Павел Корнев - Безликий [Ознакомит.фрагмент]

Портвейн исключением не стал. Мягкий, сладкий, вкусный, но и только.

Я готов был поставить последний сантим, что уже пробовал его раньше, но где и и при каких обстоятельствах - оставалось для меня загадкой.

С обречённым вздохом я осушил стакан и сразу же наполнил его вновь.

Портвейн мне понравился, на просвет в бокале он смотрелся точь-в-точь будто тёмная венозная кровь. Так почему-то казалось. А вот шерри или херес, как его следовало именовать, сразу тянуло выплюнуть обратно в бокал. Белый виноград, брр.

Как только Софи пьёт эту гадость?

Только подумал - и распахнулась дверь.

- Пьёшь? - с порога спросила кузина.

- Нервы успокаиваю.

- Кто-нибудь звонил?

- Нет.

Софи выругалась и налила себе шерри. Сестрица предсказуема до невозможности.

- И что будем делать? - спросил я, отпив из стакана.

- Ждать.

- У моря погоды?

- Хватит! - хлопнула Софи ладонью по столу. - И без тебя тошно!

Я решил на неприятности не нарываться и сменил тему.

- Жиль не появлялся?

- Нет, не было.

- Тогда пойду на кухню. С утра ничего не ел.

- Иди! - отпустила меня раздражённая всем и вся Софи.

- Тебе что-нибудь принести?

- Нет аппетита.

Я распахнул дверь, и уже в спину кузина спросила:

- Ты ведь не веришь, что это простое совпадение?

- Не верю, - ответил я и покинул кабинет.

При моём появлении на кухне шеф-повар недобро перехватил разделочный топорик, но я лишь покачал головой.

- Спокойней, папаша! - Взял блюдо и принялся нагружать его хлебом, сыром и копчёным мясом.

Основных блюд ждать пришлось бы ещё долго: готовка была в самом разгаре. Стучали о деревянные доски ножи, скворчали в сковородах обжариваемые овощи, парил кипяток в огромных кастрюлях.

При желании я мог отыскать свободный уголок и перекусить прямо на кухне, но от пристального взгляда шефа в горло не лез кусок, поэтому кинул сверху на тарелку несколько пучков зелени и унёс немудрёную снедь в кабинет Софи.

- Не звонили? - спросил у хозяйки заведения, прикрывая за собой дверь.

- Нет, - отозвалась кузина и приложилась к стакану.

Я выставил поднос на край стола и вдруг сообразил, что забыл прихватить с кухни столовые приборы. Пришлось воспользоваться выкидным стилетом графа Гетти. Тот хоть и мало годился для нарезки хлеба, но клинок оказался заточен на совесть. Справился.

- Это хамон? - заинтересовалась Софи.

- И пармская ветчина.

- Сделай тогда сэндвич и мне.

- А как же отсутствие аппетита?

- Я передумала!

- Вот нисколько не сомневался.

Я соорудил пару сэндвичей с ветчиной и сыром и уселся на диванчик, где на подлокотнике меня так и дожидался стакан. Какое-то время мы ели молча, потом Софи отпила шерри и спросила:

- Как твоя голова?

- Жить буду.

Бутерброд закончился неожиданно быстро, я пустил в ход остатки хлеба и ветчины, долил в стакан портвейна и спросил:

- Сходить ещё за мясом?

- Нет, благодарю, - отказалась Софи, откинулась на спинку кресла и зажала ладонями лицо. - Меня словно прокляли, - глухо произнесла она. - За что ни берусь, всё обращается в прах. И никакого просвета...

- Ну, - усмехнулся я. - Со мной тебе повезло.

- На этом лимит удачи и был исчерпан! - рассмеялась кузина и взяла бокал с шерри. Пить не стала, просто покачала его в руке. - Если ячейка вскрыта...

- Давай не будем забегать вперёд.

- Если ячейка вскрыта, - продолжила Софи, - то без контрабандного табака нам не удержаться на плаву.

- В клубе аншлаг.

- Неважно, слишком много накопилось долгов.

Накопилось? Да нет, скорее уж - осталось. Граф Гетти имел обыкновение жить на широкую ногу, мало беспокоясь о завтрашнем дне.

Послышался стук в дверь, затем та слегка приоткрылась, и внутрь просунул голову Лука.

- Госпожа Робер, - официально обратился он к хозяйке, - к вам господин Брандт.

Я выразительно посмотрел на Софи; кузина досадливо отмахнулась и распорядилась:

- Пропусти! - А сама быстро поднялась из-за стола, достала пудреницу и принялась прихорашиваться у зеркала.

- Можно подумать, он ещё не видел тебя без макияжа, - не удержался я от язвительного замечания и приложился к стакану. Мягкое тепло портвейна убаюкивало, снимало напряжение и боль. Развязало язык тоже оно. Стоило бы промолчать.

Софи неразборчиво отпустила мой адрес что-то забористое из марсельского портового жаргона, бросила на стол пудреницу и вышла из кабинета. Я усмехнулся и последовал за ней. Приоткрыл захлопнутую дверь и помахал шагавшему по коридору поэту.

- Мсье Альберт! Салют!

Брандт холодно улыбнулся в ответ, а Софи обернулась и тихо, но очень строго потребовала:

- Сгинь!

Я не стал искушать судьбу и вернулся в кабинет, нарезал остатки сыра, унёс поднос на диванчик и принялся ужинать, время от времени посматривая на часы.

Разговор Софи с поэтом затянулся на четверть часа, а когда она вернулась, то первым делом спросила:

- Никто не звонил?

- Нет, - покачал я головой и язвительно поинтересовался: - А ты, выходит, нашла родственную душу?

- У нас действительно много общего с Альбертом, - подтвердила Софи.

- Например?

- Он потерял жену во время инфернального прорыва два года назад.

Я подавился портвейном и едва не забрызгал пиджак.

- Надеюсь, ты не рассказал ему?..

Студёный октябрьский ветер, плеск тёмной речной воды, силуэт медленно уходящего на дно тела...

Зелёные глаза Софи потемнели.

- Нет, не рассказала, - резко мотнула она головой. - И не собираюсь. Ясно?

- Вполне.

Совпадение. Всей своей теперешней жизнью я был обязан одному-единственному совпадению. Просто выбрался из реки на пристань в тот самый момент, когда граф Гетти собирался застрелить жену то ли из-за подозрений в измене, то ли желая поправить финансовые дела за счёт страховой выплаты. А скорее - по обеим причинам сразу.

Алкоголь, алчность и ревность - жуткий коктейль.

И тут - я.

Разумеется, граф попытался избавиться от нежеланного свидетеля, да только удача в ту ночь отвернулась от Марко Гетти и на дно отправился он сам. Я бы и сам не зажился на этом свете, не выходи меня Софи.

И я остался в клубе. Попросту некуда было идти. Некуда и незачем. Я ничего не помнил о своей прошлой жизни.

Ни-че-го!

Резкое дребезжание телефонного аппарата на столе заставило дрогнуть и забиться сердце чаще. Софи миг поколебалась с уже протянутой рукой, но очень быстро пересилила себя и подняла трубку.

- Софи Робер у аппарата, - представилась она и надолго замолчала, выслушивая собеседника. Потом, не говоря ни слова, вернула трубку на рычажки. Лицо её побледнело словно мел, руки дрожали.

- Всё плохо? - догадался я.

- Мою ячейку вскрыли. Содержимое пропало.

- Это точно?

Софи обхватила себя руками и зябко поёжилась.