Роман Злотников - Нечистая кровь

— Но доказательства…

— Доказательства будут, сир, — улыбнулся Дальгос. — Чего только не скажет человек под пыткой, чтобы облегчить свою участь.

Яннем не сразу осознал, почему ему больно ( совсем не так сильно, как раньше, но все-таки… ), и вдруг обнаружил, что грызет костяшку большого пальца. Он вздрогнул и резко убрал руку от лица, покраснев от мысли, что Дальгос заметил этот ребяческий жест.

— Вы уверены, что Адалозо поддерживает Брайса? То есть вы это точно знаете?

— Совершенно точно, сир.

— Но свидетельств его участия в заговоре… я хочу сказать, истинных свидетельств… у вас нет?

— Пока нет, сир, однако…

— Довольно!, — Яннем вскинул ладонь, и Дальгос умолк. — С Адалозо все ясно. Кто-нибудь еще?

В темных глазах Лорда-дознавателя мелькнуло смутное удовлетворение.

— Несколько высокопоставленных лиц, приближенных ко двору. Я составил список, ознакомитесь с ним, когда будет настроение. Все они так или иначе замечены в симпатиях к вашему брату и антипатиях к вам. Есть основания подозревать их в причастности к покушению. Одно ваше слово, и все они будут допрошены. Часть из них, вполне вероятно, не переживет пыток. Это довольно часто случается, как вам известно, ведь эти придворные франты — такой изнеженный народ.

Яннем взял список из тонкой руки шпиона и быстро просмотрел. Арамар, Шелейн, Болитар… Около двадцати имен, по большей части ему незнакомых. Разве что Кандис… Его Яннем помнил. Он был ровесником Брайса, когда-то давно его официально назначили товарищем юных принцев по играм. Они часто дурачились вместе, когда были детьми…

— Кандиса не трогать, — сказал Яннем.

— Да, сир. Как прикажете, сир.

— Это все?

— Еще только одно имя. Оно не в списке, однако… Лорд Иссилдор.

— Верховный маг?! Но он сражался с Брайсом у озера Мортаг! Если все, что я слышал, правда, то они совершили там невероятное, пытаясь остановить орков! И теперь вы хотите…

— Теперь я хочу обеспечить вашу безопасность, которая с каждым часом тает все больше. Да, Верховный маг вместе с королевским маршалом совершили подвиг. Весь Митрил считает их героями. И это неимоверно усиливает их позиции и ослабляет ваши. Лорд Иссилдор и принц Брайс — два самых могучих мага в Митриле, у них есть армия и магическая мощь, они завоевали любовь народа, а о вас люди говорят только то, что вы смухлевали на коронации. И если уж вы не хотите использовать этот момент, чтобы раз и навсегда уничтожить вашего брата, то смахните с доски хотя бы ферзя!

Яннем слушал, слегка ошарашенный таким напором. Прежде он не видел Дальгоса в состоянии, хотя бы отдаленно напоминающем гнев. Но сейчас всегда невозмутимый Лорд-дознаватель несколько разгорячился, видя нерешительность юного короля. Яннем вдруг разозлился. Не на него. На себя.

Ведь, Темные боги его забери, Лорд-дознаватель прав. Надо смахнуть хотя бы ферзя.

— Кто его заменит?, — отрывисто спросил он. — Я имею в виду, в Совете лордов.

— У меня есть на примере несколько кандидатур из Верхнего круга магов. Все они тщательно проверены, на каждого собран надежный компромат. Они безусловно лояльны вашему величеству. Конкретных претендентов мы обсудим после того, как место освободится.

— Не стоит затягивать с этим. Чтобы не вышло, как с Лордом-хранителем. Кстати, не вижу в вашем списке виконта Эгмонтера.

— Пока что у меня нет оснований думать, что он опасен. К тому же, если казнить сразу трех Лордов-советников, это создаст в Совете существенный дисбаланс и усложнит принятие текущих решений.

— Это разумно. Подготовьте необходимые указы. Я все подпишу.

