Вера Чиркова - Испытание на прочность

– Я попробую еще, – пообещал ребенок и снова взялся за веревки, даже не подозревая, какую волну признательности и тепла вызвал в душе долговязого раба своим состраданием.

Многие взрослые, попав в это ужасающее безнадежностью место, очень скоро утрачивали человеческие качества, становясь дикими зверями, способными думать и заботиться только о себе, не оглядываясь на более слабых сокамерников. А дети стремительно превращались в забитых и запуганных зверенышей, быстро теряющих способность мыслить и разговаривать.

И лишь очень немногим удавалось остаться людьми.

Плечо вдруг пронзило острой болью, и Тарен, не сдержавшись, застонал, не сразу сообразив, что это ослабли стягивающие его руки веревки.

– Больно? – расстроенно спросил Кес. – Я потихоньку.

– Ничего, распутывай, я потерплю, – пообещал искусник, нехотя отправляя часть силы в собственную кровь, добавляя ей свойств, какие дает только употребление зелья регенерации.

И через четверть часа, когда мальчишка, так и не догадавшийся, почему его пальцы стали такими сильными, распутал на нем последние узлы, Тарен сумел перевернуться. Стиснув зубы, чтобы не стонать от пронзающей суставы боли, вытянул вдоль тела онемевшие руки, несколько раз согнул в локтях и сжал кулаки. Потом немного отгреб от себя камни и наконец, перевалившись на очищенное место, сел, вглядываясь в разбросанные вокруг тела.

– Кес, распутай руки Тонье, я тебе буду подсказывать, куда ползти.

– А ты видишь? – замер испуганной мышкой мальчишка.

– Ну я же одаренный, – нарочно добавил в голос гордости искусник и поспешил успокоить компаньона: – Но вижу очень плохо, амулет у меня слабый.

– А где он у тебя? – подозрительно оглядел тот выцветшие лохмотья Тарена.

– А вот пуговица на штанах… но ты помалкивай, ладно? А я немного отдохну и пойду за водой.

– Ага, – успокоился Кес и принялся за работу, пить ему с каждой минутой хотелось все сильнее.

Почти так же как есть, но голод давно стал тянущим и привычным, как боль в вывернутой ноге, не дающей мальчишке бегать, как раньше.

Шорох осыпающихся камней и песка, донесшийся со стороны разбитой клети, заставил их мгновенно смолкнуть и замереть пойманными зверьками, затем Кес оставил свои попытки развязать очередного пленника, на сей раз повариху, и ползком вернулся к Тарену. Прижался к его спине дрожащим загнанным зверьком и заскулил тихо, но пронзительно, как зимний ветер в разбитых окнах пустого дома.

– Кес, – тихо выдохнул Тарен, прикинул, сколько осталось сил, и отказался от мелькнувшей было мысли усыпить мальчишку. Протянул непослушную руку, привлекая ребенка к себе под бок, и успокаивающе погладил по выступающим острым позвонкам: – Может, это наемники? Ты помнишь об уговоре?

Песок посыпался в шахту еще раз, и еще, потом начали падать куски досок и камни, видимо, наверху рухнула давно покосившаяся стена. Затем сквозь далекий стук отбрасываемых кем-то досок и камней донеслись короткие и четкие команды, но не они успокоили искусника, а звучавшая в голосах неведомых спасателей тревога. Хотя это вполне могли быть люди Корди, но в этот раз искусник не собирался с ними воевать.

Никакая свобода не стоит жизни шести молоденьких женщин и двоих мальчишек.

Однако не думать, как действовать дальше, если это не чудо и невозможный счастливый случай привел сюда вовсе не наемников и свободных искусников, все же не мог, слишком глубоко въелись в душу недоверие и почти звериная бдительность.

Над старинной клетью, валявшейся горой неопрятных обломков, метнулся светлый лучик, свернулся в округлое пятно света и начал быстро приближаться, и Тарен замер, не зная, как поступить. Молча отдаться во власть случая или закричать, чтобы немедленно погасили фонарь.

И не успел ни того, ни другого. Опустившийся почти на обломки свет оказался округлым, радужно переливающимся облачком, бесшумно плывущим под потолком. Оно медленно приблизилось к рабам, валявшимся на кусках пыльного малахита, и зависло на высоте человеческого роста, озаряя неярким свечением невеселую картину.

– Эт-то что? – Кес крепче вжался в бок искусника, и тот с нарочитой бодростью пояснил:

– Свет. Бывают такие амулеты.

Объяснять деревенскому мальчишке разницу между артефактами и обычными амулетами Тарен не собирался, напряженно вглядываясь в ту сторону, где зависло над обломками клети второе такое же облачко. А затем сверху спустился наскоро связанный из нескольких досок щит, и на нем три или четыре человека. В руках они держали какие-то доски и веревки, и едва люлька остановилась, ловко и быстро перебросили через завал узкий мостик. И первым по нему уверенно, как ярмарочный канатоходец, скользнул мужчина в нелепо алых штанах.

Но не бросился к рабам, как сделал бы сам Тарен, а сначала с невообразимой скоростью ловко откинул в сторону несколько острых обломков и привязал за опоры пару веревок. И лишь после этого сделал спутникам до боли знакомый искуснику жест.

По мостку тотчас проворно пронеслась тонкая мальчишечья фигурка с растрепанными светлыми волосами и стремительно помчалась к Тарену:

– Папа!

– Ален? Откуда? – неверяще выдохнул искусник, и тотчас горло перехватил тугой комок тревоги и радости.

А в следующий миг искусник оказался в плену худых, но неожиданно сильных мальчишеских рук.

– Папа… – всхлипнул ему в ухо такой знакомый голос сына и сразу предупредил: – Поговорим позже.

Затем Ленс оглянулся на своего спутника и деловито добавил:

– Я их усыпил.

– Правильно, – одобрил обладатель красных штанов. – Сейчас напою их зельем и развяжу. Тарен, ты выпей первым. А что у тебя с пальцами?

– Откуда… – Почти выхватив дрожащими, изуродованными руками кружку, Тарен жадно проглотил кисловатое питье и за эти секунды сам догадался откуда. – Главарь признался?

– Не успел… и больше ничего уже не скажет, – спокойно сообщил незнакомец. – Кстати, я Юдган.

– Что? – ошеломленно вытаращился Тарен, бережно прижимая к себе счастливо сопящего сына.

– Сейчас рабов отправим, и все объясню. – Клоун оглянулся на подходящих от шахтного ствола людей, мягко окликнул кого-то: – Дайг, попроси стул, ему нужно немного прийти в себя. Забирайте пока женщин и детей, я дал им зелья и усыпил. Травницам скажешь, пусть нас не ждут, мы его на лошади потихоньку довезем.

– Сейчас будет, – покладисто кивнул наемник в потрепанной одежде и помчался к люльке, на которой уже поднимали наверх первых рабов.

А через минуту вернулся со складным полотняным стулом и помог клоуну усадить Тарена, попутно окинув внимательным взором покрытые синяками и шрамами руки раба. Приветливо улыбнулся в ответ на его встревоженный взгляд, подхватил Кеса и понес к шахте.