Роберт Рик Маккаммон - Граница

Это послание могло оказаться бесполезным, но обязанностью этого существа было дать знать о творившемся здесь хаосе. Я опекун этого сектора. Я состарился еще до того, как твой мир укоренился в болоте или был создан машиной. Если ты отвергаешь мир и соглашаешься на ужас войны, то ты должен быть готов к тому, что подтверждаешь разгул ужаса внутри собственного творения.

Итан чувствовал, как следовавший за ними следопыт — высоко, на краю атмосферы — продолжает свою слежку. Глаз Сайферов был направлен прямо на него. Они скоро придут. Они найдут место и время, чтобы попытаться захватить мальчика… и он знал, что это будет скоро.

А Горгоны?

Они тоже скоро придут. То, что они не могут контролировать, они пытаются уничтожить.

Он пока не оказался на испытательном столе рептилий или роботов, однако это даже нельзя было назвать победой, потому что все его друзья и все на этой планете находились под угрозой исчезновения.

Я буду…

— Готов, — сказал Итан.

Никки переспросила, что он сказал, но мальчик пожал плечами и сказал, что просто размышлял вслух, затем улыбнулся ей, сжал ее руку и подумал, что никто — ни Горгон, ни Сайфер — не навредит этим существам, которые и так уже сильно пострадали. Однако великая битва была еще впереди. Он чувствовал их разрушительную силу, потому что они тоже были готовы.

Автобус продолжал двигаться на запад по восточным переулкам, поскольку I-70 стремилось к гигантским горам, и мальчик с серебряным глазом понял, что он размышлял о судьбе человечества с точки зрения совсем не человеческого существа. Он невольно задумался о Рае и спросил себя: если его мать там… видит ли она его сейчас?

Молния ударила так близко, что заполнила весь салон автобуса ослепительным голубым светом, а от последовавшего громового раската 712-й содрогнулся, и каждый проржавевший болт натужно заскрипел.

— Отличная ночь для дальней дороги, — глухим голосом пробормотал Джефферсон Джерихо. Никто ему не ответил. Ханна сконцентрировалась на дороге, стараясь глядеть максимально далеко. Остальные пребывали в своих собственных мирах и сильно переживали из-за крепнущей бури, поэтому ни у кого не возникало желания начинать беседу. Джефферсон пожал плечами. Он ничего не мог поделать с обстоятельствами, но утешал себя мыслью, что находиться здесь, под защитой Итана было безопаснее, чем оставаться в торговом центре. Устройство на затылке еще ни разу после исчезновения Воупа не напомнило о себе пламенем агонии, и Джефферсон чувствовал, что — по крайней мере, пока — он находится вне зоны досягаемости для Нее . Возможно, этому поспособствовала эта небольшая гроза?

Тем не менее, Ханне было тяжело красться по I-70 со скоростью примерно пятнадцать миль в час из-за густого желтого тумана, с которым им пришлось столкнуться здесь, на большой высоте скалистых гор. В опасной близости от автобуса срывались вниз крутые обрывы, которые при любом неосторожном вираже могли поглотить и землян, и космических детей.

— Эй, Итан! — окликнул Джефферсон.

— Да? — мальчик отозвался рассеянно, будучи сосредоточенным на следящем устройстве Сайферов, которое продолжало отслеживать его местоположение, несмотря на то, что на краю атмосферы в этот момент происходило сражение боевых кораблей.

— Эта буря настоящая? Или это они ее устроили?

— Настоящая, — ответил Итан. — Но их оружие заполонило атмосферу. Поэтому из-за боевых действий все бури проходят агрессивнее.

Бури, усиленные насилием , подумал Джефферсон. Реплика Итана не была похожа на слова земного ребенка. Это пришелец говорил через него. Откуда, интересно, он знал английский? Должно быть, читал мысли мальчика. Инопланетянин, который прибыл в этот мир без космического корабля и вошел в тело мертвого ребенка… все это было довольно странным. Хотя, если задуматься, Джефферсон уже и не знал, что из того, что он повидал, можно было назвать самым странным. Может, Ее? Королеву Горгонов? Или Муравьиную Ферму? Или Микроскопические Луга? Джефферсон содрогнулся, вспомнив о Берте Рэткоффе, и постарался отогнать мысли о нем. А ведь Рэткофф говорил, что над ним проводили опыты, что из него вынули все органы и засунули внутрь что-то другое… Бедный лысый ублюдок , подумал Джефферсон. Вероятно, Берт даже не предполагал, что из него сделали Горгоны… по крайней мере, теперь он уже далеко от этого кошмара. Возможно, для него так даже лучше.

Джефферсон почесал бороду свободными руками. Несколько часов назад между ним и Дейвом состоялся разговор.

— О’кей, мне нужно по нужде. Хочешь, чтобы я сделал свои дела прямо тут, или, может, остановим автобус на минутку?

— Хорошая идея, — хмыкнула Ханна. — Мне тоже нужно. Могу остановиться, и пока мы отлучимся, остальные тоже могут выйти и размяться.

— Итак, — Джефферсон обратился к Дейву, — ты освободишь мне руки, или собираешься оставить меня так?

Они остановились у смотровой площадки с видом на раскинувшийся внизу лес, среди обгоревших деревьев которого виднелись обломки истребителя ВВС США.

Джефферсон вздрогнул от вспышки очередной молнии, потому что она сверкнула очень близко. Здесь, в высоких горах, погода активно действовала на нервы. Он очень старался поменьше думать о Регине или о Муравьиной Ферме. Он ничего уже не мог сделать для этих людей. Возможно, их всех уже уничтожили, а прах развеяли по космосу? Или просто оставили без защиты? Какая из участей лучше? Джефферсон мечтал получить возможность сгладить ситуацию с Региной, чтобы она поняла, что зря ожидала от такого особенного человека, как он, нормальной человеческой жизни, сдерживаемой унылой паствой. Нет, он знал, что должен был оставить свой след в истории, взять то, что ему причитается. Это было с ним от рождения, и никто не мог этого изменить. Но… изменять ситуацию с Региной, должно быть, было уже поздно. Возможно, лучше было предпринять что-то в тот день, когда она хотела застрелить его? Так или иначе, сейчас, в этом автобусе под ревом нарастающей бури и непрекращающимся зудом растущей бороды, даже думать об этом было бесполезно. Сейчас нужно было сосредоточиться на задаче инопланетного мальчика, направлявшегося к своей божественной миссии, которая состояла неизвестно, в чем. Внутри себя Джефферсон надеялся, что Регина погибла быстро. Она была хорошим человеком, она просто не понимала, что ее муж должен был использовать те дары, которыми наделил его Господь, это было прописано в его судьбе. Он надеялся, что она умерла, например, в единственном, секундном, быстром взрыве, который развеял ее по безвоздушному космическому пространству. Он желал, чтобы ее смерть была милосердной, потому что любил ее. Возможно, когда-нибудь он прольет много слез из-за ее безвременной кончины, хотя он не был в этом уверен и не хотел больше думать о Регине: в конце концов, если она умерла, то она, как и Берт Рэткофф, должна уже была быть в лучшем мире, чем этот. Потому что этот мир превратился в сплошное беспорядочное дерьмо.