— Слушаюсь, сир.

— Вы лепите из меня тирана, Дальгос. Деспота, такого, каким был мой отец. Зачем вам это?

— Сир, — вздохнул Лорд-дознаватель, сокрушенно покачивая головой. — Есть лишь два способа править королевствами: вызывая любовь или внушая страх. Некоторые недальновидные правители алчут внушать оба эти чувства, но на самом деле одно из них всегда будет сильнее. И если вы хотите сохранить трон, то запомните: страхом можно манипулировать, но любовью — никогда. Посему зависимость от таких непрочных, непостоянных чувств, как любовь и привязанность, никак не поможет вам сохранить власть. Она лишь сделает вас уязвимым. А вы решили не быть более уязвимым, не так ли?

— Я люблю моего брата. Не могу не любить. Это вы понимаете?

— О да, ваше величество. Да и любите на здоровье. Но только сделайте так, чтобы он вас боялся.

Когда Брайс впервые присутствовал на публичной казни, ему едва исполнилось восемь лет. В этом возрасте митрильских дворян обычно забирали из-под опеки матерей и отправляли постигать науку войны, магии и придворной интриги. В случае с митрильскими принцами это означало также научиться смотреть в глаза не только опасности, но и справедливости. В том виде, в каком ее понимали митрильские короли.

Сказать по правде, Брайс считал традиционную казнь политических преступников несколько нелепой. И если четвертование он мог понять, то отсечение головы у уже мертвого тела, а затем вздергивание на виселице кровавого мешка, оставшегося от еще недавно живого человека, казалось совершенно бессмысленным. Но когда он задал отцу вопрос об этом, Лотар объяснил, что повешение — смерть для черни. Это позорная казнь, и, предавая ей изменников, король не только терзает их тела, но и попирает их память, втаптывает в грязь их имя, навек запятнанное предательством. «Но почему тогда не повесить их, пока они еще живы?», — резонно спросил тогда Брайс, и Лотар, улыбаясь, ответил: «Потому что, сын мой, повешение хотя и неприятно, но далеко не так мучительно, как четвертование». Да, во всем этот определенно имелся смысл, выходящий за рамки потехи для беснующейся толпы, которая неизменно обожала такие зрелища. Смысл есть, нужно лишь захотеть его увидеть.

Но как ни старался Брайс, он так и не смог увидеть смысла в изуродованных останках лорда Иссилдора, Верховного мага, висящих в пеньковой петле над залитым кровью помостом.

Эти останки были не единственными. Трупы лорда Адалозо, бывшего казначея, и идша Ацеха бен Мерона, вонзившего кинжал под ребро королю, выглядели немногим лучше и точно так же болтались в петле, источая смрад над улюлюкающей толпой. Остальным повезло больше — их просто обезглавили, одного за другим, хотя некоторые даже на эшафоте рыдали и кричали о своей невиновности. Брайс наблюдал происходящее, тщательно следя, чтобы его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. По иронии судьбы он оказался наивысшим лицом в королевстве, присутствовавшим на казни. Яннем все еще был слишком слаб после покушения и оставался в постели. И Брайсу пришлось, сидя по правую руку от пустого королевского трона на специально возведенной террасе ( Терраса Зрелищ, как не без иронии называли ее во дворце ), наблюдать, как мучительно умирают люди, которых схватили, пытали и казнили, заподозрив в преданности ему, Брайсу. И хотя ему было жаль их всех ( ведь он как никто знал об их полной невиновности ), смотреть на казнь Иссилдора оказалось по-настоящему страшно. Брайс и не подозревал, как сроднился с ним там, на берегу озера Мортаг, когда они слились в единый разум, единую волю, стали одним живым существом — друг с другом и с природой, на которую дерзнули посягнуть. Они сделали нечто великое там, нечто, проникающее в основы мироздания. Брайс узнал много нового о магии в тот день и смог бы узнать еще больше, если бы Иссилдор остался жив. А теперь этому не бывать.