Вера Чиркова - Испытание на прочность

– Обе, – с насмешкой глянул на него Инквар. – Я состою в обеих. Хотя, думаю, как только искусники объединятся с вами, название «наемники» придется сменить. Братство свободных мастеров – такое название придумал для этого союза мой учитель. А теперь о плане. Полагаю, самым правильным будет до тех пор, пока все не собрались, потихоньку окружить шахты и ущелье широкой дугой стоянок. Пусть встают лагерями человек по двадцать на расстоянии полета стрелы. Начинать нужно с тропинок и дорог. А как только линия замкнется, пусть ставят шатры и шалаши в промежутках, закрывая проходы между ними щитами из камыша и ветвей. Если людей мало, можно держать каждый лагерь обычной пятеркой, а все подходящие отряды будут укреплять эту полосу. Пусть бандиты думают, что мы готовимся к долгой осаде, с их стороны будет казаться, что людей у нас впятеро больше, чем на самом деле. Нам нельзя допустить, чтобы они начали морить голодом рабов и детей. Будем писать большие указы и ставить напротив шахт. Пообещаем хороший выкуп и свободный выход из предгорий за каждого живого раба или пленника, за женщин и детей. И не забудьте посулить погрознее наказание для тех, кто вздумает хитрить или обижать рабов. Чем именно пугать, придумаете сами. Главное, следить, чтобы никто не подвозил им продовольствие или одежду и не сбежал ни один бандит. Думаю, они попытаются послать сообщения, ловите волков и стреляйте голубей, иначе придется воевать с подмогой. Есть у меня подозрение, что какую-то из банд прикормил Отрейк или Фидгель.

– Скорее Отрейк, – согласился Бранг. – Фидгель не настолько богат. Скорее тут тайно пасется Корди.

– Нет, – не согласился Инквар. – Теперь уже можно не сомневаться, если бы у Густава была здесь своя банда, то он давно бы договорился с соседями об обмене на Базерса. Корди ничуть не похож на транжиру, готового понапрасну тратить время и деньги на поиски зятя и детей. А он ради поимки Лил держал в Трааге целый отряд шпионов, гонял ловцов по всем баронствам и свободным областям. И сейчас послал нас с Ленсом, хотя я видел, с каким нежеланием он принял это решение.

– Он злился и боялся, – доложил Ленс. – И сильно рассердился, когда я пошел с тобой.

– Еще бы, – усмехнулся Зинерс. – Как всем отлично известно, Корди очень не любит терять захваченное.

– И еще… – Инквар обвел хмурым взглядом собеседников. – Я хочу попросить вас хранить окончательную часть плана в тайне от всех, сами знаете, бандиты могут устроить вылазку и кого-нибудь поймать.

– Ну мы же охотники, – усмехнулся Дайг. – Нам ли не знать, на какие безумства способен загнанный зверь? Поэтому у загонщиков есть правило никуда не соваться в одиночку и всегда прикрывать друг другу спины. И нужно всем приказать не жалеть хвороста и разжигать вечерами побольше костров, если мы хотим, чтобы бандиты считали, будто воинов намного больше, чем на самом деле.

– Это правильно, – согласился Инквар. – Но спешить не стоит. Начнем делать так с того момента, как замкнем круг.

– А я отправлю весточку в крепость дежурным искусникам, пусть наставят побольше ловушек. Нельзя пускать бандитов в ту сторону. Хотя ущелье и перегорожено тремя преградами из камней и колючих кустов, но, как вы говорите, от пуганых зверей можно всякого ожидать, – решил Зинерс.

Следующие два дня Инквар упорно обдумывал и проверял детали операции, усиливал амулеты и каждый вечер подолгу обсуждал с друзьями мельчайшие подробности плана. Иногда они спорили, но чаще приходили к общему мнению. Потом он влезал в свою повозку и принимался при свете дорожного фонаря изучать карты и описания шахт, сделанные теми немногими счастливчиками, кому удалось вырваться оттуда на свободу.

На место кучера он больше не садился и верхом тоже не ездил, все время и силы отдавая поискам самого надежного и безопасного способа освобождения рабов, истово не желая допустить гибели кого-то из воинов или пленников.

На последнем привале к отряду присоединились еще несколько всадников и повозка. Выйдя на вечернем привале к костру, Инквар сразу увидел знакомую фигуру учителя:

– Мейлан, ты тоже здесь?

– Я уже там, – засмеялся старый мастер, хлопая ученика по спине. – И приехал вас встречать. Вот уже несколько дней мы исполняем приказы Юдгана, и некоторые нетерпеливые воины начинают потихоньку роптать. По их мнению, командиры в этот раз слишком осторожны и трусливы, если на три сотни бандитов собрали уже в семь раз больше лучших воинов.

– Вот именно – лучших, – выделил это слово Инк. – И потому вся эта толпа бандитов не стоит жизни даже одного из них. И нужно постараться, чтобы озверевшие нелюди не начали вымещать свое зло на пленниках. Вы написали, что проверять искренность ответов о рабах будем на амулетах?

– Мы написали немного не так, – усмехнулся Мейлан. – Пообещали выпускать на свободу за любого раба, не важно, калечного или здорового, а за того, на ком не будет свежих ран и синяков, прибавить солидный выкуп. Но проверять, конечно, будем, тем нелюдям нельзя верить ни в чем.

– Когда мы будем там? – искоса глянув на хмурого Ленса, спросил искусник.

– К утру. Но сначала поправим тебе внешность, потом будет некогда.

Инк кивнул, он и сам начал замечать, как постепенно начинает расправляться и молодеть его лицо. А ведь это вовсе не маска и не краски лицедеев, а особое зелье, всего за ночь старящее кожу и прокладывающее морщинки там, где лица коснулась кисть мастера. И седину в волосы тоже добавляют этим же зельем, на несколько месяцев надежно прячущим молодого человека под личиной старика.

– Не понимаю, почему так быстро закончилось действие, – произнес он, подходя вместе с учителем к столу. – Может, нужно усилить? Сейчас немного перекушу, и можем начинать.

– Ешь спокойно, все успеем, я нарочно пораньше выехал. А зелье хорошее, просто твой организм теперь борется с ним еще активнее, воспринимая как рану или яд, но это полезное свойство, – успокоил Мейлан и по привычке напомнил: – Только не забывай про особые ситуации, в них верх всегда берут защитные реакции тела.

– Папенька мне тоже всегда так говорил, – вздохнул печальный Ленс, и мужчины дружно стиснули зубы.

В последние дни мальчишке каждую ночь снился отец: метался в бреду на грязном каменном полу, звеня цепочкой кандалов, звал Лавинию и Алильену, умолял бежать спасать Аленсина, который почему-то виделся ему в лесу, в окружении диких зверей. Ленс вылезал по утрам из повозки с опухшими от слез глазами, прятал ото всех несчастный, как у больного щенка, взгляд и почти перестал разговаривать со спутниками.

Инквар все свободное время отдавал ученику, не столько занимаясь с ним, сколько развлекая рассказами о разных происшествиях и ловушках, в которые когда-то попадал, и мальчишка слушал его с серьезностью утомленного жизнью старичка. Но сам теперь больше молчал, надолго задумываясь над какими-то ведомыми только ему одному вопросами.