Виктор Глебов - Алеф [СИ]

Я заставляю себя улыбнуться. Нельзя показывать, что план Олега выбил меня из колеи. Кажется, все вокруг рушится, а я стою в центре камнепада. Но ещё можно побороться.

— Если тебя заботит юридическая сторона вопроса, — говорю я, — то подумай вот о чём: наказание за контрабанду — всего лишь штраф. И он не превысит наши доходы от теневой экономики. Конечно, репутацию следует оберегать, но на что нам репутация, если мы обанкротимся?

Олег кивает с лёгкой усмешкой:

— С тобой проще согласиться.

— Я называю это доверием.

— Хорошо, ты меня убедил. Делай, что считаешь необходимым. Тем более иного выхода всё равно нет.

— Вот и славно. Чем, кстати, занимается в это нелёгкое для нас время Глеб?

— Он вчера отправился в отпуск на Багамы.

— Неужели?

— Угу. Сказал, что заслужил отдых после постройки немецкого завода.

Хорошо, что его присутствие для работы фирмы не так уж существенно. Глеб отличный инженер, но бизнесом управляю я.

— Знаешь, я никогда не был паникёром, — говорит Олег, вставая и принимаясь ходить по комнате, — но сейчас боюсь всё потерять.

Я наблюдаю за ним и вдруг понимаю: мой друг беспокоится не из-за денег. Его тревожит время. Оно кончается. И изменить этот факт не в силах никакая виртуальность.

— Ты обязательно успеешь осуществить свою мечту, — говорю я. — Обещаю.

По взгляду Олега понимаю, что попал в точку.

— Спасибо, — отвечает он.

— Иногда мне снится, будто я сижу на берегу моря. Возможно, это Багамы, на которые улетел Глеб. Не важно. На синем небе чётко видно созвездие в форме креста. Его вид меня угнетает. Оно — как зловеще знамение, нависшее над райским уголком.

Я умолкаю, не зная, зачем заговорил об этом.

Олег тоже молчит. Потом садится напротив меня.

— Может, нам всё это бросить? — спрашивает он.

— Ты про фирму?

— Ну, да.

— Нет.

— Тебе это действительно нравится?

Я пожимаю плечами.

— Ничего другого у меня просто нет.

Подумав, Олег кивает.

— Хорошо.

— Я не могу сказать, что полностью удовлетворён тем, что имею. Наверное, такого ощущения вообще достичь очень нелегко. И в этом сне… возможно, берег — просто символ упущенных возможностей. На самом деле я мечтаю не о пляже.

— Само собой. Но ты не знаешь, о чём?

Качаю головой.

— Поэтому, в отличие от меня, ты не боишься терять.

— Но я не хочу терять.

— Из спортивного интереса. Для тебя бизнес — игра в кошки-мышки.

— Отчасти.

Олег понимающе улыбается.

— Кстати, насчёт снов, — говорит он, решив сменить тему. — Вчера видел передачу. Проповедь какого-то священника из Церкви Смертных грехов.

— Господи, и такая есть?!

— Ага. В последние годы их развелось не меряно.

— Ну, и что он втирал?

— Будто сны — отражение прошлых жизней. Обрывки воспоминаний.

— Серьёзно? То есть, речь об инкарнациях?

Олег кивает.

— Представляешь?

— Ну, я не очень удивлён. Почти все современные религии тяготеют к синтезу.

— Речь не об этом. Что ты думаешь о снах?

— Да ничего. Чушь это всё: отражения, воспоминания, осколки иных миров. Есть лишь одна вселенная, и мы — её пленники.

— А как же виртуальность?

— Иллюзия. Отдушина.

— Поэтому я и хочу открыть гостиничный бизнес в Шимацу.

— Да понятно.

Некоторое время мы сидим молча. Тишину прерывает дверной звонок. Кого это принесло?

— К тебе? — спрашиваю я Олега.

Тот отрицательно качает головой.

