Вера Чиркова - Испытание на прочность

– Пить дайте, – просипел мастер и тотчас сообразил, как бессмысленна его просьба.

Он лежал вниз животом на чем-то очень жестком и остром, уткнувшись лицом в песок и мусор и пока не имел сил даже голову повернуть, чтобы оглядеться. Тарен и глаз еще открыть не мог, и из всех чувств у него остался один лишь слух.

А для того чтобы напоить, его нужно перевернуть и усадить, или хотя бы поднять выше голову, а его сокамерник наверняка в таком же состоянии. Но даже если руки у него не связаны, то вряд ли хватит сил перевернуть хотя и неимоверно худого, но тяжелого мужчину.

– Мне не достать, – обреченно всхлипнул тоненький голос. – А они еще спят…

– Кто «они»? – встревожился Тарен, пытаясь унять головную боль и вызвать в памяти последние события.

– Все… – Обладатель смутно знакомого мастеру голоска снова тоненько и безысходно заплакал.

– Перестань реветь. – Собравшись с силами, Тарен с трудом немного повернул голову и как можно строже прохрипел: – И расскажи мне, кто ты и где мы.

– Мы в шахте, – безнадежно всхлипнул невидимый собеседник. – А я Кес. Они вас чем-то напоили и связали… и тебя, и Барта, и Тонью… и остальных женщин. А меня и Месси не стали, так бросили.

Вот теперь искусник понял, что произошло, пока он спал. Осознал так явственно, словно был в полном рассудке, когда их грузили в клеть. Его самого и самых слабых женщин и детей. И так же четко понимал, как мало теперь у них надежды на спасение.

– А ты что-нибудь видишь? – небрежно поинтересовался Тарен, и когда в ответ раздался еще более горький плач, строго прикрикнул: – Кес! Ты парень или девчонка?

– Нет, – невпопад прорыдал самый маленький и болезненный из всех рабов. – Не вижу. Они свечку не зажигали… Кинф сказал: «Вы с ума сошли? А если там газ? Мы ведь даже убежать не успеем, да и наемники не дураки, сразу все поймут!»

«Спасибо Кинфу», – вздохнул про себя искусник, хотя без света и плохо, но лекарь был совершенно прав. В заброшенные выработки, где давным-давно засорилась и обвалилась старинная вентиляция, с огнем в руках лезут только законченные дураки и самоубийцы. О том, при чем тут наемники, Тарен даже не думал, Кес вполне мог понять слова лекаря по-своему.

– А из клети мы как вылезли? – спросил Тарен, начиная обдумывать свое положение.

Все равно ничего иного не осталось, а поддаться отчаянию искуснику никогда не позволят его убеждения, ставшие девизом и судьбой.

– Они вытащили… – всхлипнул мальчишка, – и уехали. А потом раздался грохот, и стало совсем темно.

– А до этого темно не было? – уцепился искусник за хлипкую надежду.

– Нет… чуть-чуть было видно…

Значит, сбросили всего на первый уровень. И с одной стороны, это хорошо, сюда попадает свежий воздух. А с другой – несколько десятков локтей без клети им не преодолеть. Хотя и клеть бы не помогла, ее нужно поднимать лебедкой, а ни у кого из них не хватит сил выбраться наверх без веревок и крючьев. Но это не причина сдаваться, до тех пор пока есть силы дышать и думать.

– Кес, а ям поблизости не было?

– Нет, – подумав, уверенно сообщил мальчишка. – Но я туда не пойду… дальше было темно и капала вода.

– Не нужно, – с сожалением отказался от мысли о воде искусник. – Иди лучше ко мне. Развяжешь веревки, пальцы у тебя ловкие.

– А они тут лежат, – испуганно признался Кес.

– Ну ты их ощупывай и пробирайся не спеша, я потерплю. И по пути рассказывай мне, ради чего они всех нас сюда посадили. В налет, что ли, отправились?

– Нет… – Служивший бандитам мальчиком на побегушках, Кес частенько изображал немого дурачка, только Тарен давно понял, как он сообразителен. И даже хитроват, но иначе он тут и не выжил бы. – Там пришли наемники.

– Куда пришли? – осторожно переспросил Тарен, но сердце дрогнуло, зачастило, подгоняемое невозможной, несбыточной надеждой.

– К дороге, – чем-то шурша и временами прерывая свой рассказ, начал бессвязно пояснять ребенок. – Они ночью ходили смотреть… костры со всех сторон. А потом кто-то начал кричать, так громко, даже я немножко слышал… каждый получит выкуп за раба. Бел, а ты раб?

– Мы все тут рабы, – горько усмехнулся Тарен, так и не открывший бандитам своего имени.

Держался за придуманную легенду крепче клеща, точно зная: если им станет известно, кто он, то все мечты о побеге можно будет закопать в этой самой шахте. А его самого опутают цепями и немедленно отправят Корди, как диковинную зверушку. Слышал он, какой выкуп предлагали люди барона за искусника Тарена Базерса.

– За меня денег не дадут, – недоверчиво вздохнул Кес почти рядом, и вскоре к ноге искусника осторожно прикоснулись чьи-то робкие пальцы.

– Я соглашусь, чтобы ты продал меня, – не стал разрушать мечты мальчишки Тарен. – Но с одним условием. Сначала развяжи. Измученные и связанные рабы стоят намного дешевле.

– Почему? – не переставая возиться с веревками, задумался мальчишка, с удобством усевшись на ногах искусника.

Впрочем, ног Тарен почти не ощущал, как не чувствовал и стянутых за спиной рук, да и самой спины. Дорого обошлась ему последняя выходка. Но и терпеть издевательства, придумываемые для рабов отупевшими от безделья, скуки и дешевого вина бандитами, не мог. Не считаясь с мизерностью запаса энергии, появившегося у него после долгих экспериментов с артефактом пробуждения, как называл свое изобретение Тарен, он с упорством и изощренностью самоубийцы продолжал свою негласную войну. А полностью истратив на очередную пакость всю магию, снова оставался без сил на последующие три-четыре дня, беся своей слабостью и бесполезностью хозяев, исключительно из жадности не выкидывающих за террикон слабого одаренного. Придя в себя, он успевал до следующего приступа усилить несколько дешевых целебных зелий и мазей, которыми Кинф лечил рабов.

– Ну ты же умный мальчишка, – сдув от губ песок, пробурчал искусник, не собираясь пока делиться с Кесом своими предположениями. – Сам понимаешь, здоровый раб сразу начнет работать, а от больного и хилого пользы мало, его нужно сначала лечить и кормить.

– Тут никак не развязывается, – вздохнул вдруг Кес. – Может, зубами?

– Нельзя! – встревожился Тарен, прислушался к своему запасу магии и со вздохом предложил: – Прикоснись пальцами к моей щеке, они согреются и станут сильнее. Ты ведь давно не ел?

Последним вопросом он нарочно запутывал мальчишку, не давая ему задуматься о странном предложении и необычном применении небритых и грязных щек долговязого чудака.

– Не помню, – огорченно признался Кес совсем рядом с его лицом, ощупал лохматый затылок искусника, потом ухо и наконец сунул руки между мусором и его щекой. – Ты и правда горячий. А тебе не колко?

– Колко, – вздохнул Тарен. – Но двинуться я пока не могу.