливее, и, наконец, на лестнице показались двое в синих кафтанах, один высокий, жилистый, другой коренастый, с выступающими вперед верхними зубами. Он держит бок нижней фаланги указательного пальца во рту, видать, это его укусили.

Между стражниками дергается, упираясь, смуглая темноволосая девушка в сером платье, пытается вырваться, но стражники держат ее под руки, и держат крепко. Несмотря на растрепанный вид и искаженное лицо, девушку Аэлло вспомнила – это она сидела за столом рядом, а когда они с Августом вернулись в зал – ее на месте не было.

– Август, – позвала Аэлло тихо, дергая парня за рукав. – Она была вон там, за тем столом, а когда мы вернулись, там уже никого не было!

– Понял, – кивнул Август.

Заметив, наконец, что все на нее смотрят, девушка вырываться перестала, буркнула:

– Да пусти же, больно!

– Ну-ка! Отпустите! – скомандовал стражникам начальник, и те мгновенно разжали руки, так, что девушка покачнулась, но устояла на ногах.

Ее черные пронзительные глаза заскользили по толпе односельчан, но, встретившись взглядом с Ладой, она дернулась, как от удара, отпрянула назад.

Лада спросила, поморщившись:

– Лия, ты что?

Та закрыла руками лицо.

– Это все он. Все он виноват! – раздалось из-за сомкнутых ладоней.

Аэлло заметила, что руки девушки в чем-то буром.

– Кто? Ты видела, кто убил… Кто набросился на Насью?

– Я не виновата! Это все он!

– Да кто же?

– Он такой маленький, в плаще, – прорыдала Лия.

– Стротин! – ахнула Аэлло. – Он перо на поляне подобрал! Гад! Посмотрите! Да посмотрите же вы! Мои перья целые!

Осторожно расправила крылья, чуть поднимая их над полом, потом снова сложила.

– Ты нам головы не морочь! – раздалось из толпы.

– Нам откуда знать, все на месте твои перья, или нет!

– Но как же…

– Ма-алчать! Нарочно мешаешь следствию? – рявкнул начальник стражи и Аэлло испуганно умолкла.

– Так говоришь маленький, не человек? Гном? – спросил усатый стражник Лию.

– Нет, – покачала та головой и еще больше побледнела. – Гнома я отличу.

– Дрекавац он, – прошептала Аэлло, но никто кроме Августа, не услышал.

Дверь в опочивальню опять распахнулась, на лестницу вышел лекарь.

– Померла? – бойко спросила Лада, хватаясь за грудь.

Лекарь даже сплюнул с досады.

– Да будет тебе каркать, Лада, раньше времени!

– Что с ней? Что с моей Насьюшкой?

– Плохо дело, – сказал лекарь и вздохнул.– Если б простой порез был, оно, может и ничего. Но перо было отравлено.

– Что? – вскричала Лия, вцепившись в волосы.

Никто, кроме Аэлло, не обратил на нее внимания, тонкий крик девушки легко перекрыл бас начальника охраны:

– Отравлено?!

– Да-да, – рассеянно кивая, ответил лекарь. – Яд растительного происхождения, предположительно от растения илески, причем первого цветения. Оно самое мощное.

Лекарь вздохнул.

– Понятия не имею, где взять противоядие…

Из холщовой сумки на боку Аэлло показалась круглая голова с огромными фиолетовыми глазами и зеленым пушком на макушке.

– У меня есть противоядие от илески, – звонко сказала голова. – Оно у меня как раз с со…

Последние слова фэйри потонули в истошном визге.

В подвале сыро и зябко, пробирает до самых костей. Даже крылья потяжелели и неприятно набухли. Пахнет керосином, плесенью и сырой картошкой.

Под крылом, прижавшись к ее боку, дрожит фэйри. В тишине отчетливо слышно, как стучат его острые зубки

– Вихрь их дери, ты же голый, Бруни, – простонала Аэлло, – наверно, совсем замерз?

– Я не голый! – протестующе пискнул фэйри.

– Я тебя удивлю, но если ты считаешь эти обрывки полноценной одеждой, ты ошибаешься.