Алан Дин Фостер - Чужой: Завет. Начало

– Вы дали мне много пищи для размышлений, – он старался говорить ровным голосом. – Я и не подозревал… – он на секунду замолчал, прижав полотенце ко рту. А когда заговорил снова, в голосе прозвучала внезапная решительность.

– Невзирая на вашу веру в эти видения, я не могу единолично отменить миссию «Завета». Это поставило бы под вопрос мою компетентность. Но я могу отложить запуск. Тем временем я поговорю с людьми на ключевых позициях в определенных отделах. Думаю, вместе мы сможем придумать благовидный предлог для отмены и заодно положить конец будущим попыткам, – он сжал челюсти. – Да, думаю, что такое возможно. Не за день, не за два, но до отправки корабля по расписанию.

К его удивлению, шесть замаскированных человек сохранили спокойствие. В ответе человека, который сидел слева, звучала тихая благодарность.

– Мы испытываем глубочайшее облегчение. Мы не хотим тебя оскорбить, но ты, разумеется, понимаешь, что мы продолжим следить за проектом «Завет», чтобы убедиться в том, что ты – человек слова.

– Разумеется, – Ютани поспешно допил воду. Его рука дрожала. – Будь я на вашем месте, поступил бы так же. Это единственно разумное поведение.

– Тогда мы оставим тебя на остаток вечера, – объявила другая фигура. – Чтобы ты мог обдумать все, что было сказано и что ты видел.

Ютани решительно кивнул.

– Если вы свяжетесь со мной снова, неважно, с какой целью, я обещаю, что отвечу немедленно и без колебаний. Не сомневайтесь.

Пространство между стеной и диваном очистилось. После секунды тишины вернулась трансляция, которую Ютани смотрел до вторжения – словно ничего и не произошло.

Он и в самом деле последовал данному совету. Ютани сидел и взвешивал все, что увидел. В одном он был убежден: основываясь на всем увиденном и услышанном, требовалось немедленно и однозначно прореагировать. И он начал действовать – быстро и решительно.

Первым делом Ютани отнял ото рта полотенце, за которым он прятал не вздохи ужаса, а едва сдерживаемый смех. Затем он убедился, что все произошедшее записалось должным образом, и выключил встроенный в диванные подушки обогреватель, который вызвал обильное потоотделение в ходе разговора.

Сделал мысленную пометку уволить человека, который отвечал за его электронную безопасность.

Затем Ютани позвонил в Лондон. Он не сомневался, что этот город мог предложить широкий выбор специалистов по психологии. Ему требовался тот, кто занимался бы психотическими расстройствами. Нужно было нанять одного или нескольких в «Вейланд-Ютани».

С каждым проходившим днем гиперсон казался Дэниелс все более и более желанным. Казалось, что на ее подписном листе на каждую проставленную галочку появлялась дюжина новых позиций. Скучные контейнеры с сырьем и припасами все время приходилось перераспределять по главному грузовому ангару, чтобы они не вылезали за отведенное для них пространство.

Это, однако, оказалось простой задачей в сравнении с проверками громоздких машин для терраформирования и сопутствующих им механизмов. Каждый из них сам по себе являлся чудом техники. Все необходимое должно быть в наличии и лежать на своем месте. После пересечения лунной орбиты уже не получится вернуться за запасными частями. Если они что-то забудут, без этого придется обойтись.

По крайней мере, было нечто такое, что им не требовалось тащить с собой – земля. Дэниелс усмехнулась. Пахотная земля для фермеров, пригодная для очистки руда для шахтеров и отвесные скалы для ее мужа – любителя вертикальных поверхностей. Она задумалась о том, что он будет делать, если Оригаэ-6 окажется миром-пустыней, состоящим исключительно из блуждающих дюн. Или чем-нибудь изумительно плодородным, но похожим скорее на североамериканские Великие Равнины или украинские степи.

Дэниелс заставила себя вернуться к работе. Она слишком забегала вперед, представляя поверхность мира, который, по данным дальнего сканирования, был пригоден для жизни, но чья топология оставалась загадкой. Было точно известно, что на Оригаэ-6 есть суша, близкая к земной гравитация и пригодная для дыхания атмосфера. Все, что выходило за пределы этого набора знаний, все детали предстояло обнаружить самим колонистам.

Они с Джейкобом тоже станут такими исследователями. После завершения пути уйдут еще годы на то, чтобы разгрузить все снаряжение для колонизации, проверить его и запустить в работу.

– Ты спишь с этим коммом чаще, чем со мной.

Отвернувшись от рабочего шума грузового отсека, Дэниелс обняла прибор обеими руками и прижала к себе.

– Он меня согревает. А ты – вечно в уборной.

Ее муж принял скорбный вид.

– Корабельная пища порой плохо ко мне относится. В гиперсне будет лучше. Без острой еды, которая вызывает расстройство желудка.

Перехватив комм одной рукой, Дэниелс несколько раз ткнула мужа пальцем в грудь.

– Ты вечно уставший, как добираешься до кровати.

– Откуда тебе знать? К тому времени, как я заканчиваю работу, ты уже спишь, – он лукаво улыбнулся.

Сложно было не поддаваться этой улыбке. Она очаровывала инженеров, профессоров, политиков, директоров «Вейланд-Ютани» и – когда настал нужный момент – очаровала ее саму настолько, что Дэниелс ответила «согласна».

Она тяжело вздохнула.

– С этой работой – никакого отдыха. По крайней мере, до погружения в гиперсон, а там уже неважно, – Дэниелс повернулась и махнула рукой в сторону огромного экскаватора, который катили на положенное место. Искусственная гравитация на корабле была чуть меньше стандартной земной, и это немного облегчало задачу. – Я должна не просто убедиться, что на борт доставлено все по декларации, и что оно в рабочем состоянии. Именно мне требуется решать, как именно размещать груз, – она потрясла коммом. – Одно дело – набросать красивый гладкий план, сидя в кабинете, и нечто совершенно иное – пытаться в последнюю минуту втиснуть куда-нибудь дополнительные землепроходчики – один-два.

Джейкоб понимающе кивнул.

– Забавно, что некоторые вещи никогда не меняются. Висишь на земной орбите в сотнях километрах над поверхностью, а выполняешь ту же работу, что суперкарго клипера, груженного чаем и фарфором в восемнадцатом веке в Гонконге. Размещаешь груз в трюме.

Дэниелс закашлялась. Влажность воздуха, как и все остальные компоненты системы жизнеобеспечения «Завета», предположительно была выставлена на оптимальный уровень, но Дэниелс планировала поговорить с Матерью на тему бортового воздуха. На ее вкус, он был слишком сухим.

– Я порадуюсь, когда компания перестанет пытаться запихнуть на корабль еще партию груза, – она скорчила рожицу. – Вот что отличает нас от твоего клипера. Мы можем увезти все, что влезет на борт, не боясь затонуть.