Роман Глушков - Демон ветра

…Брат Эдгар покинул Братство Охотников давно, уйдя в отставку из Пятого отряда через год после того, как его командиром стал брат Карлос. Эдгар был неплохим бойцом, имел несколько наград и множество поощрений за отличную службу. Матадор нередко сталкивался с ним в трактире и беседовал о делах нынешних и минувших. Братья Эдгар и Карлос уважали друг друга, поэтому первый не раздумывая принял предложение второго, когда тому потребовалась его помощь. Матадору же со своей специфической просьбой больше обратиться было не к кому: когда брат Эдгар еще находился на службе, ему постоянно напоминали, что он сильно похож на нового Пророка, не так давно сменившего у власти вознесенного на небеса предшественника.

Брат Эдгар осознавал, на что шел, и его не смущала роль дублирующей приманки, необходимой на тот крайний случай, если Морильо прорвется-таки через засаду. Наоборот, ветеран просто рвался поучаствовать в Охоте внутри дворца Гласа Господнего. Карлос утешил Эдгара тем, что скорее всего «приманке» не представится шанса схватиться с убийцей – кем бы ни являлся Морильо, через «двойную сеть» он не пройдет.

«И ладно. Зато будет что вспоминать перед смертью – такая великолепная Охота, брат!..» – улыбнулся тогда Эдгар Карлосу.

Он и сейчас улыбался. Глядел немигающими глазами на ночное небо, что виднелось за стеклами купола, и улыбался. Кривой глубокий разрез на его горле тоже чем-то походил на улыбку. Беззубую улыбку Смерти…

– Это не Его Наисвятейшество! – в недоумении воскликнул один из гвардейцев. – Это же… Это же… ваш человек, брат Карлос! Но как?..

– Я вижу! – процедил сквозь зубы Матадор. Объяснять гвардейцу причину того, почему в балахон Пророка наряжен Охотник, Гонсалес не имел никакого желания.

Карлосу было до боли жаль погибшего товарища, но горевать о нем именно в эту минуту он не собирался. Узкоглазый дьявол, чье появление во дворце было предсказано Матадором давно, подтвердил все прогнозы. Даже больше – Морильо опять выставил Охотников дураками, просочившись сквозь «двойную сеть» и пролив первую кровь. И если бы не перестраховка Гонсалеса с дублером, одобренная непосредственно Пророком, возможно на месте мертвого брата Эдгара сейчас лежал бы Его Наисвятейшество.

Обнаружившие тело гвардейцы вскинули винтовки и начали обеспокоенно озираться по сторонам, то и дело поглядывая на командира Охотников. Вышло так, что Карлос оказался среди присутствующих единственным представителем командования.

– Живо в центр оповещения! – приказал Матадор ближайшему Ангелу. – Пусть свяжутся с казармами и объявляют «красную тревогу»! Передай брату Манфреду: «червь в яблоке», так что через пять минут «яблоко» должно быть в «железной банке». Опоздают – будут отвечать перед самим Пророком. Ты!.. – он ткнул пальцем в следующего посыльного. – Бегом к брату Джованни! Передай: все патрульные группы внутри дворца сосредотачиваются на выходах из оранжереи. Тварь не должна отсюда выползти! Ты!.. – Настала очередь получать задачу третьему гвардейцу. – Мой заместитель брат Риккардо в западном секторе у выхода на мост Санта-Катарины. Найди его и передай: все Охотники перегруппировываются по «схеме четыре»… Выполнять!

Гвардейцы разбежались каждый в своем направлении. Резвость, с которой они отреагировали на приказ Охотника, вселяла надежду, что реакция прочих Ангелов на распоряжения Матадора окажется аналогичной и все «межбратственные» дрязги будут забыты. Хотя бы на время.

Пока Карлос командовал, его бойцы, не дожидаясь приказа, словно ищейки наскоро исследовали участок вокруг трупа.

– Он его подстрелил! – не скрывая злорадства, сообщил брат Марчелло. – И кажется, довольно серьезно.

Держа карабин наготове, Матадор подошел к бойцу, дабы удостовериться в правдивости его слов. Возле неглубоких отпечатков подошв, что оставил на гравии убийца, имелся отчетливый кровавый след. Кровь петляла по белой мраморной крошке тонкой прерывистой линией, которая обрывалась в придорожных зарослях.

– Тем лучше! – люто ухмыльнулся Карлос, пристально всматриваясь во мрак за кустами. – Пусть молится, мразь, чтобы издох раньше, чем я его найду!.. За мной!

Двое Ангелов-Хранителей и Охотники без суеты рассредоточились в боевой порядок, организовав прикрытие командира с тыла и флангов. Неплохо было бы, если бы сейчас под куполом вспыхнули прожектора, наподобие тех, что освещали дворец снаружи. Но Гонсалеса уже уведомили, что другой иллюминации, кроме имеющейся, в оранжерее нет. Мощности аллейных фонарей едва хватало на освещение дорожек; все, что творилось за их пределами, было покрыто завесой душного плотного мрака. Карлос еще не забыл, насколько уверенно Морильо ориентируется во мраке. Повторять свою мадридскую ошибку Охотник не стремился.

Сборная команда Матадора углубилась в заросли. Крадущийся первым Карлос попытался обнаружить хотя бы мало-мальские следы беглеца – кровь на листьях или поломанные ветки. Но больше всего на свете командир, конечно же, хотел наткнуться на самого «узкоглазого дьявола», желательно мертвого. Со следами тем не менее возникли проблемы – их попросту не было. Однако погладив рукой траву, Охотник тут же испачкал пальцы кровью, после чего с удовлетворением отметил, что движется в правильном направлении.

Растревоженные птицы постепенно угомонились, и в оранжерее восстановилось относительное затишье. Что происходило за стенами зимнего сада, Карлос не слышал, но хлопанье дверей и топот сапог – неотъемлемые атрибуты сигнала «красная тревога» – он бы определенно учуял. Видимо, посыльные еще до подмоги не добрались.

Мрак сгущался. Нащупать кровавый след больше не удавалось, поэтому Карлос придержал свой маленький отряд, а затем во весь голос прокричал:

– Луис Морильо, или, если желаешь, – Сото Мара! Твоя игра окончена! Ты полностью окружен! Бросай оружие и выходи на свет с поднятыми руками! Обещаю, тебя не тронут! Выйди и отдай свою грешную душу на суд Божественным Судьям! Позаботься о ней, Морильо, пока тебе дают такую возможность!

Ответом Карлосу явилась лишь тишина, чему он, впрочем, нисколько не удивился. Охотника беспокоило, как бы Морильо не удрал отсюда той же дорогой, по которой пришел. Карлос обращался к невидимому убийце, а сам в это время лихорадочно пытался определить, где в его «сети» выискалась столь крупная прореха. Однако вычислить таковую не получалось, как он ни напрягал свои проутюженные многочисленными Охотами извилины. «Рыба» ни за что бы не прошла сквозь «сеть». Она могла ее только перепрыгнуть. По воздуху…

– Nunca en la vida [8]! – пробормотал Гонсалес, задрав лицо к куполу. Он скорее поверил бы, что Морильо приплыл во дворец по канализационной трубе – куда как разумное объяснение, притом что плавать в нечистотах убийца уже пробовал. И Карлос несомненно поверил бы, если бы не одно «но»: он лично проверял коллекторную и видел ведущие из дворца в городскую клоаку трубы диаметром семь дюймов. В такие и голова не пролезет, не то что все остальное.