Пару минут сидим, прислушиваясь.

В коридоре раздаются шаги. Я узнаю поступь Фёдора. Он робко стучит в дверь.

— Да?

Дворецкий заглядывает в комнату.

— Пришла женщина и спрашивает вас.

— Кто такая?

— Не знаю, господин Кармин. Впервые вижу. Но она уверяет, что знает вас.

— Как она хотя бы выглядит?

— Лет двадцати трёх, рыжеволосая, одета эффектно.

Очевидно, это Марна.

— Ты сказал, что я дома?

— Нет, дама считает, будто я пошёл вас искать. Ответить, что не нашёл?

— Молодец. Спроси её имя, и где она остановилась. Пускай оставит номер телефона, если он у неё есть. А про меня скажи, что приеду часа через два.

Фёдор уходит, но спустя десять минут возвращается с листком в руке.

— Эта женщина оставила вам записку.

— Спасибо. Можешь идти.

Прочитав первые три строчки, окончательно убеждаюсь, что приходила Марна Шпигель. Придётся с ней встретиться, иначе она может заподозрить неладное. У меня есть два часа, чтобы решить, как себя вести: изобразить любовь или прикинуться обиженным на их с папашей грязную игру?

— Ты её знаешь? — спрашивает Олег.

— Да, это по работе.

Он удивлённо поднимает брови.

— В некотором смысле, — добавляю я.

Олег понимающе усмехается.

— Ладно, — говорит он. — Пойду поработаю. Надо разобраться с твоими мухами. Спасибо за сигару.

— Не за что.

— Надеюсь, мы и дальше сможем покупать такие. И не только в виртуальности, — вздыхает Олег перед тем, как исчезнуть за дверью.

Несколько минут я сижу, обдумывая предстоящую встречу с Марной. Может, и правда, свозить её в лес на пикник?

Выхожу из кабинета и отправляюсь в детскую.

Там царит полумрак, только на полу лежит перечерченный оконной рамой квадрат бледного света. Няня серой грудой тряпья дремлет подле кроватки. Я делаю несколько шагов и смотрю на младенца.

Тристан лежит на спине, раскинув руки и ноги. Он судорожно дышит, периодически хватая ртом воздух. На мгновение мне кажется, будто передо мной распростёрт плохо работающий насос.

Я замечаю на маленьком лице тёмное продолговатое пятно и наклоняюсь, чтобы выяснить, что это такое, но оно вдруг начинает двигаться и стремительно исчезает из виду.

Содрогнувшись от омерзения, быстро выхожу из комнаты. Олег прав — насекомых надо травить! Перегнувшись через лестничные перила, кричу:

— Фёдор! Вызови морильщиков — у нас завелись тараканы!

Можно было бы, конечно, попросить Олега заняться этим, но я не хочу отвлекать его по пустякам. Пусть лучше прокачает охранные системы. Сейчас, когда я так близок к завершению работы над вирусом, нужно соблюдать особую осторожность.

Я возвращаюсь в комнату, не обращая внимания на проснувшуюся от моего крика няню, придвигаю к кроватке стул и сажусь. Тристан тяжело дышит, брови его нахмурены, глаза плотно сжаты. Должно быть, он видит сон. Надеюсь, не кошмар.

— С ним всё в порядке, — говорит няня.

Я прислушиваюсь к дыханию внука. Оно чистое, без хрипоты. Просто он слаб.

— Сходите на кухню выпейте кофе, — говорю я няне. — Мы побудем вдвоём.

— Да, господин Кармин.

Сиделка исчезает за дверью. Секунды три слышны её удаляющиеся шаги, потом наступает тишина, нарушаемая лишь сопением Тристана.

Я бы хотел заглянуть ему в голову и поглядеть, что за мысли копошатся в ней. Подхожу к окну и открываю одну из створок, впуская в комнату свежий воздух. Он наполнен запахом прелой листвы и влажной земли. Слышно, как где-то стрекочет мультикоптер.