Павел Корнев - Безликий [Ознакомит.фрагмент]

Пиво принесли кисловатое, а вот рагу оказалось вкусным, да и мяса среди тушёного картофеля и капусты попадалось немало. Очистив тарелку, я попросил ещё одну порцию, чем изрядно удивил даже привыкшую к прожорливости студентов разносчицу. Под конец трапезы я выпил рюмку шнапса и покинул закусочную вполне довольный жизнью.

4

Пока трясся в паровике, тяжесть в животе сменилась сонливостью, лёгкой и умиротворяющей. Все проблемы отошли на второй план, захотелось просто забраться на крышу и часок-другой поваляться на солнышке, любуясь бескрайним небом.

Вырывавшийся из трубы паровика дым время от времени залетал в открытые окна вагона и тогда пассажиры начинали чихать и кашлять, а вот у меня даже не першило в горле. Я был плоть от плоти Нового Вавилона и другой жизни попросту не знал.

На площади Ома я спрыгнул с задней площадки паровика и без лишней спешки зашагал по тротуару, но сразу остановился на углу и купил в палатке два стакана газированной воды. Осушил одним махом первый, немного медленней выпил и второй. В рагу определённо переборщили со специями и солью.

Или всё дело было в духоте?

Солнце ощутимо припекало и над раскалёнными мостовыми колыхалось марево горячего воздуха, а меж домов растекалась серая дымка смога. Я снял кепку и зашагал дальше, на ходу обмахивая лицо. Уже на подходе к клубу из пропахшего мочой переулка неожиданно послышалось:

- Эй, лягушатник!

Я обернулся, и худощавый тип со свёрнутым набок носом ловко ухватил меня за рукав.

- Идём, разговор есть.

Привычным движением я крутанул запястье, высвобождая руку, а когда хлыщ попытался ухватить лацкан моего пиджака, без обиняков ткнул его растопыренной пятернёй в лицо. Пальцы угодили в глаза, и зажавший лицо ладонями парень отшатнулся назад. Сбоку тут же подскочил невысокий крепыш и замахнулся, намереваясь провести прямой в голову, но я вовремя откинулся назад и выставил перед собой ногу.

Подошва тяжёлого ботинка угодила громиле по щиколотке и сбила рывок, из-за этого удар вышел неточным и медный кастет промелькнул перед лицом. Я вцепился в мощное волосатое запястье, врезал коленом в пах, двинул левой по печени и быстро отскочил назад, разрывая дистанцию, поскольку крепыш хоть и охнул, но устоял на ногах. Да ещё крысёныш с кривым носом выпрямился и щёлкнул выкидным стилетом.

- Ты покойник, лягушатник! - выдал он, заходя сбоку.

Я молча сунул руку в карман с пистолетом, но тут на противоположной стороне улицы раздалась пронзительная трель полицейского свистка. Бандиты рванули в переулок, только их и видели.

Что ж так даже лучше...

Перебежавшие через дорогу полицейские оказались в штатском. Один с громоздким пистолетом в руке прошёл в переулок, но преследовать костоломов не стал и вернулся на тротуар.

- Никого, - оповестил он напарника.

Тот убрал свисток в карман и спросил:

- С вами всё в порядке?

- Нормально, да, - подтвердил я, поднял с брусчатки кепку и несколькими хлопками о колено стряхнул с неё пыль.

- Что случилось?

Я нацепил кепку и спокойно сообщил:

- Хотели бумажник отобрать.

Сыщики посмотрели на меня с неприкрытым сомнением, но с расспросами приставать не стали. Тот, что ходил в переулок, вытащил из кармана сложенный вчетверо листок, развернул его и продемонстрировал портрет, явно исполненный полицейским художником со слов свидетелей или пострадавшего. Слишком уж неестественно-худым выглядело изображённое на бумаге лицо. Впалые щёки, тонкие губы, высокий лоб и глубоко-запавшие глаза.

- Видели его? - спросил сыщик.

- Нет, - ответил я без малейших колебаний.

- Может, взглянете? - нахмурился второй полицейский.

Я усмехнулся.

- Такого увидишь, потом кошмары сниться будут. Нет, мсье, я его не встречал.

- Если увидите, сразу сообщите ближайшему постовому!

- Всенепременно! - пообещал я и полюбопытствовал: - Натворил что-нибудь серьёзное?

- Отъявленный лудит, - сообщил сыщик. - Устраивает диверсии на электрических подстанциях.

- Ужас какой!

Я раскланялся с полицейскими, и те отправились с портретом на обход питейных заведений. Едва ли они узнают там хоть что-то полезное. Пусть район и не самый пропащий, да только народ тут обитает всё больше не из болтливых.

Перебежав через дорогу, я поднялся на крыльцо "Сирены" и толкнулся внутрь, но дверь оказалась заперта изнутри. Пришлось идти к чёрному ходу. Там на выставленном на улицу табурете курил Гаспар. На коленях у него лежала свёрнутая газета.

- Кузина у себя? - спросил я.

- Ага, - зевнул испанец, откинулся спиной на стену дома и надвинул на лицо кепку.

- Поаккуратней, - предупредил я. - Ходят тут всякие...

Гаспар ничего не ответил, лишь вынул из кармана и сунул под газету наваху.

Я прошёл внутрь и зашагал по коридору, а когда из костюмерной комнаты прямо передо мной вывернула нёсшая ворох платьев рыжая танцовщица, не удержался и хлопнул её чуть ниже спины.

- Ай! - взвизгнула девушка, резко обернулась и состроила досадливую гримасу. - А, это вы...

Я расплылся в своей самой обаятельно улыбке и предложил:

- Пропустим вечером по стаканчику вина?

- Вот ещё! - фыркнула рыжая привереда.

- Жаль, очень жаль.

Тогда танцовщица с интересом прищурилась.

- И даже не станешь обещать замолвить за меня словечко перед кузиной? - спросила она.

- Как я могу опуститься до столь банального вранья?

Девушка улыбнулась.

- Хорошо, подумаю, - вдруг пообещала она. - И хоть ты не спросил, меня зовут Жанна!

- Знаю, - соврал я.

- Откуда?

- Это моя работа!

Я послал Жанне воздушный поцелуй и заглянул в гримёрку Ольги Орловой.

- Тук-тук! - сказал, уже распахнув дверь.

Русская прима испуганно вздрогнула и оторвалась от зеркала.

- О-о-о... - протянула она и смущённо улыбнулась. - Жан-Пьер, я должна извиниться за вчерашнее. Это всё шампанское. Прости!

- В самом деле? - прищурился я. - А, может, повторим?

- Не думаю, что это будет уместно, - мягко ответила Ольга и зарделась.

- Если вдруг передумаешь, всегда к твоим услугам!

Я подмигнул танцовщице и закрыл дверь гримёрки, нисколько не смущённый отказом. Уверен, это не последний приём с бесплатным шампанским...

Мимолётный флирт поднял настроение, и в кабинет Софи я вошёл, продолжая тихонько посмеиваться себе под нос. Кузина оторвалась от бумаг и с удивлением просила:

- У нас всё так хорошо?

- Лучше не бывает! - ухмыльнулся я, накинул кепку на крючок вешалки и развалился в кресле. - Нас либо вздёрнут за государственную измену, либо перестреляют сицилийцы!

Софи тяжело вздохнула и потребовала:

- Рассказывай, Жан-Пьер!

Я вкратце пересказал всё, что сумел выяснить о Дизеле, потом поведал и об уличной стычке.

- Уверен, что это были сицилийцы? - спросила Софи.