Алекс Лекс - Хранитель. Первая война (СИ)

Она посмотрела вниз. Там частоколом поднимались острые, обточенные морем и покрытые льдом, скалы. Отойдя на десяток шагов назад, Тира закрыла глаза. Так пространство чувствовалось лучше. Магический вихрь кружился совсем рядом. Он почти касался ее кожи, то холодом, то пламенем, то ветром. Пропасть впереди, она тоже чувствовала, как и бурю за ней.

Всего десять шагов… Мышцы напряглись, спину будто обожгло. Драконица прыгнула вперед, не открывая глаз, в самую пустоту, и ледяной поток ветра ударил ей в лицо. Когда Тира открыла глаза, острые пики скал были уже близко. Под мощным нажимом пространство затрещало. Крылья распахнулись, и белая драконица резко взмыла вверх. Воздух сомкнулся вокруг нее. В два взмаха, Тира преодолела пропасть и ворвалась в узкую щель в вихре. Магия ударилась в нее железным щитом, едва не содрав чешую.

— Дракон! Дракон летит! — слова пронеслись боевым кличем над полем боя.

Гномы ударили с новыми силами. Многие из них уже пали мертвыми. Черные воины Аргелора знали и ближний бой, а не только пускали смертоносные стрелы. Их мечи так же несли гибель, и даже заговоренные секиры разбивались о них вдребезги. Бились насмерть и Первородные. Раальдор впервые видел смерть тех, кого он относил к миру духов. Конечно, они возродятся, но не сейчас, а может и не в этом мире. Их полупризрачные тела рассыпались искрами, а лесной хозяин каждый удар по ним чувствовал, как свой собственный. Сам раальдор бился не жалея себя, и по началу казалось, что он и другие наступают на армию черного дракона, и лишь спустя несколько атак, он осознал, что это была просто оборона. Черное войско было велико, и пробелов в своих рядах оно не допускало, смыкаясь, как единая черная волна.

Отчаяннее всех дрались гномы. От их ярости белело железо, и грубая магия растекалась по полю, настолько грубая, что ее вкус Раальдор ощущал на своих губах. Не для эльфийской крови она предназначалась, и он едва мог выдержать ее натиск.

Услышав крик о драконе, Раальдор поднял голову, и увидел в небе силуэт сначала черного ворона, а после и белой драконицы. В этот момент какая-то сила отбросила его на десяток шагов назад. Удар пришелся в грудь, будто кузнечным молотом, король захрипел от боли. В глазах все потемнело, и он впился пальцами в обледенелую землю. Этот удар отнял у него те жалкие остатки сил, что еще держали его, и он хватался за ее последние крохи, чтобы сделать хриплый вздох. В небе, где-то в самом центре битвы, вдруг полыхнуло дымным огнем. Что-то засвистело, а после рядом с Раальдором вонзился в камни топор Барвора Седобора. Следом упал и его хозяин, израненный стрелами, но в его глазах еще пылала жажда битвы. Раальдор не мог пошевелиться, не мог даже доползти до него. Они лежали и смотрели друг на друга, и видели, как жизнь утекает из них прочь. Еще удар. Страшно и свирепо взвыл лесной хозяин. Меняя облики, он рвался к черному дракону, не обращая внимания ни на свои раны, ни на свою кровь. Магия уже не хранила его. Стрелы прошивали его одна за другой, и даже Тандрия, став Первородной, не смогла защитить его. Стрелы пронзили и ее, а колдовство черного дракона отняло у нее силы. Раненая, она свалилась на землю, и ощутила непомерную тяжесть. Ее будто сковали оковами, а лесной хозяин еще рвался сквозь эту стену. На горле Тандрии сжалась невидимая хватка колдовства, и в немом хрипе она бросила угасающий взгляд в небо, где кружился смертельный вихрь непомерной силы и власти черного дракона. Она видела его мглу и ярость, которые рвали небо, и в этом вихре мелькнул чей-то силуэт, такой знакомый, но очень далекий. Он боролся с вихрем, и вырвался из него. На горло Тандрии камнем упал ее верный спутник, лесной ворон. Птица защелкала клювом, срывая невидимые путы, и ворону это удалось, а следом за ним, в вихре пронеслась уже другая фигура.

Черная армия по неслышному приказу сомкнула ряды еще теснее, и лесной хозяин с разбега напоролся на обнаженные мечи. Послышался хруст. Не обращая внимания на раны, он сменил звериный облик и махнул рукой, сметая черных воинов со своего пути.

— Нет… — прохрипел он.

Из его горла вырвался рык, и он прыгнул, прорывая стену магии черного дракона. Она трещала под его натиском, и наконец, рухнула. На миг лесной хозяин увидел своего врага, страшного и огромного. Всего один бросок отделял его от него, и последние остатки магии уже потекли по жилам, как вдруг с неба сорвалось что-то белое и необъятное, которое заполнило собой все пространство. Если сила Аргелора била как плеть, то эта новая магия ударила, как водяной вал. Сила отбросила лесного хозяина, как легкую щепку, отшвырнув его к Раальдору и прочертив его телом на земле глубокую борозду. Краем глаза, сам Раальдор увидел, как стали плавиться топор и доспехи Барвора. С криком, тот стал срывать их с себя окровавленными руками, пока не остался в рубахе и штанах. По его белому лицу было видно, что на это он потратил остаток сил. Металл, брошенный им на землю, медленно вплавлялся в нее, и жар от него коснулся ран Раальдора.

— Встать! Тебе надо встать! — чье-то окровавленное лицо склонилось над ним.

Сквозь боль, Раальдор едва узнал Иллигеаса, и арта рядом с ним, который уже поднял раненого Барвора. Ледяная рука мага с силой оторвала короля от земли.

— Погоди… — не слыша своих слов, Раальдор попытался указать на тело лесного хозяина.

Сейчас могучий дух, оберег и жизнь лесов, лежал в крови, исколотый мечами и стрелами. Что-то хрипя, Раальдор выскользнул из рук мага.

— Идем! — Иллигеас поднял его вновь. — Ему помогут…

Хардарра, держа одной рукой Барвора, второй дотянулся до лесного хозяина.

— Жив… — арт вскрикнул от боли, когда когтистые пальцы впились ему в запястье, но он не бросил его.

— Уходить надо… — хозяин повис на его плече тяжелым грузом, словно опустил на него все бремя мира. — Тут будет жар настоящей магии… Только сил не осталось…

— Иллигеас! Мы так далеко не уйдем! — арт согнулся под тяжестью непосильного груда. — Иллигеас…от этого удара никому не уйти!

— Надо оттащить раненых как можно дальше! Неси, сколько сможешь, — Иллигеас и сам подгибался под телом Раальдора, который едва волочил ноги.

Маг тоже был слаб и шагал сквозь боль. Жар драконьей магии уже пригревал спину. Он не походил на огонь, и не походил на солнце. Этот жар слепил и пепелил все и светлое и темное, и не для этого мира он предназначался. Вспомнив слова своих братьев Наблюдателей, Иллигеас как мог, ускорял шаг, пока белый отсвет не накрыл их с головой.

— Иллигеас!

— Знаю! — опустив Раальдора, он стал лицом к волне, которая походила на громадный рассвет, на белую стену. — Хардарра, ты еще можешь исцелять?

— Самую малость! Раны хозяина лесов слишком страшные, да и магия моя слаба для него! — Хардарра глянул на мага, а после и на самого раненого хозяина.