Гай Орловский - Сестра ветра

Перекошенное от ярости лицо приблизилось медленно, словно в кошмарном сне, человек запустил пятерню ей в волосы, рванул вверх. Второй рукой взял за подбородок, поворачивая лицо к свету.

Только с силой сжав зубы, удалось не заорать от боли и страха.

А эпарх всмотрелся в свое отражение в широко распахнутых зеркальцах глаз, затем, удовлетворенно кивнув чему-то, резко вернул ее на топчан, прислонив спиной к стене.

Край рта Аэлло страдальчески дернулся, глаза подернулись влагой – правое крыло больно подвернулось. Но просить она ни о чем не будет.

– Если я обещал, что пожалеете оба, значит, пожалеете оба, – процедил человек, тяжело опускаясь рядом, не сводя глаз с ее лица. – Найти этого бескрылого ублюдка не составит труда.

– Вот когда найдете, тогда и поговорим, – упрямо ответила гарпия, и мужчину снова передернуло от ярости.

Он ударит меня. Вот прямо сейчас размахнется и ударит, поняла гарпия.

Только не зажмуриться!

Но удара не последовало. Мужчина быстро встал, от чего его объемный живот заколыхался, и, переваливаясь, направился к двери.

Аэлло заморгала. Она ожидала чего угодно, что он разорется, может, даже будет бить ее, но что уйдет… Правда, ушел эпарх ненадолго.

Дверь открылась тяжелым ударом, распахнулась настежь, ударившись о косяк.

Аэлло, готовая, казалось ко всему, завизжала, захлебнувшись собственным визгом. Вслед за эпархом вошел человек, ведя на коротких поводках двух огромных рогатых волков.

По сравнению с тем, из зверинца, эти просто зверюги. По клыкам течет слюна, красные языки вывалены, в глазах жажда крови. Фенрир, поняла Аэлло, был совсем щенком. Он едва ли доходил ей до середины бедра.

Эти же, если она встанет, будут по грудь. Шерсть на загривках монстров вздыблена, уши плотно прижаты, отчего рога кажутся еще больше, а короткий вой – Аэлло сглотнула и часто заморгала – голодный.

– Ну-ка, – скомандовал эпарх тому парню, что привел волков.

Аэлло уже видела его – он помогал выволакивать отсюда трупы. Челюсть квадратная, выражение лица тупое и безразличное.

Он вышел вперед и подвел зверей к Аэлло. Скомандовал:

– След.

Когда сморщенный черный нос дотронулся до ноги, Аэлло не выдержала. Дернулась, вскрикнула. Оба животных тут же ощерились, обнажая желтые клыки, и Аэлло зажмурилась.

– Искать, – последовала следующая равнодушная команда.

Когда Аэлло открыла глаза, слуга с волками уже покидал комнату.

Во взгляде эпарха так и сквозит превосходство. Явно по душе ее реакция на волков. Ну, какая же она дура! Что ей стоило держать язык за зубами! Бруни! Бедный Бруни, который потерял надежду на возвращение крыльев и который даже не подозревает, что по его следу пустили монстров!

– Я вижу, тебе понравились мои собачки, – не скрывая удовольствия, промурлыкал эпарх.

Аэлло промолчала. Но его это не расстроило.

– Тем быстрее мы с тобой подружимся.

Аэлло хмуро посмотрела на него исподлобья, и опять не ответила.

– Я привык, что мне отвечают, когда я говорю, – сказал эпарх. – И ты быстро, очень быстро это усвоишь.

– Что вам от меня нужно?

– Вопросы здесь задаю я, – резко ответил он. – Ты видела моего сына.

Аэлло снова промолчала. Мужчина сделал шаг к ней, и гарпия быстро ответила:

– Видела.

– Хорошо.

Он грузно присел рядом и положил широкую ладонь ей на бедро.

Тело Аэлло покрылось стальными чешуйками.

Вглядываясь в изменившееся лицо, эпарх поморщился.

– Ну-ка, прекрати это, – скомандовал он.

– Уберите свои грязные руки, – низким, с присвистом, голосом, ответила гарпия.

Глаза блеснули яростью, но он послушался.

Аэлло вернула изначальную форму. Ему лучше не знать, что она итак бы ее вернула – сил совсем нет, дышать невозможно. А без воздуха в боевой форме долго не продержаться.

– Красивый у меня мальчик, правда? – спросил эпарх, и, не дожидаясь ответа, добавил. – Его матерью была эльфийка. Потому получился так хорош.

– Что с ней сейчас? – спросила Аэлло.

– Умная девочка, – протянул человек, кивая. – Это и хорошо. Дуры надоели.

Помолчал, пожевал слюнявыми губами.

– Я ценитель редкостей. Норнволки, оборотни, опять же… сын-эльф.

– Полукровка, – выплюнула Аэлло.

Но эпарх не рассердился.

– Видела моего Крысеня? Тоже не очень чистая кровь. Незаменимый помощник, знаешь.

– Оборотень-крыса? – ехидно спросила Аэлло.

– Не-а.

Эпарх покачал головой и благодушно махнул рукой.

– Куда проще. Его отцом был маг, из некромантов. Крысень унаследовал его любопытство. Когда я поделился с ним своими планами, что хочу еще одного наследника, крылатого, он, шельмец, тут же ухватился за эту идею. Что, говорит, если мы норнволков крылатых выведем?

Аэлло дернулась, как от удара. Воздух взял и исчез. В глазах резко потемнело.

А эпарх, как ни в чем не бывало, продолжал, щурясь.

– Тогда, говорит, мужичье вас еще пуще уважать начнет.

Потянулся, зевнул ладонью.

– И знаешь, что-то в этой его идее есть. Вот смотрю на тебя, и представляю – если бы у моих домашних собачек крылья были? Вот было бы дело. А лучше, чтобы они были не шерстью, а чешуей стальной покрыты. Ну-ка, перекинься, – приказал он небрежным тоном.

Аэлло затравленно хлопнула ресницами и промолчала.

– Не хочешь? – притворно расстроился он, и даже головой покачал. – Ну, я не сильно опечален. Мне ты такая больше нравишься. Вон, какая вся нежная и сладкая.

Он протянул ладонь к щеке Аэлло, не касаясь. Аэлло ощутила жар от его руки.

Ухмыльнулся, руку убрал.

– Чувствую, мы подружимся, – сказал он довольно. – А может, прямо сейчас и начнем? Дружить?

– Развяжите меня, – сказала Аэлло.

– Ну, ты быстрая, – восхитился эпарх. – Прониклась, значит? Или не до конца?

– Боитесь? – издевательски процедила гарпия и раздвинула обескровленные губы в улыбке.

– Честно – не хочу убивать тебя сразу, – ответил эпарх. – А опыт мне подсказывает, что ты пока не до конца прониклась.

– Прониклась, – ответила Аэлло. – Развяжите, если не боитесь.

– Так ты согласна немного подружить перед праздником?

Ладонь снова легла на бедро, на этот раз выше, он придвинулся, обдав ее смесью пота и горячего дыхания с колбасой и чесноком.

Аэлло с отвращением зашипела и покрылась стальными чешуйками. Сколько сможет, она продержится. Ему придется ее развязать. И она убьет его. Или умрет сама. Только не потерять сознание.

Без воздуха стальная чешуя причиняет боль, словно в тело впиваются тысячи тупых игл.

– Я так и знал, что не прониклась, – с сожалением сказал эпарх, убирая руку, и Аэлло сделала невероятное усилие, чтобы сразу не убрать чешуйки. Пусть не думает, что она измотана.

– Что ж. У тебя будет возможность проникнуться, – доверительно сказал он.