Вера Чиркова - Испытание на прочность

Но Тарена не продали, его выдала спрятанная в мешке пирамидка, без которой искуснику не удавалось так же легко, как Алильене, заряжать зелья и амулеты. Интересно, почему все-таки Ален и его старший друг так ловко ушли от ответа на вопрос, где сейчас Лави и Лилья? Хотя пообещали все рассказать, и теперь он может ждать спокойно. Сын никогда бы не промолчал, если бы его сестра была в опасности.

– Жечь будем? – обыденно поинтересовался вдруг Ленс у учителя, и тот задумчиво оглянулся:

– Нужно бы. Чтобы не полезли прятаться те, кто еще сидит в своих шахтах. У них сейчас все мысли о том, как бы избежать встречи с наемниками.

– Я могу забросить артефакт, – снял с пояса пращу Дайг.

– Там полно дерева, – непонятно хмыкнул клоун. – Но можешь и бросить, вот держи.

И, не глядя, сунул другу горсть колец и браслетов.

– Будешь возвращаться? – тихо спросил Тарен сына, разворачивающего коня, и поразился гордой усмешке, заигравшей на губах юного мага:

– Отсюда достанем. Дед, моя сторона левая.

– Как хочешь, – кивнул клоун и попросил воина: – Дайг, бросай поочередно. А потом сразу уезжай.

– Знаю уже, – буркнул тот, приподнялся в седле и пращой зашвырнул в руины браслет, за который можно было выкупить двух рабов. – Влево!

Снова раскрутил пращу и выкрикнул:

– Вправо!

Еще при подлете к руинам амулеты засветились все разгорающимися маленькими фонариками и взорвались над крышами и остатками стен жарким фейерверком. Но он не опал вниз угасающими звездочками, а пролился яростным жидким огнем, мгновенно воспламеняющим все на своем пути.

Слева, потом справа и снова слева. И так до тех пор, пока гудящее, как неисчислимый рой диких шмелей, пламя не охватило все постройки бывшей тюрьмы Тарена. Оно сияло на фоне потемневшего неба кусочком солнца, превращая для наблюдавших за этим действом зрителей наступающую ночь в жаркий полдень.

Потрясенный искусник смотрел расширенными от изумления и гордости глазами на свою ожившую мечту, не замечая, как усилившийся жар сушит невольные слезы и заставляет лошадь пугливо отворачивать голову.

– Уходим, – скомандовал клоун, махнул рукой, обдавая Тарена прохладой, и, перехватив у него вожжи, направил обрадованных коней в сторону притихшего лагеря.

Уводя свой маленький отряд в надежное укрытие, Инквар даже не сомневался: не только наемники и травницы сейчас любуются этим зрелищем. Десятки, а может, и сотни пар глаз следят за уничтожением бандитского убежища из укрытия последней не сдавшейся банды, и не во всех недавних сторонниках Фужинта кипит темная ненависть. Но для того, чтобы их главарь наконец принял нужное решение, его нужно подтолкнуть.

Искусник прислушался к себе, убедился, что шарик подрастраченной за последние часы энергии еще чувствуется теплым комком, и, ловко перебросив поводья Тарену, остановил коня.

Вынул свирель, выдул многоцветное, огромное, светящееся кольцо и направил в сторону не подающих признаков жизни терриконов.

Пусть немного поволнуются их обитатели, даже не догадывающиеся, что оно вовсе не боевое и ни огня, ни молний в себе не несет. Хотя при правильно выданном указании сможет защитить человека не только от врагов, но и от него самого.

– Тарен, у тебя хватит сил поговорить или ты хочешь отдохнуть? – Инквар старался не глядеть, как чистенький, подстриженный и выбритый искусник, старательно сдерживая самого себя, маленькими глоточками пьет наваристый бульон.

Уже третью кружку. Инк пытался ему намекнуть на опасность для желудка, но Тарен сообщил, что он сам лекарь и пьет понемногу, чередуя с кусочками румяных сухариков.

– Хватит, – вздохнув, отставил недавний пленник пустую кружку, и клоун немедленно отодвинул столик в сторону.

Немного подумал, выглянул за двери и попросил стоящего на страже наемника унести из шатра всю еду.

– Ты не целитель? – необидно засмеялся Тарен, когда воин мгновенно исполнил указание клоуна.

– Приходилось и целительствовать, – кивнул Инквар, твердо вознамерившись отвлечь внимание будущего тестя от бульона и сухарей. – Недавно в одном убежище пришлось с Алильеной лечить наемников. Одному из них в том бою – помнишь, Ленс, в степи? – попал в голову флакон тонкого стекла, мы три часа вынимали у него из кожи осколки. Повезло ему, что Лил их видела… я вырезал, а Хадина мазала зельем. Закончили за полночь, Лил так и уснула у стола на моем плече.

– Я его помню, – задумчиво сказал Ленс. – Он в Бирайне ходил с завязанной головой.

– А я в это время лежал с завязанной головой… под двумя одеялами, – припомнил Инквар и улыбнулся ученику: – И до сих пор не сказал тебе спасибо. Вы меня лечили и сидели у кровати.

– Это Лил сидела, – предсказуемо выдал сестру парнишка. – Я только проверял, спишь ты или еще болеешь. А Дайг ездил искать искусника, чтобы тебя раздел.

– Весело вы жили, – пошутил Тарен, но в его голосе послышалась горечь. – А про Лил я немного не понял.

– Я ношу ее кольцо, – откровенно глянул ему в лицо клоун молодыми глазами. – А Алильена носит мое. И убью любого, кто попытается отобрать у нее право выбора.

– Маменька не виновата, – словно невпопад сообщил Ленс и тяжело вздохнул.

– Я уже понял, – светло улыбнулся ему Инк. – Но она играет с огнем. Кстати, ты хотел мне рассказать, почему вы поехали в другую сторону. Лил говорила, будто Бланс отправил вас в тайное убежище?

– Он нас вез, – печально кивнул мальчишка. – Но на каждом постоялом дворе я чувствовал чужие взгляды… по-особому любопытные. И амулеты у хозяев харчевен стали очень сильными. А в одном селе я увидел на столбе объявление и в нем описание всех нас. И маменька увидела и сказала: «Хватит. Бланс слишком хороший человек, чтобы оставить его детей сиротами». Я его усыпил и немного запутал память, велел возвращаться в Трааг. А потом мы купили место в повозке обоза, идущего в сторону Гавра.

– Так они… в Гавре? – леденея от этого известия, едва смог выдавить Тарен.

– Ну да, – сочувственно глянул на него Инквар и попытался успокоить: – И мы с Ленсом были там. Корди пока перед нами хвостом метет, хотя ему и трудновато сдерживаться. Но скоро я туда вернусь, и если он хоть чем-то…

Промелькнувшая в глазах клоуна жгучая ненависть лучше всех слов пояснила Тарену, насколько остро лезвие, по которому сейчас ходит дядюшка его жены.

Он хотел было расспросить, как живется там Лави и дочери, но тут за стенкой шатра раздались нарочито громкие голоса и смех, и дверной полог отодвинула чья-то уверенная рука.

– Вы уже поужинали? – первым входя в шатер, с улыбкой осведомился Зинерс.

За ним следовали Мейлан, Гарат и Дорван, загорелый, кареглазый полноватый мужчина, прибывший в лагерь только перед обедом.